Посох Мерлина (СИ)

***
Подготовка к Йолю была не менее грандиозной, чем к Самайну. Под чутким руководством Миранды атенеум поделили на две независимые территории: общую гостиную с несколькими комнатами поменьше отдали под распоряжение выходцам из немагических семей для празднования Рождества. Проектор, облепленный мишурой, почти что целые сутки крутил самые разные фильмы, фигурки эльфов разместились на каждой полке ждущего подарков школьника, запах цитрусовых и конфет исходил из всех углов, а из некоторых комнат почти без передышки доносились звуки радио и патефонов с хабитальской рождественской музыкой, которая была не менее волшебна, чем весь магический мир вместе взятый. Мохнатая ель в общей гостиной была полностью наряжена только первыми в своём роду, носки для подарков чуть ли не закрывали собой весь камин, и лишь благодаря магии конфеты, оставленные в них, не таяли от жара огня. Кроме нарядных комнат дети ещё толпились и в помещении с водными зеркалами, так как на каникулы всё ещё не выпускали из атенеума. Они рассказывали родным и друзьям о своих планах, о вечерах в Гринчвилде, которые как никогда раньше были заполнены музыкой и разными мероприятиями, чтобы отвлечь каждого обитателя от нарастающей угрозы за пределами стен.
Вся остальная часть замка отошла к желающим праздновать Йоль. Маги почти не совались к любителям праздновать Рождество, потому что одни сооружали йольские светильники, другие усиленно искали омелу по всему атенеуму, готовили яблочный глинтвейн для вассайлинга под присмотром учителей, некоторые вязали одежду, как это было принято ещё у древних кельтов, или просто украшали чуть ли не каждую горизонтальную и вертикальную поверхности. Но деление Гринчвилда для двух разных праздников всё равно было несколько странным, так как первых в своём роду разные даты празднования не останавливали от надежды на подарки и пышный бал.
Да и на первый взгляд Йоль не сильно отличался от Рождества: та же рождественская ель, которую притащили в Гринчвилд, когда объявились каффиихты и эльфы достали свои арфы, появилась лишь на несколько дней раньше рождественской. На подоконниках и столах обязательно стояли зелёные или красные свечи, все факелы и дверные проёмы оказались завешаны еловыми ветвями с вплетёнными пёстрыми лентами, душистыми травами и звенящими бубенцами. Свинина подавалась огромными порциями в любой приём пищи, баноффи из бананов, сгущённого молока и карамели тоже появлялся на столе каждый вечер, глинтвейн на основе виноградного сока, щедро сдобренный корицей и апельсиновой коркой, яблочный пунш с ароматной гвоздикой и мускатным орехом переливались насыщенными красными оттенками в стеклянных разноцветных стаканах, из-за чего по и без того украшенным стенам то и дело бегали солнечные зайчики. Гринчвилд невероятно быстро превратился из каменного гиганта в зелёно-красный особняк, насквозь пропахший хвоей, которая устилала все полы в главных залах, сладостями и морозной свежестью. Главным отличием, которое указывало на то, что большая часть обитателей собиралась праздновать Йоль, а не Рождество, заключалось в небольших алтарях, расставленных по углам замка, к которым иногда подходили подростки и колдовали в надежде, что их мечты сбудутся, и в том, что призраки внезапно решили вылезти из своих убежищ.
А ещё по ночам выходили петь эльфы. Но в их пении не было голосов природы или блаженного умиротворения, как во время Церемонии. Эльфы, которые покинули родные места из-за гордости, словно бы мысленно возвращались в свои леса, где были богами для каждого окружающего их существа и преклонялись только перед царём эльфов, возглавляющего войско Неистового гона. Их музыка была по-праздничному величественна, но энергична до тех пор, пока где-то вдали нежные длинные пальцы не касались тонких струн арфы и невероятная яркая мелодия не сменялась на нежный, но в то же время опасно-манящий мотив. Ученики часто засыпали под спокойные звуки далёкой арфы, но некоторые просыпались посреди ночи и клятвенно заверяли, что слышали вой собак и звук охотничьих рожков. А эльфы, одетые в лосины из оленьей кожи, в обтягивающие стан корсеты поверх расшитых рунами и причудливыми орнаментами туник кофейного цвета и в плотные плащи, днями дудели на необычных дудочках, будто бы заигрывая с каждым встречным, а вечерами прятались в тени и играли свою волшебную музыку там. И пока прекрасные существа восхваляли священный Неистовый гон, весь первый этаж день ото дня покрывался всё большим и большим количеством свечей, которые стояли на любом столе и подоконнике, а слухе о предстоящем бале становились всё более обсуждаемыми.
 
И вот, за два дня до двадцать первого декабря, Кэролайн наконец решила поговорить с Фосети о своих переживаниях: если и праздновать Йоль, то только с теми, кому она небезразлична. Целый месяц она пыталась стать такой же, как и Сьюзан, медленно превращаясь в комок нервов, так как Вермор, вопреки всем ожиданиям, отдалялся и всё чаще избегал оставаться с подругой наедине. Мысли о том, что он всё же узнал правду о её родословной, не давали покоя, ведь в тот раз ей помог Ретт, а сейчас она осталась совершенно одна с не самыми понятными для неё людьми. По слухам кайндаймхка знала, что наследники самых важных в магическом мире семей ежегодно устраивали свою вечеринку, на которую Кэролайн почему-то Фосети или даже Киллиан так и не позвали, что стало последней каплей.
Девочка долго ходила взад-вперёд перед входом в гостиную мюридхау, прежде чем наконец открыть дверь и наткнуться на водного дракона. Зелёно-синяя дымка от него не давала рассмотреть ничего, что находилось за ним: ни украшений, которые на удивление Дан были даже в этой гостиной, ни диванов, покрытых чуть ли ни шёлковыми покрывалами, ни камина, рядом с которым лежали заранее найденные йольские поленья.
— Я пришла поговорить, — отчеканила Кэролайн, пытаясь выдавить надменный взгляд. Водный дракон, казалось, не особо интересовался её мотивами и чисто из-за вредности не хотел уступать дорогу.
— Просто пройди сквозь него, — послышался девчачий голос со стороны диванов. — Если ты пришла с плохими намерениями, он тебя выплюнет тебя обратно к выходу.
— Я хочу просто поговорить, — повторила шёпотом Кэролайн, не горя желанием оказываться в сгустке магии. Рысь никогда не проявляла к ней такого интереса, и девочка не помнила, чтобы вообще проходила сквозь духов гостиной. — Я даже ругаться не буду.
Но дракон не собирался упрощать жизнь кайндаймхке и даже головой не пошевелил, из-за чего Кэролайн пришлось зажмуриться и шагнуть навстречу живой преграде. Однако она не почувствовала ничего магического или необычного, от удивления открыла глаза и наткнулась на насмешливый взгляд мюридхаудки. Эрида, с которой за эти несколько месяцев они ни разу не разговаривали, сидела в глубоком кресле, положив ноги на кофейный столик и без какого-либо чувства такта пялилась на вошедшую. Мортемор едва заметно улыбнулась реакции незванной гостьи и со смешком заявила, чтобы Кэролайн не падала в обморок, ибо ловить её не собирается.
— Мы не знакомы лично, — самым официальным тоном ответила кайндаймхка, подумав, что это именно то, как общаются настоящие леди с незнакомцами. — Я Кэр…
— Я знаю, кто ты — подружка Вермора. И мы обе учимся тут первый год.
— Фосети рассказывал мне о тебе, — кивнула Кэролайн. — Говорят, ты тоже могла попасть в кайндаймх.
— А ты, судя по всему, хотела бы оказаться в мюридхау.
— Не думаю, что мне бы дался ваш профиль, — пыталась строить из себя не пойми кого Дан. — Но друзей у меня тут однозначно больше.
— Ну да, знаем, — усмехнулась Эрида. — Только некоторые из старших классов считают, что вы и близко не друзья — мол, ты из семьи хабиталов, поэтому так цепляешься за Вермора, который может протащить тебя в касту настоящих волшебников.
— Нет, я не первая в своём роду, — серьёзно ответила Кэролайн, с радостью отмечая, что про поцелуи не было и слова. — И даже если бы и была, это не делает… не сделало бы меня кем-то недостойным вашего внимания.