Цветок яблони (СИ)

— Множество вероятностей. Но все они говорят, что Даул — это не конец. Лишь начало дороги. Когда-нибудь мы проиграем. Мир изменится. Разорвется. А может, останется прежним.
Мерк зло сверкнула глазами:
— Если перчатка — причина грядущих бед, уничтожь ее!
Мири сохранила спокойствие, спросив веско:
— А ты сможешь уничтожить свой браслет? Или мой рог? В них сила, что делает нас равными богам. Даже асторэ не могли уничтожить кости гвинтов. Они лежали тысячи лет в пыльной кладовке, пока Мали не открыла путь на ту сторону.
— Ты тоже можешь открыть.
Смех у рыжеволосой вышел зловещим:
— Посмотри на меня, сестренка. Ну же! Посмотри, как ты смотришь на всех остальных. На мои нити. Ну?!
Мерк взглянула и отшатнулась.
— Ты... — Слова давались с трудом. — Ты умираешь.
— Вэйрэн стал прекрасным оружием того, кто так хотел мне отомстить. Да и вам тоже. Мои силы истощены боем. А дни сочтены. Доспех оказался слишком прочен, он давал ему мощь, толкал на бунт, смутил разум не только асторэ, но и всех, кто встал под его знамена. Все это я разрушила, дав плетение Милту, и его нож поставил финальную точку. Но пора заплатить цену. Каждому из нас. Теперь я не смогу открыть путь на ту сторону. Мали больше нет. И Миерона. И Мальта с его силой солнц и лун. Моратан бесполезен, его способности самые приземленные, и всегда такими были.
— Если бы ты только могла создать брешь. Я готова отнести перчатку, я выдержу силу мира мёртвых.
Мири с благодарностью коснулась щеки сестры, шепнула:
— Знаю. Но это сделаешь не ты. И не сейчас. Если когда-нибудь такой момент придет, то нас давно уже не будет.
— Как же они справятся?
— Они потерпят неудачу. Не раз. Вероятностей множество. Но когда-нибудь у кого-то получится. И все закончится. А точнее — начнется снова. Как мы и хотели. Наша же реальность, наша магия, все, что нас окружает, — отравлены перчаткой. Я так вижу. Мы сами себя испортили, забрав силу у асторэ и породив чудовищ. Забудь о том, что произойдет потом. Думай о настоящем. Поговори с Моратаном, пока не поздно. Прощай, сестра.
— Прощай? — нахмурилась Мерк.
Мири серьезно посмотрела на нее:
— Миерон был когда-то прав. Нам не стоило тревожить тех, кто жил там. Даже ради победы в нашей войне и спасения своего народа. Последствия тех действий у нас перед глазами. Вероятности множатся, и шанс, что ты или я умрем в ближайший час — высок. Так что на всякий случай «прощай».
— Прощай, — поднимаясь, сказала тзамас. — Но ты ошибаешься. Мы поступили правильно. Иначе никого из нас давно бы уже не было. А так люди выживут и пойдут дальше.
— Даже если у них исчезнет магия? Впрочем... когда-нибудь будет и так.
Мири вновь занялась камнем, и Мерк поняла, что в той части, которой касался рог, проступает лицо, очень похожее на её собственное.
Золотые жилы ползли по черным стенам, ветвились, складываясь в непонятный рисунок, сливаясь на потолке в единое золотое панно. В восьмиугольном зале было жарко и душно из-за горящей жаровни, в которой ярилось злое большое пламя, бросавшее блики на поверхности, дотягивающееся светом до самого верха.
Балки — два перекрестья, расположенные друг над другом, — вращались справа налево. Каждый крест двигался со своей скоростью и словно бы подхватывал, тянул за собой потолок. Если приглядеться, то становились видны звезды, кроваво-красный месяц. Один. Второй. Третий... Десятый... Двадцатый.
Моратан лежал на полу, на расстеленной шкуре бурого медведя, заложив руки за голову, и следил за этим вечным движением, едва шевеля губами.
Его обычно холодное, немного надменное лицо сейчас выражало сосредоточенное спокойствие. Он думал, и Мерк, замерев у входа в зал, решала для себя, как начать разговор.
— Что? — Голос у него был пустой, ровный, лишенный эмоций. Моратан всегда был таким.
— Ты кое-что забрал.
Он поднял руку с артефактом Мальта, раздался звон, и женщина едва не скривилась, столь другим был уже давно ставший привычным звук. Колокольчик не пел, а глухо звенел.
 
— Хочешь отобрать? — Вопрос прозвучал равнодушно.
— Нет. — Ей пришлось заставить себя сказать это короткое, но очень болезненное слово. — Он для меня так же бесполезен, как и для тебя. Каждый получил от меня то, в чем он нуждался.
— Я чувствую его.
— Кого? — не поняла она.
— Мальта. Он говорит через этот предмет. Едва слышно. Как будто очень далеко.
Ее моментально обуяла злость из-за его насмешки. Горло сдавило так, что несколько мгновений Мерк не могла ни слова вымолвить. Но она убедила себя оставаться спокойной. Потому что так просила Мири. Потому что Милт согласился.
— Мальт мёртв.
— Мне ли этого не знать. Но его дух, кажется, нет. Ты тащила его с той стороны. Это был он? Не думала, что ты вытянула кого-то другого? Обманувшего тебя. Не думала, что он в настоящем мире асторэ, по которому так любил гулять, пока был жив?
— И теперь ты хочешь попасть туда? — Она посмотрела на движущиеся перекрестья балок. — Эти врата мог распахнуть лишь он. И Нлон.
— Хочу. Это ключ. Как его превратить в щит?
— Не знаю. У тебя не выйдет.
Воин с неохотой сел, убрал курчавые волосы, упавшие на лоб.
— Выйдет. Надо просто постараться и решить загадку. Наши силы схожи. Он брал её напрямую, я же через рисунки проводил капли волшебства истинного мира асторэ. Неужели забыла, кто нарисовал ему светлячков?..
— Хватит, — попросила она. — Ты был щедр с ним, расписав его кожу, сделав сильнее всех нас. И обижен на него до сих пор, что он не смог передать тебе свое умение. Правда в том, что только Мальт был способен после ухода асторэ открывать путь в мир Трех Солнц и Двадцати Лун. У тебя не выйдет, брат. Не получилось тогда, не получится и сейчас.
— Я нашел решение. — Он встал со шкуры, поднял меч, который когда-то она создала для него.
— Какое же?
Но Моратан лишь с досадой дернул плечом, упрямо повторив:
— Нашел.
Мерк, сложив руки на груди, печально вздохнула:
— Когда ты так говоришь, я вспоминаю твое прошлое решение. Дубы эйвов, огонь твоей силы, пожары во всем мире, лишь бы асторэ не добрались до своих знаний. Полагаю, нынешнее решение ничуть не лучше предыдущего. Ты всегда рубишь сгоряча.
Он скривил красивые губы:
— Они вернулись с той стороны. Открыли двери и вывалились в наш мир. Измененные, но все же — асторэ. Я сжег леса правильно. Вэйрэн точно шакал бегал благодаря этой лазейке и принес доспех. Теперь они не смогут. И напомнить тебе о твоих «решениях»? Не учи меня после того, как сотворила такое!
— Я пытаюсь помочь, брат.
— Не желаю принимать твою помощь.
Она покачала головой с сокрушенным осознанием того, что бесполезно пытаться убедить его хоть в чем-то.
— Когда ты стал так ненавидеть меня, брат? Иногда мне кажется, что ты ненавидишь меня сильнее, чем наш невольный враг ненавидит Мири.
Моратан, кажется, очень удивился услышанному и сказал, четко проговаривая каждое слово, не отводя от нее бледно-серых глаз:
— Ты заблуждаешься, сестра. Я раздосадован. Зол. Разочарован. Раздражен. Но у меня нет ненависти к тебе. Никогда не было. Твоя природа — та сторона и смерть. Ты не можешь быть какой-то другой, переломить себя. Кошка не превратится в белку, а белка в форель. Но я не могу найти оправдания твоему поступку. Дважды такие ошибки не допускают. Это или глупость, или намеренно. Мы всё поняли еще тогда, много лет назад, когда ты потерпела неудачу. Та сторона не отдает то, что забирает.
— Асторэ, вернувшиеся оттуда, тебе возразят.
Моратан зло оскалился:
— Вернулись не асторэ, а люди. Во всяком случае, больше похожие на нас, чем на наших учителей. Та сторона не отдает то, что забирает. Приходит нечто другое. Но ты решила иначе, ты захотела вернуть Мальта, забыв, что он ушел в иной мир, а не на ту сторону. Что пришло вместо него? Кто это? Не шаутт и не асторэ. Не наш старый враг. Это нечто другое, сестра. Истинный обитатель того мира! Мы бежали без оглядки, как дети, а оно пожирало жителей Аркуса и копило силы. Нам пришлось выжечь нити людей, чтобы его мощь перестала расти так быстро.