Песнь ночи (СИ)

— Я помню о царстве теней, — сухо произнес Таллэк. — Но не понимаю, как смертное создание существовало в бесконечности.
Броук раздраженно закатил глаза.
— Я не говорил, что Лили стала смертной. Скажем так, твой Владыка, пробил брешь в стене, но я закрыл ее камнем. Повторюсь, нельзя убить то, что никогда и не жило. А что до участи моего врага, то ты должен понимать, что я не раскрою правду. Кстати, совсем забыл сказать, он еще и мой дядя. В семье не без урода, — рассмеялся Броук.
Таллэк непонимающе схватился за голову.
— Хранительница вернулась три года назад потому, что кровавая луна не так часто, как хотелось. В обряде только три подношения. Каждый год, в один и тот же день. И если бы Лили покинула обитель теней раньше, то мне бы не удалось ее защитить, спрятать от слуг моего дядюшки, — с отвращением процедил Броук. — Они бы нашли и пленили ее, как мою мать. Иллюзия не бесконечна, Таллэк. И кстати, это я лишил жизни те девственные души. Ну это так, к слову.
— Разве за пять столетий никто не пытался освободить Хаос и Тьму? Найти их.
Хранитель задумчиво потер подбородок.
— Без путеводной звезды это невозможно. Мы пробовали, и многие до сих пор бродят на перепутье двух миров, среди бесконечности. Но, как ты, наверное, уже догадался, без надежды не справиться. Я знаю, что все это время ты хранил частичку ее силы — ее пламя, благодаря которой она вернулась. И именно поэтому прошу помочь. Пойти против своего народа, освободить первых созданий. Дать миру шанс.
— Ты не понимаешь, о чем просишь! Они не позволят.
Броук загадочно улыбнулся.
— Поэтому, предложу сделку.
Таллэк сделался мрачнее тучи. Он знал, что сделка с прислужником Владыки Мрака связана с жертвой.
— Ну что, готов выслушать условия? Готов вновь касаться Лили, не причиняя боль. Быть с ней, — не отступал Броук. — Стать стражем!
— Стражем?! — удивленно вторил Таллэк.
В серых глазах Броука отразилось пламя.
— Стражем тишины.
Жнец тотчас испуганно дернулся. Он слышал об этом страшном месте и знал, что там происходит. О невыносимых муках и боли, которым подвергались грешники.
— Я должен поду…, — начал он, но замолчал. Перед глазами возник образ того дня. Расколотое дерево, свинцовые тучи, непрекращающийся ливень и холодное тело любимой на руках. Предложение Броука было заманчивым. Таллэк страстно желал быть с ней. К тому же не давал покоя запрет наложенный Мортемом.
— Я готов.
— Тогда, — протягивая собеседнику свиток, загадочно произнес Броук, — чтобы стать частью мрака, ты должен царству теней три тысячи порочных душ. Прислужники Света приветствуются. Впиши свое имя, вот здесь, — указал юноша на пустующее место под условиями сделки. — Извини за старомодность. Знаю, свитки прошлый век.
— И что потом? — насторожился Таллэк.
Броук начал деловито загибать пальцы:
— Врачебное дело, о котором столько мечтал. Никаких запретов. Аппетит и вкус. Моя сестра и, конечно же, наша миссия — воцарение мира.
Жнец провел ладонью по лицу и задумчиво улыбнулся.
— Сколько у меня времени? Что делать с тишиной?
— До кровавой луны. Полгода, если не ошибаюсь. А что до тишины, то пока рано думать об этом. Это моя забота. Когда наступит время, я призову тебя.
Не читая условия, доктор внес имя и отдал свиток в жаждущие руки.
На минуту исчезнув, а затем вернувшись, Хранитель протянул жнецу второй экземпляр и направился к выходу.
— И еще кое-что, — серьезно произнес Броук, — сделка касается и твоих родных. Так как вы в одной упряжке, то и им будет позволено стать частью мрака.
Хозяин дома хотел возразить, но гость опередил:
— На будущее, читай что написано мелким шрифтом. Это было в условиях.
Таллэк промолчал.
— И кстати, чуть не забыл. Надеюсь, дверь в обитель мертвых крепко заперта?
— Да, — уверенно ответил жнец. — Но почему ты спрашиваешь?
— Скажем так, чтобы спасти Лили от нашего дядюшки, я заключил сделку с Эдаксанимом.
— Что ты сделал? — гаркнул Таллэк и сжал кулаки.
— Знаю, знаю, не сердись. Но это был единственный шанс, чтобы спасти ее. Лишь похититель душ способен найти путь в царство теней. Ведь он и есть тень.
 
— И что же ты предложил?
Хранитель заколебался.
— Ее душу, разумеется.
Больше не в силах совладать с гневом, Таллэк попытался схватить Броука за шиворот, но тот увернулся.
— Я же не сказал самое главное, — усмехнулся юноша. — Сделка утратит свою силу в час кровавой луны. Так что беспокоиться не о чем. Я запер его в бесконечности. Среди мертвых.
— Молись, чтобы это было так, — сквозь зубы процедил жнец и опустился обратно в кресло. — Скажи еще вот что: все это время, Лили была здесь, среди живых?
Хранитель нервно потянул за кольцо в ухе и поджал губы. Подбирая правильные слова, прочистил горло и грустно ответил:
— Да, Лили была здесь. Каждую сумеречную ночь. Но только как тень… И запомни, пока не взойдет кровавая луна, Лили будет не способна контролировать силу. Гнев, подобен болезни. Он расползается по венам, затмевает разум. Способен толкнуть на великие или ужасные деяния.
Таллэк задумался.
— А теперь, мне пора к Трюггви. Прощай.
  
Глава 16. Обещание
 
— Зачем Хранитель Загробной Тишины навещал наши земли? — застав Таллэка прогуливающимся по саду, настороженно поинтересовались Сигне и Ингвальд.
С неба падали пушистые хлопья снега, шум Северного моря успокаивал разум.
— Ради этого, — ответил племянник и протянул тетушке скрученный лист.
Склонившись над договором, родные принялись внимательно изучать условия сделки.
«Страж тишины… прислужник Мрака… порочные души… кровавая луна… Хранительница Ночи».
— Что это значит? — тряся свитком, рассерженно прокричала Сигне. — Ты лишился ума? Каким образом раздобудешь такое количество душ, не говоря уже о слугах Света? Если попытаешься лишить жизни хотя бы одного, тебя найдут! Отправят на суд и разорвут душу в клочья.
Племянник удивленно повел бровью:
— То есть, тебя не волнует, что я решил предать Владыку Света и ступить на тропу мрака?
Родные молча переглянулись и кивнули.
— Мы давно задумывались об этом, — уверенно произнес Ингвальд и почесал рыжую бороду. — Мрак не заковывает прислужников в невидимые кандалы, не запирает в клетке. Это не существование, когда кругом одни правила. Лишенные свободы создания вечности.
— Для семьи нет ничего невозможного! — неожиданно воскликнул появившийся за спинами Трюггви.
Сигне и Ингвальд непонимающе уставились на юношу. Вечно он говорил первое, что взбредет в голову.
— Тут нечего и думать, — забирая договор у тетушки, раздосадовано произнес Таллэк. — Покончим с этим.
— Сколько уверенности, — выхватив сверток из рук жнеца, с вызовом бросил Трюггви. — Почитай лучше книги, кузен, отдохни с дороги.
— Мне не до шуток, — огрызнулся Таллэк. Он тут же вспомнил, как в момент смерти родных, Владыка Мортем даровал им шанс. Возможность, существовать среди людей, покуда существует жнец.
Ничего не ответив, юноша спрятал договор за спину и скрылся в темном коридоре замка.
В крипте царила мертвенная тишина. Ингвальд, Сигне и Трюггви скользили поверх тумана, размышляя, как помочь Таллэку. В голову лезли безумные идеи, воплотить которые было невозможно.
Временами поглядывая друг на друга в ожидании решения, родные было отчаялись, как Трюггви внезапно воскликнул:
— Знаю!
Дядя и мама выжидающе воззрились на юношу. На юном лице мелькнула маска триумфа.
— Мы поможем ему!
— О, гениально, — буркнул Ингвальд, — как же сами не догадались.
— Нет, вы не поняли. В сделке нет условия, что Таллэк должен собственноручно лишить жизни три тысячи душ и…
— А он прав, — прервав, согласилась Сигне, — мы не жнецы. Запрета нет.
Окрыленные идеей, поспешили наверх. Найдя хозяина замка за чтением, родные, не в силах сдержать улыбку, хором произнесли: