Несущий смерть

— А где он?
Ленгтон и Анна снова наклонились поближе.
— Тебе известно, где он?
— Да нет же, ни хрена мне не известно! — закричала она.
Раштон попытался ее успокоить и сказал, что вызовет для нее такси. Она обругала его, заявив, что у нее есть охрана, которая ждет внизу. Потом они обменялись еще несколькими репликами, и Раштон пошел к двери — слышно было, как дверь открылась и закрылась, потом Раштон глубоко вздохнул и негромко выругался.
Раздались резкие звуки: Раштон выдвигал и задвигал ящики стола; потом по внутреннему телефону вызвал секретаршу, но ответа не получил и снова выругался. Ленгтон и Анна услышали, как открылась дверь и Раштон позвал какую-то Серину. В ответ — тишина. Раштон резко захлопнул дверь.
— Вот шлюха чертова! Я же сказал, что задержусь, — пробормотал он.
Пауза и звук открываемой двери.
— Где тебя…
Раштон не договорил. Дверь закрылась.
— Кто вы? Как вы сюда попали?
— Для начала я сяду, если не возражаете. — Голос был глубокий, с характерной хрипотцой курильщика и выговором человека из высшего общества.
Ленгтон взглянул на Анну — вот это подарок!
— Еще как возражаю! Как вы попали в мой офис?
— На вашем месте я бы этого не делал — положите трубку. А теперь, мистер Раштон, придется вам кое-что объяснить. Вы вмешались в мои дела. Вам известно, кто я, мистер Раштон, и я намерен получить свои деньги.
— Послушайте, ради всего святого — я не знал, что деньги вашей жены не…
— Она мне не жена.
— Я все время думал, что это ее деньги. Я все могу объяснить, каждый шаг! Собственно говоря, вот, пожалуйста, здесь у меня все папки, и вы…
Пленка зашелестела и остановилась. Ленгтон в отчаянии закрыл глаза:
— Вот черт, не вовремя.
Тут, словно по вызову, появился Джордж, ночной охранник, и принес записи с камер слежения. Сказал, что качество неважное — кассеты используются по многу раз.
— Эти очень старые — работали шесть месяцев.
— Ничего, — ответил Ленгтон, стараясь как можно скорее выпроводить Джорджа.
— Там в приемной врач и полицейские.
— Пожалуйста, Джордж, проводите их в кабинет мистера Раштона. Анна, пойди поговори с ними.
Анна хотела посмотреть, что на пленке, но Ленгтон нетерпеливо махнул рукой. Выходя, она видела, что он скрючился перед телевизором и вставляет кассету.
Анна представилась прибывшим оперативникам и врачу, которого вызвали, чтобы осмотреть труп. До того как тело увезут в морг, следовало засвидетельствовать факт смерти на месте преступления. Анна провела их в кабинет Раштона и вернулась к Ленгтону — он уже ждал ее.
— Звука нет, но этот тип вошел через пару секунд после ухода Джулии Брендон. Проскользнул внутрь, пока дверь не закрылась. Следующие несколько минут его не видно, затем он появляется на лестнице перед офисом Раштона — разговаривает с какой-то блондинкой.
— Секретаршей.
— Потом он опять исчезает из кадра, пока идет по коридору к офису.
— Покажи мне его. — Анна села рядом с Ленгтоном; ее сердце готово было выскочить из груди от волнения.
Мужчина на пленке был высок — рост не меньше чем метр девяносто два, как у Фицпатрика, — строен, широкоплеч, однако без конского хвостика. Волосы, вероятно, темно-русые, на голове бейсболка, надвинутая низко на лоб. Одет в дорогой пиджак фирмы «Хэррис Твид», джинсы и ковбойские сапоги. Идя к лифту, руки держит в карманах.
Следующий кадр — на лестнице перед офисом Раштона. Лицо опять видно нечетко; держится совершенно спокойно и раскованно, смотрит на секретаршу, пожимает ей руку, затем она поворачивается и ведет его к офису Раштона.
На следующем кадре мужчина входит в кабинет Раштона. Стоит спиной к камере, но понятно, что разговаривает с Раштоном, сопровождая речь жестами. На лице Раштона — явный испуг. Прослушав предварительно магнитофонную запись, Анна и Ленгтон знали, о чем шла речь, и теперь не отрываясь следили за развитием событий в немом варианте. Мужчина такой высокий, что занимает почти весь кадр: вот он расстегивает пиджак, продолжая говорить, небрежно снимает его; под пиджаком — черный свитер с небольшим воротничком. Держа пиджак в правой руке, он становится вполоборота к камере; затем отходит от стола и отбрасывает пиджак в сторону; бейсболка надвинута так низко, что лица не видно полностью, даже когда он смотрит прямо в камеру.
 
— Это он? — негромко спросил Ленгтон.
— Не знаю. Нос как будто не такой, и рот тоже. — У мужчины на пленке были твердые выдающиеся скулы и ямочка на подбородке.
— Черт, наверняка он, — сказал Ленгтон.
Им все не удавалось как следует рассмотреть подозреваемого на пленке.
Анна кивнула и увидела, как мужчина на пленке заметил камеру наблюдения, легко дотянулся до нее — и не выдернул ее из стены, а всего лишь развернул в другую сторону. Изображение пропало.
— Все, — сказал Ленгтон.
Анна перемотала пленку назад, чтобы еще раз взглянуть на кадр, где видна была голова мужчины.
— Можно попросить фотолабораторию сверить это с фотографиями на его сайте и на мобильнике Май Лин. Тогда точно узнаем, он или нет.
— Он это, Анна. Понимаешь теперь, как он опасен? Зашел себе запросто с улицы, одетый, как настоящий джентльмен, элита, мать его, будто поболтать со старым приятелем. Этого человека последние тридцать лет разыскивает вся полиция Штатов, и полиция этой страны тоже.
— Думаешь, он получил то, за чем пришел?
— Кто знает? — Ленгтон неожиданно зевнул и взглянул на часы. — Три часа. Я — домой.
Они вместе вышли из здания. Подняв воротник, Ленгтон обернулся к Анне:
— А ты, значит, опять за свое? Вроде и ругать тебя неудобно, но так дальше нельзя. Хватит заниматься самодеятельностью. Наживешь неприятности — и не только от меня; а если не поумнеешь, рано или поздно вляпаешься в беду и никто не успеет помочь. Сколько можно повторять: этот человек предельно опасен.
— Мне выговариваешь, а сам… уж я-то знаю.
Он резко повернулся к ней:
— Не смей об этом! Никогда не смей!
— Тебе, значит, все можно, а мне…
Его лицо напряглось от гнева.
— Ты — не я, дорогуша. У тебя нет моего опыта и моего умения постоять за себя.
— Ну да, конечно. Меня на части не разрубали, я только собирала кусочки. — Она стояла совсем близко к нему и не отводила глаз, хотя когда-то от его гневного взгляда у нее дрожали колени.
Он, казалось, удивился ее сопротивлению и сделал шаг в сторону:
— С тобой, оказывается, нужно поосторожнее.
— Я никогда никому не расскажу того, что знаю о тебе, но иногда ты меня просто из себя выводишь. Не хочешь отдать мне должное и признать мою правоту. Я уже взрослая, Джеймс. Я знаю, что нужно уметь защищаться. Приношу извинения за то, что действовала неосмотрительно, — больше это не повторится.
Он отвернулся от нее и еще выше поднял воротник, почти скрыв за ним лицо.
— Я любил тебя как умел, Анна.
— До свидания, сэр.
Она развернулась и пошла прочь — не туда, куда ей было нужно. Она просто хотела оказаться как можно дальше от него.
Она тоже его любила, но теперь, кажется, любви пришел конец. Прежде ей ни за что не удалось бы противостоять ему. И она понимала, что нужно взять себя в руки и научиться действовать осмотрительно. Это нелегко, но, если она еще раз оступится, Ленгтон добьется, чтобы это занесли в ее личное дело, и сумеет подпортить ей карьеру.
  
ГЛАВА 18
 
Убийство Дэвида Раштона прибавило Каннингам забот. Когда до команды дошли сведения о том, что главный подозреваемый, без всякого сомнения, находится в стране, напряжение в совещательной значительно возросло. В центре доски теперь была приколота фотография Фицпатрика с камеры слежения. Анна долго изучала нечеткий снимок, сопоставляя его с фотографиями с сайта Фицпатрика. На снимке он выглядел намного моложе, чем она предполагала, — возможно, в результате обширной пластической операции нижней части лица; хорошо бы, конечно, получить четкое изображение глаз и носа. Но полная уверенность появится лишь после того, как лаборатория сопоставит старые и новые фото и даст положительное заключение.