Рецепт апокалипсиса от Учих СИ)

А через несколько дней Итачи получил задание вместе с Кисаме и Сасори отправиться за Дейдарой. Меня прихватили в качестве бесплатного приложения. Итачи весьма серьезно отнесся к своему обещанию больше никогда меня не оставлять и, кажется, твердо вознамерился всюду таскать за собой.
До нужного места добрались почти в полном молчании, спутники попались неразговорчивые, а нам с Итачи было достаточно обменяться взглядами, чтобы поговорить в гендзюцу. Хотя нии–сан вообще больше предпочитает молчать, так что «общался» в основном я.
Итачи легко победил Дейдару с помощью гендзюцу. Если честно, я вообще не понимаю, на что тот рассчитывал, не имея даже простейшей защиты от иллюзий. Тут можно было и без шарингана справиться. И еще мне совсем не понравилось, каким взглядом он смотрел на нии–сана. Так восторженно на него пялиться имею право только я! Зато потом блондин разразился напыщенной пафосной речью о своем искусстве. Видел я эти его фигурные бомбочки. Если это и искусство, то явный авангардизм, который в этом мире не прижился.
Всю обратную дорогу Дейдара не затыкался ни на минуту, продолжая вдохновенно рассказывать о своем своеобразном искусстве. Через двадцать минут непрекращающегося трепа мне захотелось собственными руками придушить этого блондинистого идиота. Не зря он так похож на Ино Яманаку, девчонкой ему надо было родиться, тогда содержание бы больше соответствовало внешности. А вообще внешне он ничего так, как раз во вкусе прошлой меня — голубоглазый блондин. Рот заткнуть, и будет вообще красота. Правда, сейчас ему всего лет шестнадцать. Тоже мне, серьезная террористическая организация — понабрали малолеток или фриков, и глаз положить не на кого. А еще хотят мир захватить!
Я поспешил затолкать поглубже в подсознание мою не вовремя высунувшуюся женскую ипостась и постарался думать о чем–нибудь нейтральном. Десять минут спустя я уже мечтал о том, чтобы отключить себе слух, но при передвижении по условно вражеской территории это было не слишком разумно.
Еще пять минут спустя не выдержал Сасори. Но вместо того, чтобы хоть что–нибудь сделать с блондинистой проблемой, которая скоро должна была стать его напарником, он начал рассказывать о своей точке зрения на искусство, которое должно быть вечно, как его марионетки. Дейдара принялся яростно спорить. Кажется, эти двое нашли друг друга. Полчаса спустя я уже был готов сразиться с обоими Акацуки, лишь бы они просто замолчали. Кисаме несколько раз попытался их заткнуть, но эти двое его просто проигнорировали. Итачи же все еще каким–то образом ухитрялся сохранять равнодушное выражение лица, думается, он наложил на себя гендзюцу, превращающее пафосный бред «художников» в журчание воды или, например, шелест листьев.
— Аааргх! А ну заткнулись оба! Сейчас я сам покажу вам, что такое искусство!!! — у меня просто сдали нервы.
До этого я всю дорогу вполне достоверно копировал покерфейс нии–сана, и сейчас такой взрыв эмоций слегка удивил плохо знакомых со мной Дейдару и Сасори. Я создал глайдер и поднялся на нем вверх и уже в воздухе призвал десять клонов. В тот момент мы как раз двигались по равнине, вдоль довольно невысокого скального хребта, и решение совместить «взрыв» и «произведение на века» пришло в голову само собой. Я устремился к одной, почти отвесной скале, а клоны рассредоточились вокруг меня. Одновременно сложив печати, мы начали быстро выплевывать сжатые до предела сгустки пламени, которые при ударе о камень взрывались. Шаринган, даже неактивированный, помогал идеально рассчитывать мощность огненных бомбочек и место, в которое они должны были врезаться. Закончив работу, я отозвал клонов и вернулся к застывшим внизу Акацукам. В это время пыль осела, и всем стал виден высеченный взрывами в скале двадцатиметровый портрет Итачи, сидящего на троноподобном кресле в своей любимой пафосной позе.
И наконец, я добавил последний штрих — создал иллюзию горящего пламени в зрачках изображения, отразив гендзюцу от камня и направив ее на смотрящих. Создавалось полное ощущение, что глаза картины ожили и следят за присутствующими. Несколько минут стояла полнейшая тишина. Если честно, я и сам впечатлился, даже не ожидал, что получится так круто.
 
— Это… это и есть истинная сила шарингана? — наконец произнес Дейдара.
— Нет, это сила таланта, — ядовито ответил я, поворачиваясь к блондину и демонстрируя темную радужку. — Все это время шаринган не был активизирован.
— А по–моему, это сила братского комплекса, — вставил Кисаме и расхохотался.
— Тц. Кисаме–семпай, вам просто завидно. И вообще, не подозревал, что вы знаете такие умные слова. Неужели вы и читать умеете?
— Ах ты, мелкий паршивец, — Самехада опустилась на то место, где я был мгновение назад.
— Сколько экспрессии, семпай! — я поднялся на глайдере повыше, выходя за радиус атаки мечника. — Я всегда знал, что вы ко мне неравнодушны.
— Однажды я тебя прикончу, — мрачно пообещал Кисаме.
— Рука не поднимется, — ухмыльнулся я.
— А ты спустись, и проверим.
— Как говорит нии–сан, в следующий раз.
Я решил, что сейчас самое время устроить глайдеру полевые испытания. До этого я проверял его только на подземном полигоне, а тот хоть и большой, но особенно размахнуться негде. Отлетев подальше, начал проверять максимальную скорость, до которой могу разогнаться, и максимальную высоту. Выяснилось, что глаза очень страдают от встречного ветра, поэтому пришлось создать очки вроде тех, что были у Обито, но черного цвета. На большой скорости встречный поток ветра пытался сорвать меня с глайдера, непрозрачно намекая, что аэродинамические свойства у моего тела явно отрицательные. Снизив скорость, я начал выделывать всякие трюки вроде штопоров и вращений, все, что только мог придумать. Это было настолько здорово, что оставалось лишь недоумевать, почему раньше не додумался до такого развлечения. Мои радостные вопли, наверное, разносились на километры вокруг. Через пару часов, налетавшись до посинения, я отправился вдогонку ушедшим вперед Акацуки, но по дороге сделал крюк, чтобы еще раз полюбоваться на портрет Итачи. Интересно, этому месту дадут какое–нибудь название? И что подумают в Конохе, узнав, что кто–то создал памятник нукенину, вырезавшему собственный клан?
Акацуки я догнал почти у входа в убежище. С глайдера слезать не стал, так и летел невысоко над полом, пока мы все шли в тот зал, где Итачи докладывал Пейну о провале миссии по поимке девятихвостого. Сегодня намечалось что–то вроде всеобщего собрания в честь принятия в организацию нового члена. Несколько мест за столом уже было занято, причем двух типов в черных плащах с облаками я не узнал, в аниме они так и не появились. Меня из зала никто не гнал, хотя я и не член Акацуки. Впрочем, Тоби тоже присутствовал, хотя официально он пока не входит в организацию. Зато у него уже был фирменный плащ. Может, себе тоже такой завести?
Наконец, все собрались, и в зал в сопровождении Конан вошел Пейн. Расположившись на своем «троне» (у него, кстати, это получалось не так впечатляюще, как у Итачи) он начал проводить идеологическую обработку. Просветил Дейдару, ну и меня заодно, о целях организации — собрать денег, добиться военной монополии и как апофеоз, захватить власть над миром. Речь была ничего так, но без огонька, поэтому ближе к концу я заскучал и решил немного помочь лидеру в создании подходящей атмосферы.
Над головой Пейна постепенно начали собираться иллюзорные тучи, изредка подсвечиваемые изнутри багровыми зарницами. Помещение было огромным, потолок терялся в темноте, так что мне было где развернуться. Сам лидер не мог увидеть, что творится прямо над ним, зато остальные заметили, но видимо, решили, что так и было задумано. И когда Пейн произнес: «Мы захватим мир», в пол за его спиной ударила иллюзорная молния, и зазвучало самое начало токкаты ре минор Баха, гармонично слившееся с раскатом грома. Акустика в помещении оказалась отличная, плюс я еще добавил низких частот, так что по спине побежали мурашки, а пол под ногами слегка задрожал.