Шторм. Отмеченный Судьбой (СИ)
– Скажи мне, ты получил удовлетворение?
Офицер на мгновение замер, а затем повернулся к другу, всё так же сидевшему за столом:
– Если хочешь вызвать у меня жалость, то у тебя ничего не получится.
С этими словами он вышел на воздух. Утренняя свежесть обдала пылавшее лицо прохладой. Глубокий вдох, за ним ещё один, и ещё, однако это не помогало. Шесть часов напряжённого ожидания – и только потом можно будет что-то предпринять.
Когда генерал-майор вышел, Терехов наконец дал волю чувствам. Гнев и ярость клокотали с такой силой, что, казалось, заполонили всю армейскую палатку:
– «Если ты хочешь вызвать у меня жалость…» Чёртов сукин сын! – Находившийся рядом стул отлетел в сторону, когда нога придала ему ускорение. – А как же Шторм? Чудов? Как быть с ними?
Полковник не говорил ни слова, ожидая, пока капитан успокоится и придёт в себя. Как только Терехов замолчал, он размеренно начал:
– Во-первых, Шторм сам отдал приказ не ожидать тех, кто отстанет. И он был прав, потому что понимал: в этой операции главное – доставить боевиков живыми во что бы то ни стало! К тому же, – продолжил Денисов, слегка нахмурившись, – Александр знал: вернуться без потерь с такого задания было просто невозможно! И в слово «потеря» он включал не только своих товарищей, а в первую очередь, как ты знаешь, себя самого.
Уставившись в пол, Терехов молчал. Солдаты справились с заданием – прими это как маленькую победу. Но младший сержант….
– Шторм должен быть представлен к награде. Так же, как и ефрейтор Чудов.
– Кому они теперь нужны, награды эти… – Максим поднял глаза на полковника. – Разве они воскресят наших ребят?
Денисов резко посмотрел на друга – в глазах полыхнул огонь:
– Ты ещё заплачь, капитан! Мы живём в военных условиях: мы воюем, а не в игрушки играем! А война, если ты ещё не понял, она такая: сегодня ты сидишь с солдатом, а завтра его, может, уже не будет в живых! И так изо дня в день! – Полковник почти перешёл на крик: – А до тебя, видно, это дойти никак не может. Ты думаешь, мне не жалко этих ребят? Думаешь, мне плевать на них? Ошибаешься, товарищ капитан. Но если я буду оплакивать каждого так, как это сейчас делаешь ты, то, поверь мне, Терехов, через пару недель я тронусь умом.
Замолчав, он взял пачку сигарет, но тут же отбросил её в сторону: и так выкурил недельную норму за последние несколько часов.
– И Чудов, и Шторм были хорошими солдатами, но наша жизнь на них не заканчивается. Они выполнили свой долг перед Отечеством, теперь мы выполним свой. – Посмотрев на товарища, полковник добавил: – Не считай виноватым себя во всём случившемся, Максим. Твоей вины тут нет.
Губы капитана изогнулись в горькой ухмылке:
– Не забывай, кто отправил их на задание. Возможно, мы и не писали смертный приговор, но под ним стоят наши с тобой печати. – Не дожидаясь ответа, Терехов продолжил: – Боевая группа выступает сразу по готовности. Я отправлюсь вместе с ними.
– Макс, ты не обязан…
– Всё зашло слишком далеко, товарищ полковник, – прервал его холодным голосом мужчина. – Дружба дружбой, но больше я в эти игры не играю. У меня тоже есть честь и в довесок к ней – своё мнение. Платон мне друг, но истина дороже [1].
С этими словами капитан пошёл к выходу. Проводив друга взглядом, Денисов тяжело вздохнул. Глаза пристально смотрели на восточный боевой квадрат: туда, где красной точкой был отмечен перевалочный пункт Хатур. Рука непроизвольно потянулась к сигаретам. По-видимому, с пачкой придётся распрощаться раньше обычного.
[1] Аристотель
Глава 1.15. Вопрос ребром
Глава 1.15. Вопрос ребром
Ерёменко-старший проснулся от громкого звука мобильного. Сквозь тёмные шторы едва пробивался солнечный свет – ещё рано. Бросив быстрый взгляд на спавшую супругу, Вадим Петрович потянулся за телефоном. Имя, которое увидел на экране, прогнало сон. Какого лешего ему надо?
Отключив звук, мужчина продолжал сжимать в руке мобильник, не решаясь принять вызов. Разговаривать с другом детства желания не было, но тот не стал бы звонить просто так, ведь в последний раз они ясно дали понять друг другу, что их дороги навсегда разошлись в разные стороны.
Пока Ерёменко раздумывал, входящий вызов закончился и, казалось бы, проблема общения разрешилась сама собой, однако на душе всё равно скребли кошки. Дурное предчувствие не покидало. К чёрту! Вадим Петрович положил телефон на тумбочку и лёг, но в этот момент пришло сообщение.
Он недовольно нахмурился и снова взял мобильный:
«Его больше нет. Геройски погиб. Соболезную…»
Шесть коротких слов набатом били в ушах, леденя кровь в жилах. Шесть слов. Шесть… Сатанинское число, и оно ещё раз подтвердило свою сущность. Рука, сжимавшая гаджет, затряслась. Грудь сдавило, словно тисками. Буквы стали прыгать перед глазами, пока не слились в сплошное белое размытое пятно. Только в этот момент Вадим Петрович почувствовал, как по щеке покатилась скупая мужская слеза. Не уберёг. Так же, как и его мать несколько лет назад.
Встав с кровати, он быстро оделся и направился к выходу из комнаты, набирая по пути ненавистный номер. В старину гонца, приславшего дурную весть, могли казнить. Как же сейчас не хватало этого варварского обычая! Ерёменко добрался до лестницы, ведущей на первый этаж, когда на другом конце провода наконец ответили.
– Ты звонил позлорадствовать? – рыкнул Вадим Петрович в трубку.
– Лишь сообщить, что мне стало известно не так давно.
– Была б моя воля, я бы придушил тебя собственными руками. Ты вечно разрушаешь то, что мне удаётся отстроить после твоего очередного вмешательства в жизнь моей семьи.
– Не бросайся словами, Вадим, – произнёс ровным тоном собеседник. – Ты бы всё равно рано или поздно узнал.
– Уж лучше получить похоронку, чем услышать это от тебя.
Ерёменко спустился в гостиную и свернул налево, где находился кабинет. Ему срочно требовалось виски. Несмотря на ранний час, кто-то мог не спать, а он не хотел, чтобы домочадцы видели его в таком состоянии.
– Твои соболезнования звучат как насмешка, – продолжал шипеть в трубку мужчина. – Александр был единственным звеном, которое поддерживало связь между нами, отныне я не то, что знать тебя, я даже слышать о тебе ни черта не хочу!
– Это твоё право.
Не ответив, Вадим Петрович сбросил вызов и, подойдя к столу, опустился в кресло. Закрыв лицо ладонью, он глубоко вздохнул. Теперь нужно было как-то сообщить об этом известии Оксане. И Стасу. Чёрт! Открыв глаза, Ерёменко потянулся за открытой бутылкой коньяка, которая стояла на столе. Взгляд невольно упал на семейное фото, где были запечатлены они с женой и ребята. Весёлые, жизнерадостные и счастливые. Вадим Петрович сделал большой глоток. Когда спиртное обожгло горло, он поморщился. Взяв в левую руку рамку с фотографией, он ещё раз посмотрел на довольные лица и, перевернув снимок, положил его на стол.
Боль снова сковала сердце. Тогда ведь можно было всё исправить! Можно было договориться, изменить место службы, но его упёртый характер…
– Что тебе сказали? Не годен к строевой? – улыбнулся Вадим Петрович, когда Александр сел в машину.
Парень молчал. На бледном лице не дрожал ни один мускул. Значит, не показалось. Он и впрямь был чем-то встревожен, когда шёл к стоянке. Ему редко удавалось скрывать истинные чувства.
– Саш?
Шторм не двигался. Длинные пальцы крепко сжимали папку с документами, а глаза были устремлены вперёд.
– Поехали, – наконец сказал он.
– Что тебе сказали? – повторил свой вопрос мужчина.