Песнь ночи (СИ)

— Это секрет Таллэка, — низким басом отвечал он, — нужно время.
— Мама, дядя Ингвальд прав, — промолвил Трюггви. — Не стоит спрашивать. Время расскажет правду.
Спустившись в крипту, Таллэк оказался среди подземного кладбища. Стелящийся под ногами густой туман бережно окутывал телесные оболочки обитателей дома. Пребывая словно во сне, те мирно лежали подле погребальных урн и впитывали неиссякаемую силу. Таллэк с грустью глядел на отнятый шанс, на возможность познать радости и невзгоды смертной жизни. Вытащив из саквояжа источник существования, жнец поставил на землю урну и покинул плоть. Отправил тело в объятия туманной пелены.
— Износилось, — заключила вошедшая в крипту Сигне, — потребуется как минимум неделя.
— У меня нет недели, — с досадой ответил Таллэк. — Три дня.
— К чему такая спешка? — вмешался в разговор кузен. — Этот срок мал. Тебе напомнить, что стало с Хельми, когда он поторопился?! Тела смертных нуждаются в отдыхе, как и все живое в этом мире.
— Трюггви прав, — выступил вперед Ингвальд. — Но я не стану спрашивать, от чего бежишь.
Уперев руки в бока и опустошенно посмотрев под ноги, Таллэк помедлил и затем ответил:
— Я пошел против воли Мортема, дядя. Пожертвовал шансом на жизнь, ради Лили. Нашим шансом.
Родные непонимающе уставились на Таллэка, ожидая объяснений.
— Она умирала, на моих руках. Я не мог этого допустить. Не смел потерять снова и… — мужчина резко прервался и, пытаясь успокоиться, потер переносицу. — Простите меня.
Над криптой повисла звенящая тишина. Сигне напряженно глядела то на Трюггви, то на Ингвальда, ожидая, что кто-то заговорит. Но ни один не решался.
— Буду в библиотеке, — прервал молчание Таллэк и зашагал прочь.
Войдя в обитель чужих мыслей и фантазий, жнец почувствовал запах старой овечьей кожи, лакированного дерева, пыли и чернил.
— Там же, где и всегда, — прошептал он, глядя на пару потрепанных кресел напротив потухшего камина. Вдоль стен тянулись ряды книжных стеллажей, покрытых слоем пыли и паутины. Под витой лестницей пряталась неприметная дверь винного погреба.
— Надо бы выпить.
По центру возвышался звездный глобус, разделяя библиотеку на четыре стороны света. Напротив входа стоял заваленный бумагами письменный стол из красного дерева. Сквозь ланцетовидные окна лился серый свет пасмурного дня, напоминая хозяину, что он в родных землях.
Вернувшись из погреба с бутылкой вина столетней выдержки, мужчина разжег камин и уселся в кресло. Задумчиво глядя в пляшущие языки пламени, чувствуя, как за спиной подкрадываются сумерки, доктор пригубил вино и настороженно замер. В дом без приглашения пожаловало создание Мрака. Сильное и неподвластное. Ощущая приближение, Таллэк метнулся к двери и почувствовал знакомый аромат. Горящая смола и лаванда.
Ручку повело вниз, следом раздалось недовольство Трюггви:
— Зачем ты пришел?
— Неужели соскучился? — ухмыльнулся знакомый голос.
Коридор погрузился в тишину.
— Поговорим позже, — нарушил молчание гость.
Дверь распахнулась. На пороге возник объятый темной аурой Хранитель Загробной Тишины. Еще несколько веков назад за подобную вольность Таллэк мог без объяснений вышвырнуть гостя. Но теперь, когда Лили вернулась в мир живых, жажда мести угасла. Ненависть, что развращала веками, ушла.
— Здравствуй, Броук, — обратился жнец, приглашая Хранителя войти. — Что привело в мои земли?
Юноша что-то прошептал Трюггви на ухо и переступил порог.
— Не что, а кто, — уверенно расхаживая по библиотеке, как у себя дома, поправил Броук.
Таллэк помрачнел лицом.
— Есть кое-что, чего ты не знаешь, — с интересом разглядывая фреску звездного неба на потолке, добавил Хранитель. — Хм, не замечал.
— Я изобразил созвездия в память… Выпьешь?
— О, нет, — скрещивая руки за спиной и подходя к окну, произнес юноша. — Не мой порок. Но, спасибо за предложение.
Таллэк демонстративно наполнил бокал и сделал глоток.
— Вижу, ее кресло на месте. Словно сестра никуда и не уходила. Кстати, о ней. Не подумал же ты, что пришел тебя повидать, — съязвил гость. — Хотя, я давно подумывал навестить Трюггви. Все никак не мог найти время. В чистилище вечно столько дел.
 
Таллэк со свойственной ему терпеливостью слушал монолог гостя.
— Дело в том, что моя любимая сестра была заключена в царстве теней, — сразу перешел к сути юноша. — И боюсь расстраивать, но она не умирала, — скривившись в усмешке, заключил Броук. — Извини, что сразу не сказал. Все откладывал, да откладывал. Кажется, прошло пять веков, не так ли?
Зная Хранителя, и каким невыносимым он бывает, Таллэк сдержанно кивнул.
— Мы сделали это намерено. Ну знаешь, чтобы защитить. Дождаться кровавой луны.
Мужчина непонимающе уставился на собеседника и поставил бокал на стол.
— Мы? Кто это мы? Ты и Лили?
— О, нет, нет. Я подразумевал себя и Эдаксанима. Кстати, давненько уже его не видел.
— Похититель душ? — напрягся жнец. — Защитить? Но от кого?!
— Ох, мать моя Тьма. Неужели ты не знаешь? — уже сидя в кресле, загадочно поинтересовался Броук. — Никак не могу научиться двигаться медленнее, как люди. — Крутя изумрудный перстень на пальце, перевел взгляд на собеседника. — Значит, ты никогда не задумывался почему мы лишали твой народ существования?
Жнец смерти промолчал.
— Хм. Видимо Владыка Света тот еще червяк. И как вы его терпите…
— Я тебя не понимаю.
Юноша сделался серьезным:
— Лили — ключ к жизни. Она — это нить, соединяющая мир живых и мертвых. Надежда, благодаря которой души борются за шанс перерождения… там, в царстве мертвых.
— Что за вздор! — опешил Таллэк. — Разве перерождение не прерогатива загробного мира?
Броук неодобрительно покачал головой.
— Видимо, ты уже давно не был там, среди мертвых. Неужели Мортем так искусно скрывает правду. И тебе не известно, что Хаос закован в цепи. А моя мать похищена. Слуги света пленили ее, — сквозь зубы прорычал юноша. — Загробный мир погряз в войне за существование.
— Вздор, — гаркнул Таллэк и швырнул бокалом в стену.
— Никто не смеет необоснованно обвинять во лжи, — рассвирепел Броук и вскочил на ноги. Пылающий в камине огонь начал с небывалой скоростью увеличиваться в размерах и поглощать все вокруг. Руки гостя покрыла темная материя, на кончиках пальцев выросли устрашающие когти. — Ложь — это удел Света. Клевета, из-за которой тьма предстает злом. Разве я не прав? Твой Владыка жаждет уничтожить все живое! Обратить мир в прах. За тысячелетнее существование ты должен был наконец это понять! Войны, болезни, голод. Как думаешь, кто отдает приказы?
Таллэк раскрыл рот, дабы возразить, но его опередили.
— И если ты не знал, то именно по его приказу слуги отняли бессмертие Лили пять веков назад. Жаждали опустошить, лишить силы. И попытаются сделать это вновь, когда возродится кровавая луна. Тебе известно, какой силой обладает моя сестра. О пламени, которое может как уничтожить все живое вокруг, так и возродить.
— Не верю! — с силой сжав кулаки, разгневанно произнес Таллэк.
Броук ехидно ухмыльнулся, словно ожидал подобный ответ.
— Нельзя убить то, что никогда и не жило. Пять веков назад Лили отказала Владыке Света в просьбе уничтожить смертный мир и была за это наказана.
— Тогда зачем она вернулась? Почему не осталась в царстве теней?
— Для того, — возвращая огонь в камин, безучастно отвечал Броук, — чтобы вернуть надежду. Стать путеводной звездой в царстве мертвых. Освободить из заточения Тьму и Хаос. И наконец, вернуть бессмертие. Поэтому я и пришел к тебе. За помощью.
Жнец непонимающе уставился на Хранителя.
— Но почему она вернулась только теперь. Где была все это время? И что будет с Владыкой Света, если Тьму и Хаос удастся освободить?
Юноша слегка покачал головой и раздраженно ответил:
— И зачем я все рассказываю, если не слушаешь. Трачу свое время! Меня, между прочим, уже заждались в чистилище.