Украденное дитя (СИ)

В гостиной Генриетты со всех сторон на Фриду смотрели куклы. В сумраке закрытых окон и при свечах это было… страшновато. Множество фарфоровых леди пили чай, танцевали, играли в бридж и прогуливались в искусственном саду, красуясь очаровательными платьями и затейливыми причёсками. Здесь были даже маленькие собачки, весьма детально сделанные.
— О, Генри коллекционирует кукол, — быстро улыбнулась графиня, заметив взгляд гостьи. — У нас есть даже экземпляр из царства Энки.
Фрида посмотрела туда: черноволосая кукла в затейливом халате с широкими рукавами склонилась над цветком, держа в одной руке раскрытый парасоль, а в другой — бумажный круглый веер. С царством Энки империя давно пыталась наладить торговые отношения, но это было сложно — препятствовал Халифат, который не желал пропускать сквозь свою территорию торговые караваны.
— Изумительно, — пробормотала Фрида. Кукла наверняка стоила целое состояние. Как она попала к Бальморам?
— А вон ту подарил ваш муж… Ох, простите, мне не стоило…
Фрида взглянула на фарфоровую копию фейри и прикусила губу. Не хватало ещё разреветься на пару с графиней.
Но тут из комнаты, примыкающей к гостиной, выскочила взволнованная горничная, и графиня, словно очнувшись, поспешила в открытую дверь. Фрида за ней.
Здесь горела всего одна свеча — у кровати, на которой, запутавшись в покрывале, лежала бледная, тоненькая девушка, некогда красивая, но сейчас слишком измождённая. Её запястья и щиколотки были привязаны к резным столбикам кровати.
— Мама, — прошептала девушка. — Пожалуйста, воды…
Графиня, опередив горничную, метнулась к графину на столике из слоновой кости. Фрида, остановившись в тени, рассматривала виконтессу и не обращая внимания на суету. Дитя медленно, но верно убивали — и делали это фейри. Фрида догадывалась, кто — во всей Волшебной стране, пожалуй, не было другого такого… мерзавца (каким его считала Фрида) или проказника (каким его считали сами фейри), который обожал иллюзию и ещё сильнее любил использовать её на беззащитных людях.
Фрида снова перевела взгляд на щиколотки девушки. Они и правда были в крови. Бедное дитя, вряд ли она бегала — слишком просто для изобретательных фейри. Танцы, кривая пародия на балы Лесного короля. Тот фейри очень любил брать чужую красоту и выворачивать наизнанку до противного: красоту балов, красоту девушек…
Генриетте тем временем дали напиться. После этого графиня, нервно глядя на Фриду, сказала дочери:
— Милая, у нас гостья.
— Мама, не нужно врачей, — шёпотом перебила Генриетта. — Пожалуйста…
— Это не врач, дорогая. Посмотри, это герцогиня Виндзор, леди Фрида…
Графиня ещё не успела закончить, как её дочь вздрогнула и широко распахнутыми глазами посмотрела на Фриду:
— Вы… Вы…
— Дорогая, тише! — Графиня побледнела. — Анна, дайте же успокоительное!
Другая горничная метнулась к столику, но Фрида, вглядываясь в бледную до синевы Генриетту, покачала головой.
— Не нужно. Леди Генриетта, вы меня знаете?
Девушка замотала головой.
— Нет. Ваш… муж…
Сердце Фриды ёкнуло.
— Что мой муж?
— Она бредит, — вздохнула графиня. — Генри, милая моя…
Ни дочь, ни Фрида её не слушали. Генриетта продолжала срывающимся шёпотом:
— Он… просил передать… чтобы вы оставили его в покое!
Фрида открыла от удивления рот — и забыла закрыть.
— Что?
— Она бредит, — потерянно повторила графиня, и на этот раз Фрида была склонна с ней согласиться.
— Вы видели… моего мужа, Генриетта?
Девушка быстро кивнула.
— Да, но… как фейри. У него были оленьи рога и ноги, как… как у барашка! И лицо как у фейри, знаете, острое. Но он заговорил со мной, и я сразу его узнала.
Фрида, остолбенев, слушала её. И спросила потом совсем не то, что собиралась:
— А что вы с ним делали?
Генриетта впервые улыбнулась — это был призрак улыбки, робкий, как язычок свечи на ветру.
— Мы танцевали…
Фриду бросило в жар.
— Олень похотливый! — выдохнула она, прежде чем прикусить язык. И тут же прижала руку к губам. Как? Эш умер, Генриетта могла видеть кого-то похожего, не иначе!
 
— Что вы, леди, там… все… т-танцуют, — выдохнула девушка, и это вернуло Фриду к реальности.
Конечно, она видела иллюзию. Там, куда её переносит магия фейри, иллюзия всё — абсолютно всё, что она видит.
— Генри, милая, выпей лекарство, — графиня уговаривала тем временем дочь.
Фрида отмахнулась от назойливых мыслей.
— Не нужно, леди Элена, не поможет. — Она прошла к кровати. — С вашей дочерью действительно играют фейри. Генриетта, примите, пожалуйста. — Фрида вытащила из декоративной сумочки рябиновое ожерелье и надела на девушку. — Это нельзя снимать.
— Не поможет, — слабо улыбнулась Генриетта. — У меня было такое, матушка принесла от вас. Не помогло.
Фрида вздохнула. Да, не поможет. Но хоть что-то. Ах, если бы она только могла пройти на «ту сторону»! Оттуда Генриетту можно спасти, а здесь… Фрида знала, что не справится. Только посмотрев на проклятие девушки, она уже это поняла. Но сказала:
— И всё же. И ещё — вы не пробовали молиться?
Конечно, она пробовала, ответили Фриде. Нужно ещё?
Фрида рассказала ещё о нескольких приёмах закрыться от внимания фейри. Однако она понимала, что это бесполезно. И позже, когда графиня провожала её, на вопрос: «Леди Фрида, есть хоть какая-нибудь надежда?» — Фрида уклончиво ответила:
— Всё в руках богини, Элен.
— Я молюсь каждый день, — всхлипнула графиня. Потом посмотрела на Фриду и, кажется, всё поняла, потому что зарыдала уже не сдерживаясь.
До двери Фриду провожали слуги, там же ждал её Ричард.
— Я не смогла ей сказать, — зачем-то поделилась с Диконом уже в карете Фрида. — Что её дочь умирает — я не смогла.
— Никто бы не смог, госпожа. — Ричард был как обычно корректен. На его коленях мирно спал болонка-оборотень, и эта картина немного успокоила Фриду.
— Эш бы смог.
Ричард быстро улыбнулся — словно луч мелькнул и скрылся.
Фрида посмотрела на него и вдруг вспомнила слова юной Генриетты. Иллюзия и бред — да, конечно. Но…
— Ричард, скажите, что происходит с фейри после смерти?
Дикон посмотрел на неё, и в этом взгляде было что-то кроме изумлённого любопытства.
— Они уходят из этого мира, госпожа.
— Да, конечно, — кивнула Фрида. — Просто… это глупо, но я видела во сне Грэгори… Вы его не знаете, это мой друг, он тоже полукровка. И я слышала, что какое-то время, пока не истают, словно привидения, полукровки живут после смерти на «той стороне». Как думаешь, я могла бы найти там Эша?
Ричард моргнул. Открыл было рот. И не сказал ни слова. Закрыл, открыл снова — с тем же результатом.
Фрида изумлённо наблюдала за ним.
— Ричард! Вам… Вам запретили говорить об этом?
Дикон беспомощно смотрел на неё.
— Кто?
Дикон молчал.
— Но… почему?
Ричард покачал головой и отвернулся. Фрида откинулась на спинку диванчика и закрыла глаза. Генриетта видела Эша, Ричарду запретили говорить о нём, кто? С каким фейри он точно встречался? С Лесным королём. И кто не пускает Фриду на «ту сторону»? Он. Почему?
— Скажите, Ричард, может быть так, что Эш жив?
Тут Ричард заговорил:
— Нет, госпожа. Вы же видели его гроб.
— Я не видела тело…
— Оно там.
Фрида выдохнула. Ну конечно. Сказки — это только для доверчивых детей. У взрослых чудес не бывает. Тем более мертвец не возвращается к жизни (если не одержим демоном, конечно — но какая это жизнь?)
— Ричард, попросите заехать в храм Флоры, — сказала Фрида некоторое время спустя. — Я хочу помолиться.
Ричард удивлённо посмотрел на неё — особой набожности герцогиня никогда не проявляла. Но кивнул.
 
— Да, госпожа.
Флора покровительствовала всему женскому — от домашнего очага до любви, брака и рождения ребёнка. Она и сама была воплощённой женщиной, такой, какой её представляли люди. Сейчас, в столичном храме она выглядела как красивая стройная девушка в старинной одежде-тунике, ничем не похожей на фейрийскую, и без украшений. Однажды жрица сказала Фриде, что Флора может быть любой — от девочки до старухи. Конечно, если бы она существовала. В том жрица не сомневалась, а вот Фрида — очень даже. Фейри она видела, богов — ни разу. Они даже не отвечали никогда. Но ритуал молитвы мог привести мысли в порядок, и сейчас Фрида очень на это надеялась.