Четыре тысячи, восемь сотен

– Ясно. – Изначально в воображении Камиллы им предстояло раздобыть робота, который и должен был выполнить всю работу, но по размышлении почти не удивилась тому, что найти подержанную модель с отключенными предохранителями и журналом событий – готовую без какой-либо отчетности выполнить любой приказ своего хозяина, будь то помощь с необычной работой по дому или забивание случайных прохожих до смерти – было просто невозможно.
Ее сетевой интерфейс подключился к реактивным двигателям. Камилла открыла оверлей, и Гюстав объяснил ей назначение всех элементов управления. Он мог бы выполнить эту миссию с закрытыми глазами, но страховочный маячок, имплантированный в его тело, не позволил бы ему действовать скрытно.
– Есть вопросы? – спросил он.
Камилла покачала головой. Он проводил ее к воздушному шлюзу.
Каждый цикл любого из шлюзов отмечался в журнале событий, но за несколько дней до этого Гюстав доставил в мастерскую грузового робота, и теперь пятнадцатиметровый бегемот был готов вернуться на поверхность. Включиться он должен был только по возвращении в свою рабочую среду; так что если Камилла будет действовать быстро, выдать ее он не сможет. Она забралась на машину и спряталась за гигантскими сложенными захватами; на вид они были похожи на гаечные ключи кинг-конговского размера. В шлюзе имелись камеры, но Гюстав заверил ее, что ее укромное место будет скрыто расположенной над ней громадой робота.
– Удачи, – прокричал он вслед.
Включившаяся конвейерная лента потащила робота вперед. Сама поездка была такой же плавной, как и пешая прогулка, и хотя в момент перехода на конвейер шлюза шасси слегка скрипнуло и задрожало, момент входа в шлюз Камилла почти не заметила. Когда позади закрылась раздвижная дверь, интерфейс скафандра отметил падение внешнего давления, и мир звуков сжался до одного ее дыхания.
Она почувствовала, как начал подниматься огромный гидравлический лифт, но как только он пришел в движение, оно стало почти неощутимым, и Камилла даже не могла точно определить, прибыла ли на место, пока внешняя дверь не поднялась достаточно высоко, и сквозь нее внезапно ударил солнечный свет. Камилла заставляла себя лежать, распластавшись по корпусу робота, как пугливый таракан. Дождавшись, пока конвейер высадит ее бездушного носителя на камне, она переползла назад и спрыгнула на поверхность. Помедлив несколько секунд, пока дверь не опустится достаточно низко, чтобы скрыть ее от камер внутри шлюза, она развернулась и энергично зашагала по серому базальту, сосредоточившись на рельефе местности и отказываясь смотреть вверх.
– Ну ладно, – пробормотала она. Похлопав себя по ремню с инструментами, она убедилась, что не потеряла полезный груз по дороге, превратив всю миссию в бессмысленную трату времени, затем обратилась к навигационной системе и приказала приступить к выполнению полетного плана Гюстава. Секунду или две вокруг нее кружились фрагменты космического мусора – потрескавшиеся обсидиановые осколки, улавливавшие солнечный свет, – а затем она начала подниматься.
Ремни под мышками взяли на себя большую часть веса, вдавившись в тело, в то время как ноги продолжали неловко висеть в пустоте; казалось, будто ее поднимает неуклюжий гигант, который не смог как следует обхватить ее вокруг талии. Прежде, чем она успела взглянуть с высоты на окружавшую шлюз территорию, горизонт опустился ниже ее лицевого щитка, и все поле зрения заняло звездное небо.
Камилла сосредоточилась на навигационном оверлее. Ледяной куб, который Гюстав выбрал в качестве ее цели, уже преодолел последнее соударение и медленно двигался по высокой орбите, дожидаясь, когда его заберет грузовой робот. На изображенной перед Камиллой схеме уже было показано сближение ее предполагаемой траектории с орбитой, однако для того, чтобы сравняться с кубом по высоте и скорости потребуется почти полчаса.
Приток адреналина, вызванный ее незаконным выходом на поверхность, пошел на убыль, уступая место трезвому беспокойству. Но сейчас ей оставалось лишь довериться словам Гюстава, утверждавшего, что со стороны она выглядела достаточно невзрачной и медленной, чтобы обратить на себя внимание специализированных систем наблюдения – в первую очередь, они были озабочены грузом, ориентация которого могла нарушиться из-за проблем с тормозящим соударением, нежели любителями увеселительных вылазок, о которых люди постоянно сплетничали друг с другом, не предпринимая против них никаких реальных мер.
 
Она приблизилась к цели с «темной» стороны; блок находился в собственной тени и оставался невидимым на фоне черного неба, пока Камилла не приблизилась настолько, что освещенная звездами оболочка приняла вид бледно-серого шестиугольника – обретая видимые черты, он приближался к ней с угрожающей скоростью до тех пор, пока Камилла не начала сбрасывать скорость. Навигатор аккуратно вывел ее на совмещенную орбиту, но прежде, чем вернуть управление, предусмотрительно оставил зазор около десяти метров.
Камилла приказала реактивным двигателям придать ей небольшое ускорение в направлении ближайшего ребра куба. Уголки оболочки были усечены в форме треугольников – именно там, защищенные от лобовых столкновений с соседними блоками, располагались струйные рули. Крошечные индикаторы сопровождения, установленные рядом с каждым из рулей, обращали внимание только на небольшую группу опорных звезд; ей оставалось лишь следить за тем, чтобы не закрыть ее своим телом.
Она двигалась так медленно, что, раскинув руки, сумела закрепиться на поверхности при помощи присосок еще до того, как коснулась куба своим туловищем. Оболочка затормозила ее движение, но затем срикошетила, и когда толчок не сдвинул Камиллу с места, ее потянуло вперед, после чего весь цикл повторился несколько раз, пока она не обратилась к программному обеспечению рулей, воспользовавшись функцией «умной» амортизации. Остановившись, она ухватилась за куб и, усилием воли убедив себя в том, что с ней ничего не случится, если она отпустит одну руку, отключила адгезию правой перчатки и запустила руку в пояс с инструментами.
Распылительный пистолет не смог бы пробить оболочку блока – но она почти наверняка была усеяна крошечными отверстиями от микрометеоритов. Камилла поводила над ней струей теплого пара; с холодной поверхности поднялись клубы тумана, который даже вышел за пределы тени, украсив небо кусочком радуги – бледной, но совершенно фантастической на фоне звезд.
Какое бы количество примеси не попало в лед, ее концентрация наверняка будет крошечной, однако, разрабатывая вещество, Камилла позаботилась о том, чтобы оно не связывалось с абсорбционными очистителями и пробоотборниками, с которыми ему предстояло встретиться по мере прохождения воды через систему очистки. Единственное, к чему оно было готово прилипнуть, – это конкретная разновидность ворсиночных клеток, выстилающих человеческий кишечник.
Израсходовав весь распылитель, Камилла сверилась с часами. Еще сорок минут уйдет на то, чтобы вернуться на поверхность, но ей бы все равно пришлось ждать больше часа, прежде чем рабочий график Гюстава позволит ему провести через шлюз очередного робота.
* * *
– Ну как, видишь? – с нетерпением спросила Камилла. – Вот здесь! Она коснулась нужного места.
Оливье по-прежнему молчал. Возможно, его глазам требовалось больше времени, чтобы адаптироваться к темноте.
– О, точно. – Он нервно рассмеялся и несколько раз провел большим пальцем вперед-назад по внутренней части своей руки – будто пытаясь стереть флюоресцентную каллиграфию.
 
– Бува J вышла немного корявой, – посетовал он.
– Нет, просто ты как-то странно напряг мышцы, – возразила Камилла. – Морфогены лучше тебя умеют измерять нормальные расстояния между клетками.
– Так когда же проявится твоя надпись?
– Кто знает? Не все получат достаточную дозу.
– Думаю, мне следует провести тщательный осмотр, – сказал Оливье.
Камилла разделась в темноте и легла рядом с ним на кровать. Она думала, что поиск будет не более, чем игрой, но через несколько секунд Оливье торжествующе закричал и подвел ее к зеркалу. Буквы шли наискосок в нижней части ее спины. Выбор места и ориентации оказался слишком сложной задачей; в итоге они решили отдать предпочтение контролю над содержанием, пожертвовав точностью расположения надписи.