Звезда Севера (СИ)

Глава 31
Через два дня Элию забрали.
Пока ее причесывали и одевали в новое, слишком открытое платье, Эви жутко нервничала и пыталась допросить рабынь, куда они собираются увести сестру, но те, как обычно, были безмолвны. Только одна, худенькая и большеглазая, что почему-то напоминала Морэн, внезапно на секунду сжала ей руку, как будто попыталась ободрить, и продолжила разбирать ленты. Сама же Элия была на удивление спокойной, даже отрешенной.
— Не волнуйся, такое случалось, — сказала она. — Ты же знаешь, что я должна время от времени появляться на людях, сопровождая своего господина. В последний раз, когда я бывала при дворе, король собирался уезжать в имение жены. Говорят, он не любит подолгу сидеть на месте. Видимо, сейчас он вернулся. — Она обратилась к той миниатюрной большеглазой рабыне, что перебирала ленты для волос: — Правда же?
Девушка едва заметно кивнула.
— Вот видишь, — успокаивающим тоном произнесла сестра. — Я только появлюсь пред очами его величества, сыграю свою роль молчаливой тени, а потом сразу же вернусь.
Неуверенность, промелькнувшая в ее янтарных глазах, говорила о том, что Элия вовсе не так спокойна, как хочет казаться, но Эви немного расслабилась.
— Смотри в оба, — прошептала она на родном наречии, сжимая холодные пальцы сестры. — Если там будут какие-то знатные гости, которым можно подать знак. Или если у тебя будет возможность сбежать…
Элия грустно улыбнулась и высвободила руки.
— Даже если бы я захотела бросить тебя и сбежать, у меня все равно не будет такой возможности, — ответила она. — И не проси меня так рисковать. Я должна быть нема, тиха и покорна. И я буду, если мне дорог мой язык.
Эви подавила желание бросить сочувственный взгляд на немых рабынь, и горло перехватило от тревоги за сестру.
Когда пришел Илиас, стало ясно, почему Элия сказала, что не сможет сбежать. Он достал маленький ключ, снял грубый ошейник — Эви успела заметить темные следы на бледной коже — и сразу же заменил его на другой. Изящный, инкрустированный полудрагоценными камнями. К ошейнику была пристегнула тонкая прочная цепь с петлей на конце, что обвивала запястье принца. Ненависть с новой силой всколыхнулась в груди, когда он толкнул Элию к выходу. Если бы могла, Эви прожгла бы дыру в его спине взглядом, но Илиас даже не удостоил ее вниманием.
Дверь закрылась, и впервые за долгое время Эви осталась одна, наедине со своими мыслями. Как назло, эти мысли сразу же метнулись к Эрону. Она не часто позволяла себе думать о нем. Слишком была занята заботой о сестре и планами расквитаться со своим похитителем. Или просто боялась, что если будет вспоминать его дольше, чем минуту, то не выдержит и расплачется.
Забравшись на кровать, Эви обхватила колени и закрыла глаза. Ну вот, так и случилось. Ресницы намокли, и предательские капли покатились по щекам. Жив ли он? Здоров ли? И если да, то почему до сих пор ее не вытащил?
Кто согревает его постель холодными вечерами?
Кому он шепчет ласковые слова? К кому прикасается?
Она до боли впилась ногтями в колени, затем резко смахнула слезы с лица. Ну какая жалкая дура! Сидит в плену и сгорает от ревности вместо того, чтобы сделать что-нибудь полезное. Как бестолковая сказочная принцесса в башне, которая ждет спасения, но сама при этом ничего не предпринимает.
— Хватит, — пробормотала Эви. — Забудь о нем.
Она решительно встала и в сотый раз осмотрела ненавистную комнату. Они уже изучили дверь — бесполезно. Та была тяжелой и плотно закрывалась на большой замок, ключ от которого был только у Илиаса на поясе и у его верного стража, что приходил с рабынями, наводящими порядок и приносящими еду. Небольшое оконце под потолком было зарешечено и затянуто грязью и паутиной, поэтому не разобрать, где они и что творится снаружи. По крайней мере, на крики никто не отвечал. Оружия тоже не было. Заколку у нее отобрали еще после первого нападения на принца, а все остальное не годилось.
Грызя большой палец на левой руке — нервная привычка, появившаяся недавно, — Эви постукивала носком по полу. Взгляд привлекла тяжелая цепь в углу. Может, напасть с ней на Илиаса, когда он вернется, и попытаться удавить его или хотя бы ударить посильнее, чтобы оглушить? Слишком рискованно. В этот момент у него в руках будет Элия, а его верный страж наверняка будет ждать за дверью, как обычно.
 
— Ох, Матерь, если ты избрала меня, то почему не помогаешь? — прозвучало как обвинение, но иначе не получалось.
Эви вздохнула, обняла себя руками и закрыла глаза. Ее тошнило от этих стен. Ей нужен был дневной свет. Свежий воздух. Небо над головой. Эрон…
Если бы только Эрон был здесь, он бы убил каждого, кто посмел встать между ними. Она так скучала по его прикосновениям и прикосновениям его потока. По чистой энергии, что струилась вокруг него, согревая и защищая их от опасности, или рассеивалась мягким свечением по коже, когда он любил ее…
Новая слезинка выкатилась из-под ресниц, но Эви стерла ее, едва та коснулась щеки. Хватит жертв Матери! Если та снова не защитила их обоих, то не заслуживала таких подношений. Лучше полагаться не на богов, а на саму себя и на Элию, решила Эви и снова села, обхватив колени. Сестра не глупа и наверняка найдет какой-нибудь способ или зацепку вне этих стен, а значит, нельзя торопиться. Нужно только ждать.
Она прождала несколько часов, прежде чем за дверью раздался шум. Ключ заскрежетал в замке, и Эви не заметила, как оказалась на ногах, сжимая кулаки. Напряженная, натянутая струной и готовая ко всему. Но, слава Владыке всего сущего, с виду Элия была жива и невредима. Илиас грубо втолкнул ее в комнату, а затем смерил сестер мутным взглядом. От него исходил кисловатый запах вина, и он стоял, слегка пошатываясь, как прекрасная мишень, но его верный слуга, застывший в дверях, выглядел абсолютно трезвым.
У него была какая-то неприметная, словно бы смазанная внешность — обычного роста, среднего телосложения, никаких отличительных черт, родинок или шрамов, — но жесткий взгляд из-под темных бровей, взгляд убийцы, не оставлял сомнений в том, что, как только Эви попытается напасть на его хозяина, ей несдобровать.
Это он был с Илиасом в ту ночь, когда ее похитили. Это он хладнокровно убивал отряд Эрона, словно втыкал мечи и стрелы не в живых людей, а в соломенные куклы. И наверняка это он убил ту несчастную рабыню, чья одежда пахла розами… В мире, где жизнь женщины отбирали только в самом крайнем случае, такое под силу только проклятым. Эви боялась его больше, чем Илиаса, но все-таки прикинула шансы, пока принц, пьяно ругаясь, возился с ошейниками.
Она сделала шаг, но сестра бросила на нее многозначительный предупреждающий взгляд, и Эви сложила руки на груди, приняв равнодушный вид. Она дождалась, пока мужчины уйдут, и, едва их шаги затихли за дверью, бросилась к Элии.
— Я в порядке, — предупредила лишние вопросы та, растирая плечи.
Видимо, ей пришлось долго сидеть в одной позе у ног этого самодовольного мерзавца. Эви начала распутывать сложные узлы лент и распускать косы, за что была вознаграждена благодарным вздохом. Только когда она стала расчесывать пальцами тусклые медные пряди, Элия прошептала:
— Кажется, у нас есть шанс.
***
— Ты уверена, что мы можем ей доверять? — шепотом спросила Элия в очередной раз.
— Кому? — так же тихо ответила Эви. — Ты имеешь в виду Интию или ту рабыню?
— И ту, и другую, — призналась сестра.
Они лежали в темноте на полу. Длина цепи не позволяла Элии спать на кровати, расположенной в алькове, поэтому по ночам Эви сгребала одеяла и подушки и уносила их в угол, чтобы лечь рядом и согревать сестру. У той выпирали ребра и ключицы, а от былых округлостей не осталось и следа. Еды им приносили вдоволь — пища была простой и в достаточном количестве, чтобы не голодать, — но у Элии не было аппетита. Она лишь ковыряла свои порции и день ото дня становилась все более вялой и бледной. Это беспокоило, но, по крайней мере, едва ощутимая призрачная надежда на спасение пробудила в ней хоть какой-то интерес к жизни.