Одаренный: кадет (СИ)

Остановка поезда затянулась на три часа. И когда пассажиры начали уже возмущаться и сотрясать воздух, грозя дозвониться до самого Министра транспорта, состав, наконец, тронулся с места.
Добрались до нужной станции мы уже к самому вечеру. Пассажиры, вдоволь обсудив смерть незнакомца, а потом как следует обложив полицейского и заодно всю железную дорогу за задержку рейса, мирно спали. Проводник сонно проводил нас, что-то пробормотал вслед и закрыл за нами дверь.
Мы спустились с разбитого, заросшего травой перрона. Станция стояла чуть поодаль. Это был небольшой кирпичный домик, с пожелтевшей вывеской «Самодержец». В единственном окне свет не горел, да и вокруг не было следов жизни.
Местность тут была довольно необычная — крутой склон резко уходил в скалистые горы, окольцованные непроходимыми лесами. Судя по объяснениям Смит, Кох как раз жил в этих горах. Действительно, без лошадей не пройдешь.
И угораздило этого Коха забраться в самую задницу мира!
Нужно было найти почтовый пункт, где можно было взять пару лошадей на прокат.
Пройдя пару километров, увязнув при этом в какой-то зловонной грязи, мы все же добрались до почтового отделения. Выглядело оно не лучше станции. И в нем тоже признаков жизни не ощущалось. Однако за отделением слышалось тихо лошадиное ржание и я понял, что хозяева здесь все же живут.
— Есть кто живой? — крикнул я, стуча в дверь.
Мне не ответили.
Я вновь постучал, уже настойчивей и из глубины дома послышался старческий дребезжащий голос:
— Иду! Кого там черти залетные принесли? Чего дома не сидится в ночной час?
Дверь открыл низенький старичок. Его седее волосы свисали сосульками до плеч, редкая бороденка торчала во все стороны.
Глянув на нас подозрительно, старик проскрежетал:
— Чего надо?
— Добрый вечер! — сказал я как можно доброжелательней. — Мы хотели у вас пару лошадей в прокат взять.
— Лошадей? Куда это вы, городские, на ночь глядя собрались?
— В гости, — расплывчато ответил я.
— В гости? — старик с прищуром посмотрел на нас. — К кому это?
— К Коху, — ответил я, понимая, что старик просто так не отстанет.
— К этому сумасшедшему? — крякнул хозяин почты. — Нашли к кому в гости ходить! Да он же с головой не дружит! Совсем чокнулся!
Потом, немного успокоившись, спросил:
— С телевиденья что ли?
— С газеты, — опередила меня Харуко.
— Ну к нему раньше часто с газеты ходили, — кивнул старик. — Ученый вроде какой-то он, именитый. Интервью брали. Писали в газетах даже, фотографию его размещали. А потом перестали ходить. Места тут у нас дикие, тяжело пробраться. А Кох не будь дурак, в самые дебри забрался. Не любит он гостей. Нелюдимый. Хотя местным, надо признать, помогает. Камни иногда приносит, на еду меняет.
— Какие камни? — насторожился я.
— Лечебные. Мне вот от ревматизьму сделал, Зое Авдотьевне от язвы. Любке месяц назад для сна камень притащил. Спит, стерва, и день и ночь, хех! Я ей пенсию приношу, пока считаю, а она на дверь облокотиться и сопит что чайник на плите! Вот такие камешки делает Кох этот ваш.
Старик продемонстрировал невзрачный камешек, висящий у него на шее. Со стороны могло показаться, Что это просто какой-то речной голыш. Но я почувствовал мягкий поток силы, исходящий от него и невольно удивился. Сила в камне была необычная, сложная, сплетенная сразу из четырех потоков. Учитель Аматару из Школы Смит демонстрировал мастерство, заплетая максимум три потока. А тут — четыре! Удивительно.
— Ну так что, дадите лошадей? — с трудом оторвав взгляд от камня, спросил я: — Мы заплатим?
— Дык поздно, — ответил старик. — Я уже распряг кобылок своих. Да и кто в гости по ночам ходит? Оставайтесь у меня на ночь? У меня комнатка есть, не дорого возьму. Могу и баньку протопить, но за дрова проплатить придется, Сами понимаете. А с утра и выдвинетесь в путь.
— Спасибо, но нам бы сейчас надо.
— Да что же вы все городские куда-то спешите? Ну куда вы по ночи? Темно тут у нас по ночам, хоть глаз выколи.
— У нас фонарики есть, — ответила Харуко, демонстрируя на сотовой телефоне фонарь.
 
— Ну как хотите, — пожал плечами старик. — Только имейте ввиду — за лошадей придется заплатить полную стоимость.
— Почему?
— Потому что кто мне будет возмещать убытки, если лошаденку мою съедят?
— Кто съест? — не понял я.
— Известно кто — волки. Их тут полным полном. Тем более ночью.
От этой информации стало не по себе. Рисковать жизнью Харуко не хотелось, и я уже раздумывал о том, что принять приглашение остаться на ночь, но девушка меня опередила:
— Ничего страшного, волков мы не боимся.
— Фонариком своим их отгонять будете? — едко усмехнулся старик.
Харуко хотела ответить ему что покрепче, но я остановил ее.
— Ну так что, дадите лошадей? Мы заплатим, сколько будет нужно.
— Ну пошли, коль вам так неймется, — ворчливо произнес старик.
И вышел на улицу, в чем было — трусах и майке.
Косолапя, он прошмыгнул между нами, двинул в сторону конюшни. Мы пошли за ним.
В конюшне было темно, пахло сеном — сухим, травяным запахом, навевающим сон. Харуко, никогда такого раньше не видевшая, выросшая в городе, глядела во все глаза на животных, стоящих в углу, фыркающих на незнакомцев. Лошади вблизи казались огромными, мощными и девушка даже вопросительно посмотрела на меня — как на них забраться?
— Вот они, мои красавцы! — с гордостью произнес старик, похлопывая одну из лошаденок по мощному крупу. Потом повернулся к нам, пригрозил пальцем: — Смотрите, не загоните их!
— Все будет в порядке, — пообещал я.
— Знаю, — растянулся в улыбке старик. — Эти лошаденки знают свое дело. Повезут не быстро, но с комфортом. К тому же путь до Коха они знают — там, у этого дурика, самый вкусный и сладкий клевер растет, коняжки мои часто туда заглядывают.
Он вновь похлопал лошадей, деликатно кашлянул. Повисла неловкая пауза.
— Вот, держите, — быстро понял я намек и достал деньги.
Не жадничал, дал больше. Старик внимательно пересчитал деньги, кивнул:
— За надбавку спасибо. Вот, держите.
И протянул Харуко длинную палку с железным крюком на конце, похожим на серп.
— Зачем это мне? — не поняла девушка.
— От волков отбиваться, — просто ответил старик, пряча деньги в карман.
Глаза Харуко округлились.
— Вы тоже возьмите, — сказал старик, протягивая и мне странное оружие.
Чтобы не терять времени, я не стал возражать и взял палку.
Старик отвязал лошадей, вывел их на улицу. Там довольно ловко запряг, дав нам вполне неплохие седла.
— Умеете садиться? — улыбаясь, спросил старик, поглядывая на Харуко.
Та сомкнула губы в одну едва заметную ниточку, в один прыжок оказалась на коне.
— Неплохо, — кивнул тот.
И перевел взгляд на меня.
Пришлось тоже постараться, чтобы не упасть в грязь лицом.
Старик махнул нам рукой, побрел к себе в дом, попутно пересчитывая полученные деньги. Мы же двинули в путь.
Лошади и в самом деле никуда не спешили, шли лениво, но пробирались через такие густые заросли, что я мысленно поблагодарил Смит за такую подсказку насчет животных — на своих двоих мы бы точно здесь не прошли.
Но это было только начало. Вскоре лес стал еще гуще, темней. Вдали, на пригорке, завыл волк, послышалась жадная грызня. От этих звуков сразу стало не по себе. Мы начали погонять лошадей, но тем, казалось, было безразлично абсолютно все. Они шли степенно, не обращая внимания ни на что.
Харуко перехватила выданную стариком палку крепче.
В дали, в черноте густых кустов, вдруг загорелось два красных глаза.
Волки! — с ужасом понял я.
Еще одна попытка подогнать лошадей увенчалась успехом — животные тоже почувствовали зверье и прибавили ходу.
Мы рванули сквозь кусты и ветки.
За спиной завыли волки. По спине у меня пробежался холодок. Я взял удобней палку с крюком, готовый наотмашь ударить, если вдруг хищник начнет атаковать.