На исходе алого заката (СИ)

Я в этот момент чуть ли не выливаю кипяток себе на ноги. Чёрт бы побрал эту Ким на пару с Ванессой.
— С чего ты взяла? — улыбается Онил, наблюдая за тем, как я роняю дуршлаг.
Грёбаные мои кривые руки! Чувствую, как на лбу пульсирует венка. Мигрень. У меня началась мигрень.
— Пфф, — сестрица возводит глаза к потолку. — Знаете, что она ему написала?
— Фу, Бэт, заткнись, — морщится Макс.
— Что не прочь повторить дикую ночку! Я случайно увидела!
Дикую ночку…
— Куда к дьяволу подевался весь чёртов чеснок? — ору я, остервенело хлопая дверцами кухонного гарнитура.
Развалившийся под столом Аксель судорожно вскакивает и бьётся несчастной головонькой о стол. В кухне повисает гробовая тишина.
— Он прямо перед тобой, Дженнифер, — голосом типичного психоаналитика вещает Роуз.
Да. Так оно и есть. Действительно вот он.
— Какого мерлина вы вечно его перекладываете туда-сюда? — переключаю свою злость на Бэт я.
Она изумлённо моргает.
— У тебя ПМС? — забавляясь, ошарашивает меня Макс. — Бэт ведёт себя так же в этот период.
Сестра показывает ему язык. Я же активно массирую виски. Чем старше они становятся, тем больше озадачивают.
— Джен, а когда приедет Исайя? — ноет Бэт, помешивая соус в сковороде.
— Скоро.
— На собственную свадьбу-то он притащит свою вечно занятую задницу? — фыркает мальчишка.
— Он обещал привезти мне миниатюру Сиэтла, — вклинивается сестра.
— Обещал — значит привезёт…
Со двора доносится шум. На всю орёт 50 cent. Нетрудно догадаться кто почтил нас своим присутствием.
— Эй, Онил, щас он своим монстром раздавит твоего жука, — потешается Макс, кивая головой в такт песне. (Фольксваген жук — марка автомобиля. Примечание автора).
Придурок. Он там не оглох случаем?
Роуз подрывается и бежит к окну.
— Нет ну ты посмотри, что делает! Миллиметровщик блин!
Я бросаю ленивый взгляд на окно. Новость о том, что Брукс приобрёл себе чёрный гелик дошла до меня опять же через Онил. (Гелик — Автомобиль Мерседес Гелентваген. Примечание автора).
— Эй Джен, ещё один рот на твою пасту, — объявляет Макс.
— Безумно рада! — скрипя зубами, тихо под нос бубню я.
Стараюсь занять себя цезарем и не думать о том, что всё-таки встретиться с Ним мне придётся. Весь месяц удавалось успешно избегать и не пересекаться. А теперь вот…
— Рид! — через пару минут вопит Элизабет, словно пожарная сирена.
Режу помидорки черри. Подумаешь, что теперь всю жизнь избегать Его?
— Привет. Онил, — вижу краем глаза, как он целует Роуз в щёку.
— Мы поработили Дженнифер на сегодня! — весело заявляет Макс. — Щас будет как в ресторане! Что с рукой, бро?
— Один придурок размахивал ножом, — слышу я женский голос позади. Голос Ким. — Обещал всех разделать на бефстроганов.
— Ужас. В Америке полно придурков! — заключает Бэт. — Выглядит жесть, кровищи…
— В медпункт ваш упёртый брат ехать отказался.
Ноздрей касается запах. Его запах. Даже ароматы приготовленных мною блюд не в состоянии перебить его.
— Дай аптечку, Смит, — слышу я совсем рядом, вздрагивая от неожиданности. Боже, вот же дура.
Поворачиваю голову и хмуро смотрю на его перебинтованную руку. Марля вся пропиталась кровью. И впрямь жуть.
Пока он разматывает повязку, я снимаю с холодильника контейнер, в котором Грейс хранит предметы первой необходимости. Ставлю его на столешницу, открываю и продолжаю заниматься салатом. Уши, правая часть лица — всё горит так, будто в духовку голову засунула.
Смотрит. Я всегда это чувствую.
— Вот дерьмо!
Вертит упаковку с пластырями и так и эдак. Выдёргиваю её из его пальцев и тяну за язычок, спрятанный внизу.
— Какой долбоящер это придумал? — комментирует мои действия он. — Слушай, раз уж ты сама доброта сегодня, помоги, а, — ловит моё запястье.
В точке соприкосновения кожа начинает гореть.
Да он просто издевается надо мной!
Всё так же молча и не поднимая глаз, открываю бутылку с обеззараживающей жидкостью. Протягивает руку над раковиной, закатывая рукав рабочей рубашки повыше. Я морщусь, глядя на порезы. Некоторые из них весьма глубокие, но шить, наверное, действительно нет необходимости.
 
Пытаюсь сосредоточиться на его руке (что тоже, как оказалось, не самая лучшая идея). Потому что как обычно пялюсь на сухожилия и эти извилистые дорожки вен, которые вечно не давали мне покоя. Они напоминают мне дорожную карту Калифорнии.
О боги, Дженнифер, что за бред!
Пока я активно заливаю порезы медицинским спиртом, он по-прежнему сверлит во мне дыру, склонившись ещё ближе.
Какого я вообще это делаю? Если вспомнить, чем закончилась наша последняя ночь в Лос-Анджелесе… хотя нет лучше не вспоминать.
Но в голове всё равно яркие обрывки того безумия, что со мной творилось, стоило ему меня коснуться. Случившееся не отпускает. И помимо чувства вины, испытываемого мною есть ещё кое что. Обида. Обида за его грязные слова. За то, что дал почувствовать себя чёртовой шлюхой.
— А подуть? — слышу как сквозь вату.
Что? Дошло до меня не сразу. Подуть!
Всё так же храню молчание. Не отвечаю. С каким-то садистким удовольствием лью ещё спирта, прекрасно зная, что ему больно, хоть вида он и не подаёт.
Разговаривать с ним я не собираюсь. Не после всего того, что он наговорил тогда.
Стерильным ватным тампоном стираю остатки жидкости, избегая резаных ран. Достаю большие пластыри с подложкой.
Почти всё, Смит.
Дышу я через раз. Сердце колотится, будто исполняет чечётку. Руки трясутся, чтоб их! И даже отвлечься на оживлённый разговор детей и Ким — не получается.
Дёргаю этикетку и поочерёдно заклеиваю раны подрагивающими пальцами. Дотрагиваться до него отчего-то мучительно больно. Пытка самая настоящая. Всё осложняется тем, что он не язвит, не острит. Его грудная клетка вздымается под рубашкой чаще, чем минуту назад, и он смотрит на меня таким тяжёлым взглядом, что в пору удавиться. И да, я как последний трус так ни разу на него и не подняла глаз. Не хочу. Не могу…
Выбрасываю бумажки, мою руки и снова принимаюсь за обещанный Максу «Цезарь». Игнорируя его, всё ещё стоящего рядом. Удивительно, что находясь вот так близко друг к другу, мы невероятно далеки… Наверное, как никогда прежде…
С приходом родителей в кухне становится совсем шумно. И мне хочется побыстрее уйти и остаться одной, но я понимаю, что не могу так поступить. Бэт и Макс очень ждали моего прихода. А я, ссылаясь на дела, всё откладывала визит. Визит туда, где могла встретиться с Ним.
Пока все расправляются с ужином, я исподтишка бросаю взгляды на Ким. Замечаю детали. И то, как она Ему улыбается, и то, как пытается понравиться родителям. С детьми уже успела найти общий язык. Да и в целом, чувствует она себя вполне комфортно. Явно не впервые здесь проводит время с МОИМИ близкими.
Встречаются? Просто спят? Или что…
Какая к тебе чёрту разница, Смит? Так даже лучше.
Взгляд снова падает на его руки. На длинные пальцы, что сжимали мои скулы, гладили в порыве неуправляемой страсти губы и заставляли тело плавится как воск…
— Кимберли, как себя проявляет ваш стажёр? — хихикая, интересуется Грейс.
— Отлично, — сверкает белозубой улыбкой брюнетка. — Но вечно лезет в самое пекло.
— Ну, это его характерная черта.
— Теперь у него есть оружие, так что надеюсь, привычка махать кулаками сойдёт на нет.
— Это вряд ли, — хмыкает Макс.
— Брукс — отличный полицейский, миссис Смит, но этот его вечный риск…
— Ким… — слышу его недовольный голос.
Да, я умею определять его настроение. Вот так, по одному сказанному слову. Сейчас он хочет, чтобы она заткнулась.
 
— Серьёзно, Рид, ты вообще о себе не думаешь! Посмотри, какая у тебя большая семья!
— Завязывай…
— Мне все девочки завидуют, — с гордостью объявляет Бэт. — Они до сих пор просят твой номер.