В сетях любви
«Ты ей нравишься». Очень хорошо. И она ему тоже. Но гораздо важнее то, что она может положиться на него. И поэтому он должен делать все необходимое, чтобы оправдать ее веру в него. Если ради этого придется подавить все нечестивые порывы, он с радостью это сделает, причем только ради ее доверия.
Глава 11
— Что это за место? — Джейн стояла за правым плечом Лидии и смотрела куда угодно, только не на высокое зеркало, в котором отражался возмутительный образ.
— Сказать по правде, совсем не респектабельное. Не такое, как тот клуб, куда меня водит мистер Роанок. — Она хотела поправить на груди платье из легкой шелковой тафты, но вместо этого провела рукой по уложенным волосам. — Туда ходят дамы не высшего сорта, так что я должна быть одета так, чтобы не выделяться.
— Но хоть верхнее платье вы наденете?
— Да, естественно. Я просто хотела убедиться, что нижнее сидит нормально. — Платье было роскошным. Фиолетовый шелк струился по телу, как сливки из крынки, он очерчивал соски в удовольствие всем, кто бросал взгляд на ее грудь.
Разве можно осуждать Джейн за ее вопросы? Бедняжке невдомек, что она выбрала туалет, в котором будет скорее раздетой, чем одетой. Нижнюю юбку она не надела, сорочку вряд ли можно считать сорочкой — уж больно низкий у нее вырез, практически до корсета, а еще она такая коротенькая, что даже не прикрывает подвязки с блестящими застежками.
Она надела верхнее платье из тонкого муслина, и оно сделало ее облик… чуть более благопристойным. Во всяком случае, слегка прикрыло грудь. А вот распашная юбка будет при ходьбе разлетаться в стороны и открывать облегающую тело тонкую тафту.
Ну и ладно. Они отвлекутся на это и не заметят, чем она занимается за столом.
— Ну, все. Можешь ложиться спать, — с наигранной веселостью сказала она. — Я сама дождусь мистера Блэкшира и открою ему дверь. А потом мы поедем в клуб.
— А если мистер Роанок заедет… — Джейн прошла к туалетному столику и принялась раскладывать щетки и расчески.
— Не заедет. По средам он никогда не приезжает. — Она подошла к столику и встала так, чтобы горничная неизбежно посмотрела ей в глаза. — Ты ведь помнишь, не так ли, что мистер Блэкшир — джентльмен? Ты помнишь, что он уступил тебе свое место в коляске? Он не из тех, кто способен на недостойные поступки.
Джейн кивнула, хотя этот кивок не означал, что она все помнит, — этот жест мог быть механическим.
— Мы с ним несколько раз сходим в клубы, каждый из нас выиграет нужную сумму денег, и на этом все закончится. — Она заколебалась. — Джейн, я хочу занять достойное положение в обществе. Мне хочется самой платить по своим счетам, а не зависеть от каких-то господ. А для этого нужны деньги, и я не знаю другого способа заполучить их, кроме игры в карты. — Она почувствовала, как у нее на шее часто запульсировала жилка. Она никогда прежде не откровенничала с этой девочкой. — Ты же видела, как я сама с собой играю в карты? Видела, как я исписываю цифрами горы бумаги? — Горничная опять кивнула, на этот раз утвердительно. — А теперь я хочу воспользоваться плодами своих трудов. Чтобы потраченное время не пропало зря. — Действительно, к этому результату ее привели не только долгие ночи изучения теории вероятности. А еще и утренние занятия с мистером Григсом, учителем. А еще задачки, что ей подбрасывал Генри, вроде той, с ромбами в окне, ил и на умножение. Он предлагал ей перемножить два трехзначных числа, а сам отсчитывал секунды до того момента, когда она даст ответ. И вот сегодня она совершит то, к чему готовилась всю жизнь.
Джейн ушла в свою комнату, а Лидия, надев манто, устроилась на банкетке в холле и стала ждать. Наконец снаружи послышался стук колес и цокот копыт. Она вскочила и распахнула дверь.
Мистер Блэкшир уже успел выпрыгнуть из наемного экипажа и шел к крыльцу. На его лице сияла улыбка, такая же радостная, как и на ее. Сегодня он оделся в байроническом стиле, который отличался небрежностью: длинное распахнутое пальто, небритая щетина, вместо галстука платок с причудливым рисунком. Прямо-таки олицетворение человека, который решил погубить себя, но сделать это романтически. Или голубя, который готовится к тому, чтобы его ощипали. Все это, конечно, было образом, ролью, которую он пообещал сыграть.
— Входите. — Она отступила в сторону. — Я готова. Только возьму свой ридикюль.
Ходить за ридикюлем надобности не было, она оставила его на консоли у стены, так чтобы достаточно было повернуться и взять его. Однако когда она вновь оказалась лицом к нему, то обнаружила, что в его облике произошли кардинальные перемены. Улыбка исчезла, взгляд стал цепким, как у охотничьей собаки.
— Что-то раньше я не видел этого платья, — сказал он и вопросительно посмотрел на нее.
— Ах да. Будет лучше, если вы взглянете на него сейчас, чтобы потом оно не отвлекло вас. — Все это она проговорила с небрежной веселостью, только голос ее прозвучал фальшиво. Раздвинув полы манто, она отвела взгляд в сторону, не решаясь смотреть ему в глаза.
Как и у него, у нее есть своя роль: куртизанки, ищущей богатого покровителя. Он знает это. Поэтому ее дерзкий наряд не должен шокировать его. И все же она нервничала, понимая, что сейчас он увидит коротенькую сорочку и подвязки с застежками — в общем, все то, что должно вызывать у мужчины неуместное желание.
Вот и увидел. Теперь можно идти. Она собралась запахнуть манто и…
— Постойте, — сказал он глухим голосом и придержал ее руку.
— В чем дело? — Она отлично все понимала. «Вам нельзя идти в этом. Вы хоть представляете, какого рода мужчины посещают такие заведения? Наденьте хотя бы нижнюю юбку».
— Ничего. Просто… постойте.
Она решилась посмотреть на него. Он не заметил. Он продолжал придерживать ее руку, мешая запахнуть манто, и внимательно разглядывал платье, как будто боялся, что больше никогда не увидит его, и пытался запечатлеть его в своей памяти. Она услышала, как он с шумом втянул в себя воздух.
Ее будто обдало жаром, в ней словно пробудилась та часть сознания, которая до этого спала глубоким сном. «Веди его наверх. Клуб подождет. Лучшего шанса не будет».
Эта часть сознания могла говорить ей что угодно. Что подумает о ней Джейн после ее разглагольствований о респектабельности и о пристойном поведении мистера Блэкшира? А что она о себе подумает, если откажется от этой тщательно подготовленной и спланированной экспедиции ради того, что ей может дать любой мужчина? Только этот человек поверил в ее способности, его будущее — в ее руках. Она не может подвести его.
— Ладно. — Он позволил ей запахнуть манто и отступил на шаг. На его лице появилась улыбка, только она получилась какой-то вымученной. — Полагаю, перед этим платьем не устоит ни один джентльмен?
— Оно показалось мне самым подходящим для такого случая.
— Чрезвычайно подходящим. Я даже забыл, как меня зовут. — Его улыбка стала более естественной: он как бы признавал, что тоже может ошибаться, и заверял ее в том, что ни скандальное платье, ни примитивные эмоции, которое оно вызывает у мужчин, не помешают их партнерству. Он подставил ей согнутый локоть. — Ну что, готовы поставить Олдфилд на колени? — Она была готова к этому как ни к чему другому в жизни.
Уже в кебе она напомнила ему, что в первое же посещение рассчитывать на успех нельзя. Что он должен иметь в виду: вероятности нужно время, чтобы заявить о себе, и что даже при благоприятной вероятности иногда выпадает неправильная карта.
Он внимательно выслушал ее — во всяком случае, она так решила, хотя в темноте и не видела его лица, — а потом дал свои указания: где и как менять ее деньги на фишки; какой сигнал подавать ему, если ее будут донимать клиенты заведения; как добраться до места для импровизированных совещаний — для этого он выбрал боковой коридор, и до места встречи — оно располагалось в квартале от клуба. После ухода из клуба ей предстояло ждать его там в наемном экипаже.
— Это на Бери-стрит, — еще раз повторил он.