Рецепт апокалипсиса от Учих СИ)

— Это было даже не больно, — сказал я, переборов легкую дезориентацию, и показал язык.
— Какая жалость, — с этими словами она неожиданно выстрелила уже в нии–сана, до этого со странным выражением лица наблюдавшего за разборками с одной из моих личностей.
Итачи увернулся. Иногда я начинаю подозревать, что он какой–нибудь Марти Сью. Иначе как объяснить, что он настолько крут? Он легко уворачивается от пуль, пущенных почти впритык, он может прикончить чужого одним кунаем, он двигается на такой скорости, словно телепортируется на короткие расстояния, и все это лишь с помощью шарингана, без использования техник. А уж если все–таки включает Мангеке Шаринган, то тут уж лучше самому по–тихому прикопаться и не отсвечивать.
Некоторое время Элис удавалось с помощью выстрелов держать Итачи на расстоянии, но тот быстро сократил дистанцию. В тай Элис тоже смогла кое–что показать, но в основном лишь за счет того, что использовала ускорение личного времени относительно реальности. Она постоянно старалась разорвать дистанцию, чтобы использовать пистолеты и каким–то чудом ей все–таки удалось задеть Итачи. И только мы порадовались, что победили, как клон нии–сана развеялся, а второй возник за ее спиной и уничтожил в мгновение ока.
— Ксо, — вздохнул я и достал вакидзаси, напитывая его чакрой и предчувствуя появление во мне новых дырок.
Вообще, мне самому так ни разу и не удалось по–настоящему задеть его, пара мелких царапин не в счет. Минуту спустя и мое тело было развеяно.
— Тц, — досадливо фыркнул я, собираясь заново. — Мог бы хоть ради приличия разок мне поддаться. Ну или хотя бы сделать вид.
— Однажды я непременно так и сделаю, маленький братец. Но точно не сегодня.
Поначалу я думал, что он не обратил на слова Элис внимания, но вечером Итачи выдворил меня из своей постели. Не помогли ни брови домиком, ни надутые губы. Единственное послабление, которое я получил — это разрешение перенести свой футон в его комнату. Хотя он и так долго продержался, я‑то думал, что он меня после первого же раза выставит. Все–таки здесь довольно трепетно относятся к личному пространству, а Итачи к тому же никогда не любил компании, и тут вдруг появился я и чуть ли не на голову ему сел.
В тренировках прошло примерно две недели. Мое тайдзюцу улучшилось, кажется, даже скорость возросла, но нии–сана я так и не смог ни разу достать. И это с учетом того, что обиженные частыми поражениями пилоты каждый день выдавали все новые хитрые планы, как подловить Итачи и окончательно победить, а не свести счет в лучшем случае к ничьей.
Вообще, обычно члены Акацуки не сидят безвылазно на базе, уж слишком тут уныло. Большинство из них или на заданиях или ищет развлечений от скуки. Я за все время и не видел никого, кроме Тоби, Кисаме, Пейна и Конан еще в первый день. Вот и нии–сану в одно далеко не прекрасное утро пришлось отправиться на задание. Меня он в детали не посвятил и с собой не взял, хотя я и не особенно просился.
Первый день прошел до невозможности уныло. Как–то я слишком быстро привык к присутствию нии–сана, и без него тишина давила на уши до такой степени, что пришлось включить телевизор на полную громкость, а то я начинал слышать какие–то звуки и едва различимые голоса безо всякого гендзюцу. Уснуть одному в комнате было совершенно невозможно, и я вернулся в гостиную к работающему экрану и лег на диван, завернувшись в кокон из одеял и подушек. Так и провел ночь в полудреме между сном и явью, а телевизор отображал образы, возникающие в моем мозгу.
Второй день оказался еще более скучным, если такое вообще возможно. Я даже на тренировку не пошел, без Итачи это все равно бессмысленно. Если подумать, я еще никогда так надолго не оставался в одиночестве в этой жизни. Сначала Наруто во мне нуждался и постоянно лип, а потом, когда у меня начали случаться приступы, он уже сам внимательно следил, чтобы я не проводил один слишком много времени.
Сознание затянуло мутной пеленой. Я не мог с этим бороться, потому что каждый раз, когда это случалось, не осознавал себя. Это все равно, что случайно уснуть и видеть сон, и не знать об этом. Я соскользнул во внутренний мир, и настоящая реальность просто перестала для меня существовать.
 
Сны сменяли один другой, но каждый раз после приступа я так и не мог вспомнить, что же в них было. Но вот вокруг стало происходить что–то странное, все тряслось и шло трещинами, а от низкого гула под ногами дрожала земля.
— … Саске! Саске! САСКЕ!!!
Я резко распахнул глаза и судорожно вздохнул. Пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем зрение сфокусировалось, и я увидел над собой лицо Итачи. Он и так никогда румянцем не отличался, а сейчас вообще был белым как мел.
— Итачи? Что?.. — я хотел спросить, что происходит, но горло пересохло.
Во время моих приступов тело само переходит в энергосберегающий режим и поддерживает только дыхание и сердцебиение. И каждый раз очнувшись, я несколько минут чувствую ужасную слабость. Я попытался сесть, но не смог, Итачи пришлось мне помочь.
— Сколько времени прошло? — я постепенно чувствовал, что организм приходит в норму.
— Меня не было неделю.
Я почувствовал, как в изумлении расширяются глаза. Выходит, я провалялся без сознания целых пять дней? Такого еще не случалось, до этого мой максимум составлял часов десять.
— Долго будил?
— Двадцать три минуты, — безжизненным голосом ответил Итачи.
Я сглотнул, представляя, каково ему пришлось.
— Извини, — я передвинулся ближе к нему и уткнулся лицом в плечо. — Я не могу это контролировать.
— Саске, — вокруг меня неожиданно сжалась стальная хватка Итачи, — Это все из–за меня. Клянусь, я больше никогда не оставлю тебя одного.
— Нии–сан, — полузадушено просипел я, — раздавишь. А это мое настоящее тело.
Итачи моментально ослабил объятия, но так и не отпустил, продолжая прижимать к себе. Его пальцы так сильно сжимали рубашку на моей спине, что та просто трещала по швам, но пока держалась.
— Ты тут ни при чем, — нужно было срочно прекратить терзания нии–сана, а то еще немного, и он такого напридумывает. — Это уже я сам накосячил, пытался управлять собственными эмоциями во внутреннем мире и что–то сломал.
Уж не знаю, удалось ли мне убедить нии–сана в непричастности к моим травмам, по его застывшему лицу ничего не было понятно.
Но как говорится, нет худа без добра, это я к тому, что у приступа были и положительные моменты. Как выяснилось, в то время как мое тело валялось тут полутрупом, сознание обреталось во внутреннем мире, и не просто развлекалось, как обычно, а занималось делом. Сам я этого не помнил, но остальные личности рассказали, что я пытался изобрести летательный аппарат. А так как в своем мире я практически бог, то задача оказалась легковыполнимой. Ну не совсем уж легко, потрудиться пришлось всему научному отделу, зато и проектов выдали целых десять штук. Правда, виртуальные испытания прошел только один, а такие безумные идеи, как ковер–самолет и летучий корабль сошли с дистанции еще на старте.
Так что теперь у меня появилась еще одна классная техника, осталось только проверить ее в реальности. Причем, даже странно, как я не придумал ее раньше, ведь моя огненная чакра идеально для нее подходит. В результате у меня получился глайдер, по очертаниям напоминающий летучую мышь с размахом крыльев в полтора метра. Двигался он на реактивной тяге, плюс какой–то умник из института додумался встроить в него оружие, стреляющее огненной или электрической чакрой, сжатой до размеров пули.
После моего приступа нии–сан некоторое время пытался изображать курицу–наседку, наверное, заметь он хоть признак слабости, с ложечки бы меня кормить начал, но к счастью, я быстро восстановился. Я хотел в тот же день опробовать глайдер на тренировке, но Итачи наотрез отказался. Пришлось ждать до завтра. На первой же тренировке выяснилось, что для нии–сана мое нахождение в воздухе совершенно не создает препятствий. Он ухитрялся сбивать меня с любого расстояния. Впрочем, я еще сам толком не мог управлять собственной техникой и не знал всех ее свойств, так что попасть в меня сюрикенами было не трудно.