Из любви к искусству (СИ)

Кахэ не перестал улыбаться, только взгляд как будто стал немного жестче.
– А что же так? Лэйси Уиллер избирательна в плане партнеров?
Откровенный сарказм, а заодно намек на то, что прежнюю меня он считает доступной особой. Как минимум. Еще одна попытка спровоцировать? Она показалась чересчур неловкой. Пытается играть со мной?
Лично я с ним играла. Скажи мужчине, что он тебя не интересует – и он тут же попытается изменить ситуацию. Банальный охотничий инстинкт. Вполне возможно, когда добьется своего, резко охладеет, но пока добыча еще убегает… Это прием откровенный, наивный даже, но невероятно действенный. Мне приходилось использовать его для решения своих проблем в прошлом, когда я еще не стала такой, не стала вариацией на тему знаменитой женщины прошлого.
Пусть Динес Милад немного поохотится. На меня. Это станет отличным стимулом, чтобы какое-то время помогать, давать советы,
– Более чем избирательна, – кивнула я, чуть откинувшись назад. – И отбор проводится весьма тщательно. По чрезвычайно жестким критериям.
– Так кого же вы намерены очаровывать? – осведомился с вялым интересом Динес Милад. – Анейрина э Аранрода? Алека? Фелиса? Кого из них? Кого из них вы сочли максимально выгодной жертвой?
Значит, зацепить все-таки удалось. Прекрасно, на большее я и рассчитывать не смела. Брови кахэ чуть сошлись. Он не нахмурился, не позволил себе, но недовольство все-таки вырывалось наружу по капле. Прежняя Лэйси Уиллер не заметила бы этих крохотных деталей, сейчас я действительно стала кем-то другим.
– Это останется моим маленьким женским секретом, – обозначила на лице улыбку я. – В любом случае, мои романы – мои проблемы. Спасибо за честные ответы на вопросы, ларо Милад. Остался лишь один: как мне остановить этот процесс? Я не хочу постоянно менять личности. Могу предположить, это повлечет признание моей недееспособности…
А в дом скорби мне категорически не хотелось.
Милад вздохнул.
– Для ответа на этот вопрос нужно быть эльфом с подобным даром. Хорошо обученным притом. Я же просто кахэ, такой же актер как вы. Мне для невероятных преображений хватает исключительно таланта и тяжелого труда. Кстати, спешу сообщить, как только этот… процесс будет остановлен, вам больше не удастся блистать на съемочной площадке. Снова станете для всех обычной бездарностью.
Перспектива показалась совершенно безрадостной, но лучше остаться бесталанной выскочкой, чем гениальной помешанной в палате с мягкими стенами. Пожалуй, стоило поблагодарить придуманную мной же Риннэлис Тьен-и-Аэн за здравый смысл, который не являлся моей отличительной чертой. Прежде я бы выбрала сгореть быстро и ярко, а не чадить в пыльном углу на прежних условиях.
И все-таки это возмутительно несправедливо: я работаю как проклятая, выкладываюсь до конца каждую проклятую секунду… И что в итоге? Оказывается, весь мой успех – действительно заслуга эльфийских генов. И дело не только в красоте.
Но ничего страшного, это разочарование мне тоже удастся пережить без фатальных потерь.
– Спасибо за честность, – тихо откликнулась я, наклоняя голову в знак благодарности. – И доброй ночи, ларо Милад. Думаю, нам обоим стоит отдохнуть.
У меня под рукой только один эльф из клана Соловья. Вот за него и возьмусь в самое ближайшее время.
Сафира всю дорогу молчала и очень достоверно изображала нашкодившую кошку. Она как послушная девочка довела меня до дверей квартиры, сдала с рук на руки Мику, а после удалилась, пожелав спокойной ночи.
– Лэйси, красавица, на тебе лица нет! Что-то случилось?– тут же забеспокоился агент, как следует меня разглядев.
Я нервно хохотнула. Лицо-то на мне как раз было, одна беда – не мое.
– Мне нужно увидеться с ларо Анейрином. С глазу на глаз и как можно скорей, – проигнорировав вопрос, попросила я. – Устроишь?
Орк слегка растерялся. Раньше я не стремилась лишний раз встретиться со своим благодетелем, скорее уж старалась как можно реже показывать на глаза Анейрину э Аранроду. Не из-за страха, его-то как раз я не испытывала, эльф скорее вызывал у меня закономерную опаску, которую всегда испытываешь, имея дело с властьимущими.
 
– Постараюсь, Лэйси. Но зачем тебе?
Отвечать я не стала. И даже не из-за скрытности, а из-за мелочной мстительности. Агент наверняка подметил изменения во мне, не мог не заметить, слишком хорошо он меня знал. Но ничего не сказал, не отвечал даже на прямые вопросы. Теперь настала моя очередь отмалчиваться и все скрывать.
– Просто нужно, – отозвалась я. – Только не тяни. Это срочно.
На кухне уже четыре орчанки занимались тем, что обсуждали грядущий ремонт. Ясмин казалась пугающе довольной для того, кто столько времени вскрывает мертвые тела. Про себя я мстительно подумала, что мой агент точно заслуживает все, что с ним произошло, хотя бы за эту бесконечную игру в молчанку.
– О, Лэйси, зеленый или оранжевый? – выпалила Гайда, не обращая внимания на то, как поморщилась Карима, считающая, что выбор цветов – исключительно ее прерогатива и нечего лезть в такие тонкие материи непрофессионалам.
– Зеленый, – наугад выпалила я, даже не подозревая, что именно четыре подруги собираются красить. Оранжевый я категорически не выносила, на фотосессии этот цвет мог изуродовать кого угодно.
Орчанки переглянулись, Ясмин и Джуман довольно ухмыльнулись, кажется, они выиграли в споре, а вот Карима и Гайда, напротив, расстроились.
– Я спать, ужинать не буду. Всем доброй ночи, – заявила я и прошла в свою гостевую. Подозреваю, чтобы меня накормили, пришлось бы угрожать убийством. Орчанки слишком азартно спорили по поводу обивки, обоев и прочего. Мик пыхтел рядом с ними как настоящий еж, но устраивать восстание все-таки не рисковал. Вот они, патриархальные традиции оркских семей с ее абсолютной властью мужа. Теперь этот муж сидит и едва не плачет от собственной беспомощности.
Всю ночь я пролежала на постели без сна. Когда казалось, что вот-вот отключусь, прокрадывалась на кухню и варила кофе, такой крепкий, что он больше мазут напоминал, чем привычный напиток. К утру начало казаться, будто все жидкости моего организма стали кофе и только кофе. Сил не было вообще, но я не спала и даже могла самостоятельно передвигаться и что-то делать.
Одну ночь продержалась, замечательно, но что дальше? Сколько я протяну без сна? Чистокровный человек выдержит четверо суток согласно данным статистики; с моей четвертью эльфийской крови впору рассчитывать на пару недель, но за это время можно сойти с ума и просто от бессонницы.
Вот только засыпать было попросту страшно, ведь никто не знал, кем я проснусь на этот раз. Понятно, что я уже сильно изменилась, но вдруг дело может пойти еще хуже? Один раз из моей жизни уже бесследно исчезло несколько часов, что еще может исчезнуть безвозвратно? А если в один непрекрасный момент я потеряю не только чувства Лэйси Уиллер, но еще ее память?
Хорошо бы ларо Анейрин согласился встретиться побыстрей, пока я еще в здравом уме.
В результате ночных бдений чувствовала я себя действительно ужасно, но упорно держалась, не желая дать понять кому бы то ни было о реальном состоянии. Вроде бы изображала благополучие успешно, потому что никто не пытался интересоваться моим самочувствием. Только бы продержаться до конца дня и не умереть прямо перед объективом камеры. Амплуа трепетной девы, что готова лишиться чувств по любому поводу, мне явно не к лицу.
Полдня я старательно избегала Милада, заодно расточая улыбки всем хоть сколько-то пригодным для отношений лицам мужского пола. Харт ходила следом и сквозь зубы сыпала проклятьями в мой адрес. О, она получала свою долю внимания от лиц противоположного пола, вот только оно имело довольно-таки специфическую окраску. Марта была девушкой для интрижки, пикантным приключением. Мне же следовало изображать недоступную вершину, до которой следует добираться месяцами, а потом умереть с чувством выполненного долга.