Звезда Севера (СИ)

Вместо ответа принц втянул ее в смежную комнату и остановился, раздумывая. Затем, приняв решение, направился в ее спальню. Когда дверь за ними захлопнулась, Эви оказалась прижатой к ней спиной, а ее руки, все еще стиснутые в его хватке, запрокинуты вверх.
Эрон смотрел ей в глаза, и его темный тяжелый взгляд не сулил ничего хорошего. Она и сама была зла не меньше — грудь высоко вздымалась от каждого вдоха, а щеки пылали так, будто ей надавали оплеух.
— Отпусти меня, — прорычала Эви.
— Для начала объясни мне, что это было, — его голос прозвучал неожиданно спокойно и тихо. — Ты что ревнуешь?
— Еще чего! — возмутилась она. — И не надейся, что я буду ревновать такого, как ты! Я… Я просто зла, что снова чуть не попалась в твои лживые сети! Ты говоришь о доверии, а потом… — Ей пришлось набрать воздуха, чтобы выпалить: — Соблазняешь рабынь!
— Доверие? — Эрон проигнорировал реплику о соблазнении рабынь, но его глаза опасно сузились. — Ты хочешь сказать, я обманул твое доверие?
— А что, разорви тебя кракен, я только что видела в твоей спальне?! — Она даже не обратила внимания, что использует местные ругательства.
— Не ты ли пыталась сбежать от меня, да так, что едва не умерла? — Он отпустил ее руки и отступил на шаг. — Я спас тебе жизнь, и в ответ вместо благодарности получил лишь холодное презрение. А теперь ты вдруг решаешь поговорить о доверии?
— Благодарности?! — Эви задохнулась от возмущения. — Я не просила меня спасать! Не просила делать меня своей собственностью! Я поклялась, что найду способ стать свободной, и я всего лишь пыталась выполнить свою клятву!
— А я поклялся, что буду оберегать тебя и заботиться о тебе! Поэтому я тоже всего лишь выполнял свою клятву!
— О, я вижу, как ты обо мне заботишься! Обхаживаешь днем свою будущую жену и пользуешься несчастными рабынями по ночам! А я вынуждена молча на это смотреть!
Эви хотела заткнуть себе рот, потому что понимала, как ревниво звучат эти обвинения, но плотину уже прорвало, и она не могла остановиться. Горло на мгновение перехватило, словно сам владыка кошмаров вцепился в него холодной лапой, и глаза защипало от подступающих слез.
— Все, чего я хотела — вернуться домой, получить свободу! И ты не вправе меня за это осуждать! — Слезы наконец потекли по щекам, но Эви даже не сделала попытки их смахнуть. — А потом… Я думала, что смирилась. Думала, что мне все равно. Но, будь ты проклят, Эрон, мне не все равно! Я никогда не смирюсь с ролью тени! Никогда не буду такой, как твоя мать! Лучше умру, но не стану смотреть, как ты женишься на другой, или сбегу, или…
Она разрыдалась, и он вдруг притянул ее к себе и обнял.
— Ты… Ты… — Эви судорожно втянула воздух и уткнулась мокрым носом в его плечо.
— Я знаю, знаю, я опять ужасный, надменный, жестокий, — тихо произнес Эрон и погладил ее по волосам. — Но я не собираюсь ни на ком жениться, поэтому тебе не придется умирать.
Она подняла голову и заглянула в темные глаза, ища в них подтверждение его слов.
— И я так по тебе скучал.
Его губы потерлись о ее губы — нежно, словно спрашивая разрешения. Непривычно мягкая, трепетная ласка. Эви коротко всхлипнула. Поток бушующих мыслей моментально иссяк, и, захваченная врасплох, она замерла, но не попыталась отстраниться или увернуться.
— Если хочешь, чтобы я ушел, скажи сейчас.
Его теплое дыхание снова скользнуло по ее губам, но на этот раз Эрон остановился на волосок от прикосновения. Он ждал. Ждал, когда она отвернется, откажет, выгонит его.
Эви застонала и подалась вперед, не в силах сопротивляться. Злость, обида, ревность — все отступило на какое-то время, остался только голод. Желание. Жажда его прикосновений.
Ему не нужно было лишних слов. Как только Эви обхватила его за шею, Эрон подхватил ее, и она оплела его ногами. А потом зашипела, когда он, дернув разрез сорочки на ее бедре, разорвал его до самой груди.
Разум ее покинул. Она вцепилась в Эрона ногтями и целовала его так, словно это последний поцелуй в ее жизни и она убьет каждого, кто посмеет им помешать. Даже когда он ворвался в нее так резко, что удовольствие смешалось с болью, а с губ сорвался стон, она не прервала поцелуй.
 
Это было нужно им обоим. Не ласка, не нежность, не долгие прелюдии. А воссоединение. Он был с ней, внутри нее, и больше ничего не имело значения.
Эви обхватила его спину и ощутила жар, идущий изнутри. Этот жар проникал в ее пальцы, окутывал их тела, словно они купались в горячем источнике. Она, наконец, отодвинулась и открыла глаза. Кожа Эрона мерцала, будто по ней пробегали крошечные золотые искры. Как и ее кожа.
— Эрон? — с ее губ сорвался вздох восхищения.
Он не ответил, но это было неважно. Она откинулась назад, подставляя шею для поцелуев, пропуская через себя его тепло. И отдалась во власть его сущности.
Позже Эви не помнила, как они оказались в постели, но, очнувшись, обнаружила, что лежит на его груди и не хочет шевелить даже пальцем. Мысли плавно перетекали одна в другую, по телу разлилась блаженная истома, и все происходящее казалось прекрасным сном.
— Та рабыня… — начал Эрон, поглаживая ее спину.
— Я сейчас не хочу знать, что ты делал с той рабыней или с какой-либо еще.
— И все же тебе придется.
Эви напряглась, боясь, что ее сказка вот-вот разрушится, но его пальцы все так же расслабленно скользили по ее обнаженной спине, и по коже шли мурашки от удовольствия.
— С тех пор как я стал истинным сыном, женщины липнут ко мне, словно обезумевшие. Но я ничего не делал и не собирался делать с той рабыней. Ни с ней, ни с кем-либо еще. — Его ладонь легла на ее поясницу, посылая волны тепла. — Мне нужна только одна женщина.
Эви подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Эта женщина — ты.
Ее сердце забилось сильнее. Она вздохнула, не находя слов для ответа.
В Эфрии среди знати не было обычая хранить верность. Излишнее распутство порицалось, но даже благополучно женатые мужчины свободно пользовались услугами рабынь или заводили любовниц. У женщин из высших рингов такая возможность появлялась только после замужества и рождения двух-трех законных наследников, лишь бы вовремя принимали особую настойку, дабы избежать появления ненужных отпрысков. Они считали измены нормой… Поэтому то, что Эрон предлагал ей свою верность, значило довольно много.
— Я хочу, чтобы мы начали все с чистого листа. Хочу доверять тебе, и чтобы ты доверилась мне. — Он погладил ее по щеке и прошептал: — Неважно, кто что думает. Ты нужна мне, Эви, пожалуйста, поверь мне.
Он тоже был нужен ей. Единственное, что стояло между ними — ее зависимое положение. Она бы хотела, чтобы у нее был выбор, как у Интии, но выбора у нее не было, ни тогда, ни сейчас. Да, она испытывала к нему чувства и могла сказать об этом, но в данный момент были важнее другие слова.
— Я верю тебе.
Глава 25
Когда они миновали Эфри, еще не наступил полдень. Часть урожая уже убрали, и осень постепенно раскрашивала пейзаж в золотые и рыжевато-коричневые тона, но раскинувшаяся перед ними холмистая долина все равно казалась бесконечно прекрасной. В Хестеске с настоящим простором ассоциировалось только море. Здесь же, насколько хватало глаз, открывался чудесный вид на широкие поля, темные леса и разбросанные между ними поселения.
— К вечеру доедем до главного Тракта, — сказал Эрон. — Если погода не подведет, завтра дорога будет легкой.
Эви оглянулась на крытую повозку, в которой осталась Линэль. Бедняжку укачивало, и на каждой кочке и выбоине она бледнела, прижимая к лицу платок. Эви сочувствовала подруге, но, когда лекарства, заботливо собранные Нэссором в дорогу, подействовали, и той стало лучше, она перепоручила ее одной из рабынь и с радостью выбралась из повозки, чтобы насладиться поездкой верхом.
 
После окончания траура король вернулся к власти, вопрос с помолвкой был отложен на неопределенный срок, и Эрон, свободный от обязательств, предложил провести остаток осени и зиму вдали от Белого замка в его имении, находящемся в горах у юго-западных границ с Инией. Немного подумав, Эви согласилась.