Небо в огне (СИ)

Груз ненужный!
Залпом осушив бокал белого вина, Лиза очень хочет верить, что уснёт сном младенца. Её не разбудят неуместные полночные звонки, крики внезапно загулявших соседей и покаянный голос вернувшегося мужа, ничком падающего к ней на кровать.
Но собирался ли Космос каяться?!..
Комментарий к 94-й. Солнце светит чёрным
chary, хрум?)
========== 94-й. Безмолвие ==========
OST:
— ЛСП — Канат
Лиза не смогла полноценно заснуть. Ворочалась до рассвета, не выпуская из ладони телефонной трубки, а миг спокойствия длился недолго: тревожно вскочила с кровати в пять утра, как заведенная набирая заученный номер, в который раз — уже неизвестно, но в ответ раздавалась гнетущая тишина. Абонент не откликался. Любые попытки дозвониться до Космоса оказывались либо плачевными, либо безуспешными, и Холмогорова понимала, что в Цветочном оставаться бессмысленно. Она просто теряла драгоценное время. Огромный загородный дом душил чувствами безызвестности и безысходности, а в посёлке она не найдет помощи. Делать нечего.
Подняв на уши заспанного свёкра и друзей, которые точно не отказали бы ей в сложившихся обстоятельствах, и, скоро разбудив Арьку, Елизавета решилась ехать в город. Она не слишком думала о своём внешнем виде, но отражение в зеркале больше напоминало ей призрака, в котором не узнать вчерашнего праздника. Если и то, что случилось вчерашним вечером между Космосом и Витей, могло считаться за элементы торжества. Скорее, сходило за подростковую войнушку. Да только Лизе не до смеха.
— Дядь Юр, я сто раз провода обрывала! А что делать? Толку никакого, надо ехать и искать, места те же или около. Знаю, что бесполезно, но где-то он должен быть, далеко не уехал, куда? Он сначала сбрасывал, один раз ответил, поругались снова, а дальше тишина… — Юрий Ростиславович мало обрадован тем, что невестка вознамерилась найти его непутёвого сына именно в это промозглое утро, когда стрелки ещё не сравнялись к шести, но ничего не может ей противопоставить. Только узнать, всё ли необходимые звонки она совершила, прежде чем сорваться из дома. — Валере звонила, он уже был во всех местах, где наш мог быть, но нет его там! Ветром сдуло дурака… И не говорите мне ничего, я не останусь в этом доме. Я скоро приеду… Иначе не могу, дядь Юр! Правда…
Холмогоров-старший искусно притворился, что успокоился, а Лиза пообещала ему, что не станет делать резких движений, когда причина гибели нервных клеток появится в поле зрения. Холмогорова настраивала себя на то, что и слова дурного не скажет Космосу. Главное, чтобы вернулся домой и дрянь порошковую бросил. Кос же начал понимать, как губительно то, что во что он ненароком подвязал всю семью; он же помнит, что не может просто так себя гробить. Повод, из-за которого он сорвался не стоил того, чтобы распускать себя. Ссорится им всем — это как кататься с горы, а терять голову из-за сомнительной тяги?
Нет, Лиза не могла допустить плачевного исхода, хоть и понимала, что положение у них — хуже некуда. Маховик запустился в настолько бешеном ритме, что она не представляла, сколько терпения ещё понадобится, чтобы однажды они могли вздохнуть свободно, смотря друг на друга без мнимой опаски. Открыто, беззаветно, как дети. Как их добрая доверчивая Аря.
Аря, Аречка, Арюша…
Которая с трудом разлепив веки, покорно поддавалась материнским манипуляциям, не задавая лишних вопросов. Непослушание отошло на третий план, а любимые игрушки, без которых дочь Космоса и Лизы обыкновенно и шагу ступить не желала, оставлены на полках. Девочка сонно потягивалась, недовольно морщилась свету люстры, медленно пытаясь уловить изменившуюся обстановку. Лиза предсказывала сама себе, что по дороге птенец окончательно проснётся и засыплет её вопросами, но детский вопрос об отце, такой предсказуемый и закономерный, прозвучал раньше времени.
Голос Арьки доносился до ушей матери знаковым правдивым аккордом, который подталкивал мать к действию. Лиза сделала вид, что баланс не нарушен, ничего не случилось. Просто папка отлучился по заданию фонда, у него дела, без которых не проживёшь. Но он очень любит свою синеглазую егозу; он кидается в работу для того, чтобы у его Аречки было всё, чтобы ни в чем не знала отказа. Про это всегда следует помнить.
 
Хотелось бы добавить Лизе, что особенно папе.
— Где наш папка, Арь? — укутав дочку от холодов, любящая мать на короткое мгновение любуется ею, ловя себя на мысли, что очень любит эту маленькую мечтательницу. И сбережёт её идеальный мир, чего бы ей это не стоило. — Папа очень занят. Арюш, просто надо подождать. Понимаешь?
— А я? — с толикой нескрываемого разочарования проговаривает Ариадна, которой не хочется ехать в городскую квартиру деда. — Мы куда?!
— Посидишь с дедом, подождёшь нас, — квартира дедушки стала вторым домом для Ари, где у неё была своя комната, переделанная из старой отцовской, — хорошо?
— Да, мама… — протягивает самая младшая Холмогорова без всякой убедительности в интонациях. Не так должно было начинаться её утро.
— Вот и умница! — Лиза заключает дочку в свои объятия, и, чувствуя на своих плечах детские ладошки, понемногу успокаивается.
Силы на сегодня ей ещё понадобятся, день обещал быть длинным. Так сказал ей Филатов, когда отрапортовал, что не нужно сомневаться, что Космос найдется сам, а телефон он разбил намеренно. Наверняка, дубина стоеросовая, ещё и все деньги спустил в казино или на выпивку. Чтобы у близких кровь от волнения взыграла. Знакомый метод!
— Ложись и спи, не дури себе голову, мать! Мы с Гелычем прочесали злачные и заведенные точки, след его там был, а потом потерялся, — Фил не теряет надежды уговорить Лизу на то, чтобы она не уезжала в Москву. — Этот цирк у него к обеду закончится, домой приползет, твою мать, чего мы его замашки не знаем, Лизк?
— Он сорвался, — месяц тишины закончился. Лиза приняла это почти сразу, не давая себе времени на раскачу, — и я не знаю, какие могут быть последствия в этот раз.
— Как не знаешь? Оно уже разгулялось, уже всех на уши подняло!
— Я говорю о другом, большой брат! Там врач нужен, я ему помочь ничем не смогу, а что мы в этом селе? Орать на три дома про пожар? Мне уже не поверят!
— Вызывай не только неотложку, зазывай на огонь сразу экзорциста, — Валера готов поверить и чёрту, если это поможет вытащить друга из петли. — На помощь с бесноватым все средства хороши…
— А бабку-гадалку? — обсуждаемые варианты помощи Космосу не казались его жене необычными, вычурными или несостоятельными. — Порчу снимет, если уж совсем приспичит? Подходит!
— Всё сгодится, твою дивизию, бля буду, если нет, — Валера бросает попытки заставить Лизу сидеть на месте без редких телодвижений, — а ты будь осторожна, чтобы не одна дрянь в твою сторону рта не открыла…
— И даже если и есть там какие-то суки, Валер, — Лиза впервые говорит о смутных подозрениях вслух, понимая, что Кос под кайфом — себе не хозяин. К её огромному сожалению и разочарованию, — это пыль лживая. Перешагнуть и хлопнуть!
— Одной левой, — и если однажды Лизу напугала подобная тень третьего лишнего и случайного, то Лиза образа девяносто четвертого года вряд ли спасует перед тучей. Разве что помолчит сначала, будет думать, как проснуться следующим утром, а потом…
Решит. Ведь не всё так просто теряется.
— Ладно, Валер, — время поджимало, — спасибо тебе. Прости, что из дома вырвала. Ты своим сейчас нужен, Тому с Марусей обними, а мы соберёмся как-нибудь по кускам. Привыкать ли?
— Повторяю, Лиза, осторожнее!
— Не волнуйся, Фил, не стеклянная.
— Не ради себя одних живём!..
Филатов в очередной раз повторял Холмогоровой прописные истины, переводя взор Лизы исключительно на дочь, с рождением которой вселенная двух космонавтов безвозвратно переменилась.
А в распорядок Ари снова ворвался привычный сценарий серых будней. Её часто приходилось забирать из детского сада раньше времени. В последний год, как правило, регулярно приходил за ней дедушка, на которого сыпались сначала вопросы внучки, а потом и воспитателей. Последние досужливо докладывали умудренному званиями академику, что на этот раз успела вытворить его востроглазая сметливая Арька, но чаще сходились на том, что девочка стала скучать в среде своих ровесников.