Из любви к искусству (СИ)

Отличная версия. Я подскочила на ноги и принялась расхаживать из угла в угол.
– Вы перечитали бульварных газетенок? Одержима духом Риннэлис Тьен, так? – прошипела я и мотнула головой. – Но мы с вами оба понимаем…
Милад поднялся следом, поймал меня за плечи и заставил остановиться.
– Нет, призраком вы не одержимы. На этот счет можете не беспокоиться. С вами происходит нечто другой природы. Совершенно другой.
Кахэ глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями.
– Среди эльфов встречаются те, кто обладает особым даром, чрезвычайно полезным. Они могут изображать других. Причем вне зависимости от расы, копируют жесты, интонации… В момент, когда такой перворожденный становится… не собой, даже черты лица меняются, словно текут. А ваш грим в последнее время весьма удачен, не так ли?
Грим, который все превозносят до небес. В котором я становлюсь якобы похожей на Риннэлис Тьен.
– Вы мимикрируете. Становитесь максимально похожей на свою героиню. Даже грудь меньше стала.
Тут я все-таки не выдержала и закатила глаза. Мужчины всегда одинаковы, какой бы расы они ни были. Изменения в размере груди – всегда на первом месте в повестке дня. От таких далеко не радужных новостей голова шла кругом. Я даже налила себе воды, чтобы немного прийти в себя.
– Вы пытались заставить меня быть собой… Провоцировали на обычную мою манеру выражать недовольство, – пробормотала я, внезапно поняв, что именно могло двигать Миладом.
– Ну вот, вы теперь еще думаете как положено Риннэлис Тьен. Это уже на самом деле пугает.
ГЛАВА 13
Его пугает… А о том, насколько все происходящее пугает меня, почтенный и прозорливый ларо Милад как-то не подумал.
Я замерла на месте, чуть раскачиваясь взад-вперед как маятник в часах. Тик-так, вперед-назад.
– Но у вас ничего не выходило все это время. Я перестала взрываться по любому поводу. Стала сдержанной, в какой-то мере расчетливой. Начала иначе говорить и двигаться. Что бы вы ни делали, с меня никак не слетала маска моего персонажа. Эта маска приросла к лицу. Намертво.
Кахэ посмотрел на меня и безразлично пожал плечами.
– По-видимому, действительно намертво. По крайней мере, что бы я ни предпринимал… Хотя сколько в вас той эльфийской крови? Одна восьмая?
– Одна четвертая. Квартеронка. Даже не слишком похожа на перворожденного, – откликнулась я отрешенно.
Милад заставил меня снова сесть на стул.
– Ваша эльфийская родня не присматривала за вами?
Я бездумно покачала головой, понимая, что, кажется, меня настиг шок, немного странный, в непривычной форме, Лэйси Уиллер обычно переживала потрясения несколько иначе. Но я сейчас вообще могу называть себя Лэйси Уиллер? Неизменными оставались разве что воспоминания.
– Деда с материнской стороны я никогда в жизни не видела. Случайная связь, пара ночей – и только эльфа и видели, – произнесла я. Слова оказались выбраны хлестко, почти зло, но вот эмоций в них точно не хватало. – Позже никто из перворожденных рядом с матерью или мной не появлялся и судьбой нашей не интересовался.
Южанин закусил губу и нахмурился. Когда пауза затянулась, я спросила:
– Мне удастся стать прежней? Стать собой?
Милад криво ухмыльнулся.
– Вы не о том переживаете, Уиллер. Вернуться к прошлому состоянию вам вряд ли удастся. Сейчас уже пора мечтать о том, чтобы не скатиться в бесконечный каскад личностей. Кажется, вопреки всем теориям, даже квартерон способен на полное преображение и потерю контроля над даром. Прежде считали, будто это свойство лишь чистокровных эльфов определенной линии крови.
Значит, я в каком-то смысле уникальна. Повод погордиться немного. Наверное.
Вот только собственная уникальность даже в малой степени не радовала. Я нынешняя слишком хорошо видела все те огромные проблемы, которые уже принес и мог принести в будущем дар, полученный от благополучно избежавшего родительских обязанностей деда.
– Вы прекрасно умеете утешать, ларо Милад. После таких слов хочется разве что повеситься.
 
Рука Смерти махнул рукой.
– Вы не нуждаетесь в утешении, – откликнулся он. – В нынешнем состоянии вы психически стабильны и не склонны к истерикам и прочим женским драмам. Так что выдержите все легко.
На душе стало как-то особенно тошно, гадко, хотя с кахэ я и была полностью согласна в том, что сейчас могла вынести куда больше, чем было по силам прежней Лэйси Уиллер. Я представляла себе Риннэлис Тьен-и-Аэн именно сильной женщиной, решительной и сдержанной – и в итоге стала такой сама. И уже становилось понемногу безразлично, какой она была на самом деле.
– Вы упомянули эльфов определенной линии крови. Что это за линия крови? – поинтересовалась я как бы между прочим. – Речь идет о клане Соловья, верно? Клана, к которому принадлежит Анейрин э Аранрод?
Во взгляде Динеса Милада читалась некоторая озадаченность.
– Преображение действительно разительное. Вы ошиблись только в одной детали: Анейрин э Аранрод не просто принадлежит к клану Соловья, он фактически его возглавляет. Нынешний глава обладает чрезвычайно сильным даром, тем же, что достался вам, поэтому воспринимает реальность слишком специфично и не в состоянии управлять делами. А вот его родной дядя Анейрин способен на все.
И вот такого полета птица Соловей залетела в Иллэну. Я бы даже могла предположить, что ради меня, вот только, судя по тем обрывочным сведениям, что удалось выскрести из Мика и других, ларо Анейрин обосновался в Эроле еще тогда, когда меня не было и в проекте. А в матери моей никакого Соловьиного дара не наблюдалось, тут и сомнений быть не могло.
– То есть мой неизвестный дед практически гарантированно происходит из клана Соловья. Хоть какая-то определенность. И ларо Анейрин обратил на меня влияние на показе, потому что почуял кровь своего клана. Разумно. А я-то мучаюсь вопросом, чего ради ему понадобилось брать под своего руку кого-то вроде меня.
Кахэ давал мне выговориться, скорее всего, собирал информацию о новой Лэйси Уиллер для последующего анализа, изучал словно под микроскопом.
– Утешает только то, что я не убийца, – произнесла я, – стремление убивать из каких бы то ни было побуждений не является частью созданного мной образа. Риннэлис Тьен по моим представлениям была своего рода… рыцарем, той, для кого важней всего справедливость.
Южанин покачал головой, раздумывая над моими словами. Взгляд его стал еще более цепким, чем прежде, казалось, он под кожу проникает, в кости, прямиком в череп. Жуткий тип – Динес Милад, и выглядит ровно таким, каким должен быть по представлениям Лэйси Уиллер хитрый и умелый сыскарь.
– Звучит логично. Вы, Уиллер, в естественном состоянии создание достаточно ограниченное, и дальше стереотипных представлений о Третьей леди каэ Орон зайти не могли. Беда в том, что даже по стереотипным представлениям Риннэлис Тьен-и-Аэн была особой в высшей степени умной, проницательной и коварной. А сейчас вы именно она.
А еще Риннэлис Тьен, в отличие от Лэйси Уиллер, совершенно не умеет пользоваться своей женской привлекательностью как оружием. Но я ведь не настоящая Тьен… Почему бы не попытаться отстоять у дара эльфийской родни женский магнетизм?
– Только я хотя бы красивей, не так ли? – произнесла я с усмешкой и посмотрела в глаза кахэ, привычно принимая наиболее выгодную позу. – Внешность моей героини была посредственна, так утверждают все современники и именно такой ее изображают на всех ранних портретах. Когда она еще не стала полумифическим персонажем.
Кахэ посмотрел на меня с оторопью.
 
– Это вы меня так сейчас соблазнить пытаетесь? – спросил Милад с подозрением и даже, как мне показалось, с опаской.
Я широко и недобро улыбнулась.
– То есть вам этого хотелось бы?
Улыбка Руки Смерти была тоже чрезвычайно неприятной. Но в мои планы не входило дать ему ответить.
– Спешу сообщить, ларо Милад, ваша постель – не то место, где мне хотелось бы оказаться. Разумеется, вы обладаете множеством достоинств и прекрасный актер, однако… словом, вы как мужчина меня не привлекаете.