Шторм. Отмеченный Судьбой (СИ)

Как по щелчку, Александр расслабился и, улыбнувшись краешком губы, ответил: 
– Всё нормально. Заводи двигатель. 
Он по-прежнему старался не смотреть на Вадима Петровича. Взгляд касался всего, но только не собеседника. 
– Где ты будешь служить? Куда распределят после учебки? 
Ерёменко включил зажигание и выжал сцепление. Когда выехали с парковки, Шторм спокойно произнёс: 
– Чечня. 
Вадиму Петровичу потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что ему сообщили. Если бы не поток машин, куда успел вклиниться, экстренного торможения не удалось бы избежать. 
– Где?! Почему ты сразу не сказал? 
– А что бы это изменило? – пожал плечами Александр. 
– Всё! Всё, Саш! Ты хоть представляешь, что там творится? Ты смотрел новости? 
На губах парня появилась улыбка: 
– В Багдаде всё спокойно, дядя Вадим. 
Он отвернулся к открытому окну, явно желая избежать зрительного контакта. Перестроившись в левый ряд, Ерёменко покачал головой: 
– Нет. Ты однозначно не будешь там служить. Я сейчас же свяжусь с нужными людьми и улажу этот вопрос. 
Достав мобильный, он стал искать чей-то номер. 
– Не нужно никуда звонить, дядя Вадим. 
– Я не допущу этого, – бормотал вслух, пытаясь до кого-то дозвониться. – Чёрт! Он не отвечает! 
– Не звони никуда. 
– Чечня. Они вообще там в своём уме или нет? 
– Я сам вызвался! 
Громкий голос племянника заставил Вадима Петровича замолчать. Отвлёкшись от дороги, чего никогда не делал, когда сидел за рулём, он посмотрел на Александра. Изумление и негодование – то, что читалось в его глазах и лице. 
– Ты «что» сделал? 
– Я сам. Так. Решил, – отчеканил каждое слово парень. – Потому не нужно напрягать людей. Это моё решение, и я его не изменю. 
Молча Ерёменко вернулся к дороге. Стиснутые челюсти и ходившие желваки говорили о том, что он злился. 
– Что бы ты ни делал, я не передумаю. 
Мужчина крепко сжал пальцами руль. 
– Меня отчислили из универа. Мне абсолютно неинтересно то, к чему ты меня готовишь. Акции, управление, бизнес – это всё не моё. 
– Семейный бизнес – не твоё, а армия, чёрт бы тебя подрал, твоё? – рявкнул, не сдержавшись, Вадим Петрович. – С каких пор, скажи мне, ты стал патриотом? 
Шторм молчал. 
– Вот и я о том же, – усмехнулся Ерёменко. – Потому не пори горячку! Сейчас ещё пока можно всё исправить. 
– Нет. 
– У меня есть знакомые… 
– Нет! 
В салоне снова стало тихо. Александр с вызовом смотрел на дядю Вадима и молчал. Боковым зрением мужчина видел, что племянник на самом деле настроен решительно. Как и мать: если вобьёт что-то в голову, с места не сдвинешь. Чёртовы гены! 
– Почему именно Чечня? Больше не было мест? 
– Я должен доказать, что чего-то стою в этой жизни, – отвернулся к окну Шторм. 
– Ты никому ничего не должен, Александр. Если бы твои родители были живы, они бы сказали тебе то же самое. 
– Но их нет, – сжал руку в кулак парень. – Так что закрыли тему. По всем показателям, я – здоров и вменяем. Вы ничего не сможете сделать. Вам остаётся либо смириться, либо… 
– Либо что? – перебил его Вадим Петрович. 
– Либо забыть о том, что я – ваш родственник. 
В глазах Ерёменко полыхнул гнев. Да как он смеет ставить вопрос ребром? Ещё и выдвигать такие условия! Но салон машины был не тем местом, где стоило решать такие вопросы. Затормозив на светофоре, он низким голосом произнёс: 
– Мы ещё не закончили. Вернёмся к разговору вечером. 
  
Глава 1.16. «Мисс Зубрилка»
 
Глава 1.16. «Мисс Зубрилка»
Время тянулось медленно, словно вязкая липкая масса. Прошло не больше получаса, но Кириллу они показались вечностью. Следить за тем, как Катя «копалась» в ране друга, не смог, а потому решил заняться другим, не менее важным делом – осмотром близлежащей территории. Он хорошо понимал: спокойное утро – лишь временное затишье. С учётом того, что боевики потеряли заложника да ещё и понесли потери, место штурма так просто не оставят. Русские пленные были слишком важны, чтобы давать им возможность сгинуть в горах. Если это понимал он, значит, понимали и они.
 
Ефрейтор молча следил за периметром, прислушиваясь к каждому подозрительному шороху. Тишина напрягала, и в голову лезли разные нехорошие мысли, заставлявшие чувствовать себя трусом. Оказаться в плену или быть убитым? Да лучше сразу на тот свет, чем дать возможность этим ублюдкам глумиться над собой, доставляя радость своими предсмертными криками.
Нахмурившись, Кирилл покачал головой, избавляясь от картинок, мелькавших перед глазами. Чёртов паникёр! Как мальчишка, ей-богу! А ещё защитником зовётся! Бравый солдат Швейк. Бросив ещё один взгляд на зелёные заросли, он обернулся и посмотрел на Катю:
– Что там? Всё в порядке?
Она глубоко вздохнула, вытерев со лба капли пота. Остатки футболки Шторма, сплошь перепачканные кровью, упали на песок. Осмотрев результат своей работы, она тихо сказала:
– Я прочистила рану, продезинфицировала и обработала её. Она не глубокая, но повреждения серьёзные. Кровь остановлена. Стяжки не позволят ей разойтись, однако лишние движения твоему другу противопоказаны. Слава Богу, что у вас в аптечке вообще оказались нужные лекарства. Как только жар спадёт, будет ясно, успели мы оказать ему помощь вовремя или нет. Теперь остаётся только ждать. – С этими словами Катя посмотрела на солдата: – Чем скорее его осмотрит врач, тем лучше.
– Но ты же… 
– Настоящий врач, Кирилл. Не студентка второго курса, а дипломированный специалист.
Она опустила глаза на перебинтованный живот Шторма и коснулась рукой его шеи. Он всё ещё находился без сознания.
– Пульс ровный. Дыхание вроде тоже. Осталось ждать, когда он придёт в себя.
– У нас нет на это времени, Кать, – снова прислушиваясь к посторонним шумам, Кирилл подошёл ближе к раненому другу. 
Он достал из аптечки раствор аммиака и, открыв крышку, поднёс раздражающее средство к носу Александра.
– Нам нужно двигаться. Сидеть на месте – слишком опасно.
Катя не верила своим ушам. Ей с таким трудом удалось закрыть рану, вернув Шторма в более или менее стабильное состояние, и всё напрасно? По-видимому, её мимика выдала внутреннее смятение и недовольство, поскольку Чудов тут же пояснил:
– Саня никуда не сможет идти в таком состоянии – да, но у нас есть обезболивающее, которое будет действовать ещё как минимум часов пять, поэтому мы должны воспользоваться…
Он не успел закончить фразу, так как раздался глухой кашель пришедшего в себя Шторма. Катя отвлеклась от ефрейтора и бросила на него испуганный взгляд. Она абсолютно не была готова к общению с ним. Мало того, ей совсем не хотелось, чтобы он видел её здесь. 
– Вот так, – прошептал Кирилл, убирая раствор аммиака от носа друга. – Подъём, товарищ младший сержант. Сейчас не время спать.
Веки Александра задрожали. Он медленно открыл глаза, однако они тут же снова закрылись.
– Давай, Сань, просыпайся! Ты сам говорил, нам нельзя тут оставаться.
Катя наблюдала за ними, пытаясь унять дрожь. «Хоть бы не пришёл в себя», – единственное, о чём молилась, чтобы хоть как-то отсрочить момент встречи, но Кирилл продолжал приводить его в чувство.
– Зачем… Зачем ты это делаешь? – тревожно спросила она. – Он всё равно не сможет идти.
Ефрейтор лукаво улыбнулся:
– Ты многого не знаешь о возможностях русского солдата. И, в частности, о Шторме.
Губы Соколовской искривились в усмешке. О ком-о ком, а вот о нём-то ей было известно столько, сколько никому другому.