Бастард (СИ)
Эддард не мог уснуть. Простыни пахли сыростью и плесенью, но это неважно — хранитель Севера был неприхотлив. Важно было то, что ничего в треклятом шатре не пахло как Кэт. И вместо легкого аромата жены Нед чувствовал другой, намного опаснее. Намного глубже. Одного только запаха хватило, чтобы сердце забилось чаще и заболело. Даже описать этот его у Неда не получилось бы. Сухой песок, морская вода и какая-то мистическая, неземная свежесть. Для него это был запах любви и вины.
Последний раз Нед слышал его, когда перед ним стояла на коленях самая прекрасная женщина Вестероса. В тот раз пахло еще и слезами.
— Оставь его со мной, прошу! — молила она, — Я буду любить его, как никто никогда не любил, я дам ему наше имя!
Он молчал.
— Я… я сделаю его лордом Звездопада, если пожелаешь, — она захлебывалась слезами и говорила быстро, будто боялась, что ребенок исчезнет прямо из рук. Меч ее великого брата валялся рядом, будто бесполезный хлам. — У моего брата все еще нет детей, я уговорю его сделать Джона наследником. Прошу, Нед!
Он молчал.
— Он будет любить тебя! — почти закричала она. — Он будет восхищаться тобой, клянусь! Как только он сможет поднять меч, он станет твоим оруженосцем! Нед… я умоляю тебя, оставь Джона со мной.
Обещай мне, Нед.
Боги, как же больно. По щеке скатилась слеза. Последняя, которую он себе позволил.
— Нет.
Ты сошла с ума.
Здесь, в Речных землях, он мог услышать этот запах лишь по одной причине — Эшара предупреждала его. Джон не должен был быть здесь.
Нет, Эддард Старк не верил в призраков, но это же, мать их, очевидно. Восьмилетнему мальчику нет места на войне, даже если он способен драться настоящим мечом.
Быть может, ему стоило остаться в Дорне? Там Джон мог бы быть счастлив — при условии, что его не отравила бы какая-нибудь мстительная мразь. Север мог защитить Джона от кого угодно, но не от самого севера. Смогла бы его защитить Эшара Дейн? Спасло бы это ее жизнь?
Это было неважно. Нед не мог оставить Джона в Дорне. Так же было и сейчас.
Когда Кэт и сир Родрик почти одновременно попросили его взять Джона с собой, Нед понял — придется. Его жена не хотела оставаться в замке с бастардом, особенно, когда тот как две капли похож на Неда. Особенно, когда об этом все говорили. Нед понимал. Он и сам не слишком хотел оставлять мальчика жене, уж слишком Джон ее боялся.
Родрик говорил, что Джон невероятен. Нед и так знал это — он видел, как Джон сражался в доспехах: неуклюже, медленно, но восьмилетнего Неда такой вес и вовсе бы обездвижил. И только слепец не увидел бы, как Джон каждый день закаляет себя.
Он не мог не взять его, но мальчику нечего делать на островах. Решение было простым — отправить Джона с Вилисом Мандерли на Орлиный мыс. Силы, отправленные туда, сражаться не будут — лишь охранять и заготавливать то, что потом заберут корабли Станниса Баратеона. Там Джон будет в безопасности.
Запах не исчез, но больше не тревожил его разум. Прикрыв глаза, Нед ощутил щекой призрачное касание тонких пальцев. Кэт…
Нед даже не представлял, что когда-нибудь сможет настолько полюбить женщину, и уж точно не мог представить, что эта женщина будет такой как Кэйтлин. В детстве он мечтал, что жена будет похожа на его сестру — дикая, непокорная, воинственная, но добрая.
Он даже встретил такую, когда бежал на Север от лап Эйриса Таргариена. Дочь капитана, спасшая его в бурю, когда корабль ее отца пошел ко дну. Она выловила его из моря в шторм, отогрела своим телом, а после добралась на дырявой лодке до Трех Сестер. Как же ее звали? Лема? Морана? Все, что Нед помнил о ней — шрам на груди, единственный, уродовавший ее тело. Неду нравилось целовать этот шрам, это всегда заставляло ее дрожать и покрывать его лицо поцелуями. Еще Нед помнил, что она не кривилась, когда он просыпался в слезах от кошмаров об отце и брате. Она исчезла, доставив его в Винтерфелл, и Нед никогда не жалел об этом — он не смог бы жить с подобием сестры, не после Башни Радости, а она никогда бы не смогла жить в замке и растить детей.
Еще до дочери капитана он любил Эшару Дейн — прекрасную дорнийку, способную затмить солнце и заставить звезды выть от зависти. Эшара была игривой и порывистой, но верной, быстрой на слезы, но сильной, наивной, но мудрой. Нед точно знал, что Брану она нравилась не меньше, и не понимал, для чего его старшему брату понадобилась девочка Веларион. Эшара, казалось, сошла с небес в одну из безлунных ночей — ее красота не принадлежала к этому миру, даже валирийцы с их таинственной внешностью рядом с ней походили на крестьянских детей. Ее черные волосы доходили до колен и неизменно блестели при малейшем свете, напоминая сталь их фамильного меча, а невероятные пурпурные глаза заставляли сердце Неда трепетать. И, все же, возвращая ей меч брата и забирая Джона, он не чувствовал ничего, кроме вины.
Кэт была другой. Её нельзя было представить держащей меч, как Лиану сидящей на веслах, как капитанская дочь, или танцующей в одиночестве, как Эшару, но Нед не мог представить никого другого в своем ложе. Кэт была тихой, верной, заботливой и благородной. Она была идеальна для него, разделяла почти все его суждения, всегда незримой тенью стояла за спиной, придавая сил. Кэт будто была его частью. Она даже приняла Джона — насколько это было возможно — и не спрашивала о его матери. Однако, несмотря на всю внешнюю мягкость, Нед знал — благодаря Оберину Мартеллу — в Кэт была сталь. В Кэт было все, в чем он нуждался.
Утро пришло невовремя — Кэт исчезла из его сна, молчаливо и быстро, а с ней ушел и сам сон.
Первым, кого увидел Нед, выйдя из шатра — после гвардейцев, разумеется — был Джон. Мальчик с угрюмой сосредоточенностью вращал в руках затупленный меч. Рубаха на нем уже была немного мокрой от пота — значит, он упражнялся уже давно.
— Джон? — Мальчик едва заметно вздрогнул. Он тут же опустил меч и поклонился — глубже, чем следовало.
— Отец.
Нед растрепал его волосы, вызвав удивленную улыбку.
— Добавляй шаги. Сражаются не только стоя на месте.
Улыбка мальчика стала еще шире, и он тут же принялся выполнять серию ударов, добавляя шаги. Нед с легкой улыбкой покачал головой.
— Нет, Джон. Ты должен помогать себе ногами, а не просто переставлять их.
Нед протянул руку, и Джон мгновенно вложил в нее рукоять меча. Нед был не слишком хорош с одноручным мечом, но Джон держал этот клинок двумя руками, потому Старк положил левую руку поверх правой. Он нанес несколько ударов, поворачивая и переставляя ноги так, что руками почти не пришлось работать.
— Вот. Понимаешь? — Джон медленно кивнул и попробовал повторить. Эддард невольно улыбнулся — меч был все еще слишком тяжел для мальчика и заставлял его делать лишние движения.
Они тренировались, пока лагерь не проснулся. Джон действительно был талантлив — он смог вложить силу ног в несколько ударов и, кажется, понял, чего хотел Нед. Но до идеала было еще далеко.
К Неду подошел Джори Кассель.
— Милорд, нам следует отправляться.
— Да, — быстро ответил Старк, — пусть мне и Джону приведут лошадей.
Видимо Джон услышал их. Джори еще не успел отойти, когда он прекратил размахивать мечом и подошел к Неду.
— Отец, спасибо за урок, — Джон поклонился. Щеки мальчика раскраснелись, а на лице сияла редкая улыбка. — Прости, что отвлек тебя.
Нед немного сжал плечо мальчика.
— Пойдем, Джон. Нам нужно поговорить.
* * *
Орлиный мыс был не похож ни на что из виденного Джоном на севере. Здесь росли березы с белыми стволами и зелеными листьями и ивы, чьи ветви были похожи на плети, а узкие листья напоминали кинжалы, а земля по ними, в отличие от усыпанной иглами земли волчьего леса, где мог расти лишь папоротник, поросла крапивой, ростом почти с Джона и жгучецветом. Еще здесь постоянно попадались ручьи и мелке речушки, берега которых заросли осокой, а каждый вечер опускался густой туман, не уходящий до утра.