Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых (СИ)
Они смотрелись комично, когда начинали спорить — холеный, плотный, немолодой и смуглокожий Реваль, дорого одетый, немногословный и всегда многозначительный, и невысокий худощавый темноволосый юноша, дерзкий и задиристый, выглядящий лет так на 18, не более. Казалось, что сын перечит папаше. По факту, ему было на сегодня 282 года — достаточно, чтобы считаться зрелым Вечным, чтобы пережить и перерасти все трудные этапы становления божества в смертном теле с момента первого принятия ипостаси. К Кинэну трудно было относиться серьезно — внешность сильно сбивала с толку, особенно посторонних. Свои уважали его за острый ум и проницательность, за быстроту реакции и солидную базу знаний по разным вопросам. Поэтому и прощали иногда не вовремя проявляемые непочтительность к старшим, ехидство и общую вздорность характера.
Реваль, к которому была обращена реплика, пожал плечами
— Если ты про Гевора, то лично я его видел несколько месяцев назад. Ничего необычного, он по финансовым вопросам приходил.
Реваль был чем-то явно недоволен, но в ответ на осторожные расспросы Эрлен он старательно уклонялся от темы.
— Давненько, — буркнул Кинэн. — Кто-нибудь знает, чем он занят? Вы что, в гости по-соседски друг к другу не ходите? — обратился он к Кольеру.
— Не такие уж мы и соседи, — ответил тот флегматично. — Мы на севере, Пардусы на юге. Все его корпорации прекрасно функционируют и без его активного вмешательства. Тебе не кажется, что это лучший способ организовать работу?
— Зачем он тебе понадобился? — раздраженно спросил Реваль.
— Мы собираемся что-нибудь с Анг Миртом делать? Или так и будем бездарно отбиваться железяками от безмозглых кусков плоти? Я понимаю, что Воронам не положено иметь мозги, им и крыльев достаточно, похлопал — и свободен, но может мы все-таки сделаем что-нибудь… более толковое, чем размахивание чем попало?
— Хотел бы я посмотреть, что ты запоешь, если пара этих недорезанных кусков плоти забредет на территорию твоих драгоценных садов и переварит их до некроса, — буркнул Реваль. — А заодно и твоих гениев пространственной математики. Ар Лессен, как ты помнишь, тоже граничит с Анг Миртом. Сразу вопить начнешь, что кто-то недостаточно крыльями похлопал.
— Да уж разберусь, наверно, получше некоторых, — фыркнул Кинэн.
— Что тебе для этого нужно? — хладнокровно спросил Кольер, пытаясь перевести пустое препирательство в конструктивное русло.
— Информация. Максимум информации. Активность Анг Мирта не просчитывается никакими моделями, мои аналитики причин не видят, точных данных о том, что там вообще происходит, давно нет. Какого черта мы делаем вид, что проблемы не существует?
— Ну так попроси Ворона, в чем сложность-то? — раздраженно осведомился Реваль
— Эту бешеную птицу невозможно застать на месте, — Кинэн закатил глаза. — А его цепной пес меня в упор не хочет видеть.
— У Ширин есть все, что есть у Ворона, — сказал Кольер максимально спокойным тоном, — кроме, конечно, анализа боевых действий. — У меня, к сожалению, очень мало фактической информации, только результаты наблюдений гвардии ноа по совместным операциям и добытые ими два куска псевдоплоти.
— Эта летучая мышь ничего не отдаст добровольно, — поморщился Кинэн. — Вам вообще-то не приходит в голову, что позиция страуса — наиболее уязвимая из всех возможных? Зад-то на холоде, отморозить можно.
— Так подключайся, кто тебе мешает? — огрызнулся Реваль. — Коль, возьми его в отряд, когда нэрги нападут, пусть он себе уже что-нибудь отрежет. Или отстрелит.
Эрлен рассмеялась. Сегодня она помалкивала, находясь в удивительно благостном расположении духа, щедро подливая гостям вина, бродя по комнате и наблюдая за реакцией мужчин на ее очередной "раздетый" наряд. Кого она тут надеется удивить… или соблазнить? Многие Вечные теряли интерес к сексуальным утехам после первой сотни лет жизни. Когда все попробовал, когда убедился, что все женщины, мужчины, двуликие и постоянные — одинаковы, интерес смещается в совершенно иные области. Хотя… многое зависело от ипостаси. Вечные с выраженной физической компонентой — те же кошачьи, например — Пардус, Рысь, Кошка, да и прочие корпулентные — Олень с Зубром — никогда не теряли интерес к этой стороне жизни.
— Нам все равно надо собраться и обговорить кое-какие детали, — миролюбиво сказал Кольер. — Мы с Хэйгеном и Ширин хотели встретиться на следующей неделе. Я передам им твои пожелания и просьбы, Кэйн. Думаю, и Рессер, и Шейла охотно поделятся своими соображениями. Они прекрасно понимают, что в одиночку противостоять Анг Мирту у них не получится.
— Какой ты дипломатичный, — фыркнула Эрлен, не выдержав. — Кэйн, я с тобой полностью согласна, — она обольстительно ему улыбнулась. — Мы действительно очень мало знаем о посмертии мира, который сами же и разрушили. Непростительно мало.
Все потому, что в этом мире нет силы, способной решить проблему окончательно и бесповоротно, подумал Кольер.
Глава 26. Белый овраг
Прежде чем снизиться, Юлька заложила над лесом еще один вираж. Нет, ей не почудилось: по дороге к Белому Оврагу действительно двигался небольшой отряд из разных рас. Судя по отличительным знакам хозяина, это были соседи из Сальи, ближайшей от Белого оврага общины, и кажется, половина отряда состояла из аржан — высокоразумных, но зависимых Двуликих родом из Ар Иллима. Красивая раса, подумала она с завистью. Смуглокожие, с тонкими чертами лица, черноволосые, с раскосыми синими глазами, лица и уши они имели слегка вытянутые, тела — тонкие, с удлиненными конечностями; во второй ипостаси они приобретали цепкие пальцы-когти и широкие, невероятно гибкие подошвы, позволявшие им ползать по отвесным скалам, а так же невероятную гибкость, легкость и прыгучесть. Как все дети Райских островов, они любили воду и прекрасно плавали, надолго задерживая дыхание.
Не желая, чтобы ее обнаружили, Юлька снова набрала высоту. Она намного опередит отряд, если не будет мешкать. Надо на всякий случай предупредить старейшину — вдруг они направляются в деревню с не самыми мирными намерениями? Все-таки Белый овраг — далеко не самое благополучное место, если смотреть со стороны, даже если его обитатели считают иначе.
Она поймала поток и, подхваченная нужным ветром, устремилась к окраине огромной непролазной чащи, которая заканчивалась у полуразрушенного замка на опушке. С одной стороны замка змеился длинный глубокий овраг, на дне которого обнажались, словно кости земли, белые скальные породы. С южной стороны замковых развалин жались друг к другу примитивные, но добротно сколоченные и бедно, но аккуратно обжитые хатки. Почти у самого обрыва находился старый каменный дом, видимо, оставшийся еще от прежних обитателей замка, который облюбовала семья пожилых локки. Главу семьи община единодушно признавала своим старейшиной.
Добравшись до палисадника рядом с домом, Юлька снизилась и аккуратно приземлилась. Что-то тихо сегодня в деревне, не бегает по кустам вездесущая детвора, не гремят ведрами хозяйки, не переругиваются вечно недовольные друг другом соседи крайних домиков у обрыва. Впрочем, слишком уж оживленным это место не бывало и раньше, несмотря на удивительную разношерстность жителей. Сняв крылья, Юлька заглянула в маленькое чистое окошко, убедилась, что старейшина у себя, постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла.
Чудное это было место, Белый овраг. Когда-то здесь обитал богатый Двуликий, из близких к Эрлен людей, имевший в подчинении до сотни зависимых из разных кланов. Но что-то он не поделил с соседями, и в результате небольшой, но разрушительной войны, вынужденно бежал в Ар Лессен и домой больше не вернулся. Замок потихоньку пришел в упадок, поселение вокруг него обезлюдело, народ разбежался кто куда. Долгое время место оставалось пустынным и заброшенным, но постепенно вокруг полуразрушенного замка в уцелевших домиках начал появляться народ. Бесхозные постройки притягивали бездомных — Двуликих и ассаров разных рас, кому негде было приютиться. Беглецы, изгои, нелюдимы, обедневшие семьи, по каким-то причинам покинувшие родные места — все находили приют в этом живописном странноватом поселении, главным правилом которого было отсутствие любопытства и запрет на конфликты. В Белом Овраге не спрашивали, кто ты и откуда, что привело тебя сюда, есть ли у тебя деньги и чем ты зарабатываешь себе на жизнь. Тебя просто принимали, позволяли жить и заниматься любым, пусть даже не совсем законным делом, главное — сиди тихо и не мешай жить другим. Занятия местных очень разнились — кто-то жил с огорода, кто-то — ремеслом, продавая изделия на рынках близлежащих Сальи и Ваннеи, кто-то промышлял законным и незаконным охотничьим промыслом, кто-то приворовывал, кто-то и вовсе проживал невесть откуда взявшиеся накопления, явно скрываясь от властей.