Лабиринты Роуз (СИ)

Отжав ткань, Петр бросил ее сидевшей на траве Роуз, а принцесса, продолжая покашливать, пыталась расправить подол юбки, плотно облепившей ноги. Амулеты, отводящие взгляд, уже не действовали, и Петр, порывшись в мокрой сумке, вытащил из нее охранные обереги.
— Вставай, дорогая, нас ждет кукурузное поле.
Но Роуз, попытавшись подняться, опять упала на землю. Силы оставили ее.
Вздохнув, Петр присел перед ней.
— Залезай на спину. Сверху накрой нас палантином.
Поддерживая ее одной рукой, чтобы принцесса не свалилась, Петр побежал к полю. Палантин защитил ее от бьющих стеблей, но когда они выбрались, и Петр, тяжело дыша, спустил ношу на землю, сердце Роуз сжалось: руки и лицо графа были посечены острыми листьями, и раны кровоточили. Она хотела обтереть кровь, но Петр отмахнулся и потянул ее в зеленый лабиринт.
Роуз то и дело спотыкалась, виня себя за неуклюжесть, часто хваталась рукой то за стену, то за лиану, чтобы удержаться на ногах, а Петр, молча, тащил ее вперед, не давая и малейшей передышки.
— Петр! Я больше не могу! Давай посидим! — наконец, взмолилась Роуз. Если в начале пути она узнавала повороты лабиринта, то теперь совсем не понимала, где находится. По времени впереди должен находиться тупик, выводящий к участку лабиринта в виде спирали, но их дорога неумолимо стремилась вниз, а стены закрывали почти все небо.
— Потерпи, Роуз, сейчас не только посидим, но и полежим, — не оборачиваясь, крикнул Петр.
Он не обманул. Проход стал таким крутым и скользким, что Роуз не удержалась на ногах и опрокинулась на спину, потянув за собой Петра, который, падая, успел прижать девушку к себе. Так, крепко вцепившись друг в друга, они понеслись по мокрому скату и опять ухнули с головой в воду. На счастье Роуз, под ногами оказалось каменистое дно, и она сумела быстро подняться, испуганно озираясь и не находя Петра.
— Петушок! — тихо позвала она, вглядываясь в сумрак подземной пещеры, куда их выкинуло.
В метрах в двух от нее, что-то черное и горбатое начало, раскачиваясь, подниматься из воды, вызвав такой приступ страха, что Роуз не выдержала и закричала. Многоголосое эхо, оттолкнувшись от свода, вернулось назад, оглушая и заставляя паниковать еще больше.
— Малявка, разве так можно пугать? — проворчал Петр, стоя на четвереньках. Тем черным чудищем оказался он. — Осторожно, здесь камни скользкие, ноги разъезжаются.
Кряхтя, он поднялся, протянул руку Роуз и потащил ее туда, где тусклый свет уступал место тьме.
Они шли по колено в воде, и Роуз не понимала, как Петр может видеть, куда идти, и только тогда вздохнула с облегчением, когда темнота начала рассеиваться.
— Девяносто шесть, — сказал Петр, обхватил Роуз за талию, приподнял и сделал большой шаг вперед.
— Что такое «девяносто шесть»? — спросила принцесса, когда ее поставили на ноги.
— Я считал шаги. Ты не заметила, что мы шли по дороге выложенной гранитом? Ее начало я пытался нащупать руками, стоя на четвереньках. Когда-то здесь находились шахты, в которых добывался горючий камень, но подвижка почвы завалила их, оставив небольшой участок дороги, по которому волоком тащили тяжелые кули с камнями. Ровно девяносто шесть шагов и начинается узкий, но очень глубокий обрыв в затопленную шахту.
— Откуда ты все знаешь?
— Я нашел в замке чертежи лабиринтов на обратной стороне портретов Могучего Орраха и его предшественников. Лолибон не потрудилась внимательно рассмотреть картины правителей Тонг-Зитта, велев их спрятать в подземелье, а они хранили немало ценных тайн. Потом Солнце через Соргоса подсказала, какие из рисунков настоящие, а какие сделаны позже, специально, чтобы запутать искателей сокровищ.
— Сокровищ?
— Когда-то Тонг-Зитт славился добычей горючих камней. Но сильнейшее землетрясение сгубило источник их богатства и толкнуло на захватнический путь развития — драконы стали совершать набеги на соседние государства. Кстати, этот лабиринт был создан не для того, чтобы запутать идущих в королевский дворец, а для защиты шахт, если какое-нибудь враждебное государство решит напасть и присвоить подземные дары.
 
Вода осталась позади, они шли по каменистому холму, но все еще оставались в пещере, которая значительно расширилась и освещалась солнечными лучами, пробивающимися через небольшие отверстия в своде.
— А почему мы идем через шахты? Разве по пути, по которому я шла в прошлый раз, мы не быстрее добрались бы до четвертого лабиринта?
— Мне жаль, но бумаги с чертежами, где отмечен твой путь, попали в руки Лолибон, и по нему в первую очередь пустят королевских ищеек, а у входа нас будут ждать драконы Шотса. И помочь нам больше некому: трактир «Пьяный дракон» сожгли, Солнцу и ее людям пришлось покинуть тайное убежище.
— И все из-за меня. — Роуз решила, что Петр говорит о той бумаге с рисунком четвертого лабиринта, который ей сунула в руки Салима, а она его где-то потеряла. — Я всех подвела. И Солнце, и Санти, и Дори, и тебя…. От меня одни беды.
Петр остановился и повернулся к ней лицом.
— Не смей так думать, Роуз. Я еще не разобрался, что произошло в трактире, но не ты сейчас развлекаешься с королевой, не ты отдала ей чертежи указанием путей через лабиринты, и не от тебя она узнает, что Солнце жива.
— Ты о Руффе? Но кто вручил ему чертежи и познакомил с Солнцем?
— В этом моя вина. Я неосмотрительно доверился бреужцу и вызвал его сюда.
— Петр, ты хотел отдать меня Руффу? Сначала Шотсу, а потом Руффу?
— Ты его невеста.
Роуз кивнула головой, обошла Петра и почти побежала вперед.
Все правильно. Петр хотел вернуть ее жениху. И только. Передал Руффу чертежи, отправил ее навстречу с ним, а сам, освободившись, пошел к Солнцу.
Петр догнал ее, тронул за плечо.
— Давай, поговорим.
— Скажи, зачем ты пришел в ту ночь, когда отдал меня Руффу? Убедиться, что сплавил тяжкую ношу с рук?
— Я беспокоился о тебе. И да, я хотел убедиться, что тебе хорошо с любимым.
— С любимым?
— Тогда я еще мог чувствовать тебя. Ты испытывала сильнейшую любовь к человеку, с которым находилась в кровати. И нежность.
— Дурак. Какой же ты дурак, Петушок. Я думала, это ты… Я думала, ты придешь ко мне, сразу, как получишь свободу.
— Я и пришел… — Петр не понимал, дыхание Роуз сбивалось, она злилась и рвала фразы.
— Но ты пришел не один. Солнце послала с тобой Санти. Скажи, она ревнует, поэтому отправила тебя под присмотром Санти? Можешь не притворяться. Я все знаю о тебе и Солнце. Мне Фарух рассказал. Ты ее все время любил, а я только мешала. И убить не мог, и избавиться не получалось…
— Все, я больше не могу участвовать в твоем безумии! — Петр остановился.
— Скажи, в какой омут кинуться головой, чтобы ты, наконец, избавился от меня? — Роуз требовательно глянула на него. — Чтобы только наверняка.
Петр вздохнул и указал пальцем налево. Роуз послушно повернула в ту сторону и пошла не оглядываясь.
— Кто такая Санти? — крикнул он ей вслед.
— Ха! — откликнулась Роуз. Он шла так стремительно, что Петр едва поспевал за ней. Начался пологий спуск, и Роуз почти бежала.
Сильный грохот впереди заставил принцессу остановиться. Он явился для нее полной неожиданностью. Быстрый шаг, собственное шумное дыхание, душащая обида на Петра отвлекли от происходящего вокруг.
Запыхавшийся Петр поравнялся с ней.
— Что, передумала бросаться в омут головой? Страшно?
Роуз передернула плечами и опять понеслась вперед. Открывшаяся картина выбила из нее дух своей необычностью. В своде пещеры зияла огромная дыра, и через нее вниз обрушивалась вода. Много воды. Солнечные лучи разукрашивали мелкие брызги радугой, придавая водопаду сказочный вид. Небольшое озерцо билось у ног Роуз, но под пенной шапкой невозможно было разглядеть его глубину.
 
Оглянувшись на улыбающегося Петра, Роуз послала ему прощальный поцелуй и, закрыв глаза, шагнула в воду, приготовившись утонуть в глубоком омуте.
Намочив юбку чуть выше колена, принцесса закричала от бессилия, но ее голос потонул в грохоте водопада, сквозь который слышался смех Петра.