Башни Анисана (СИ)

Гиб Аянфаль ещё никогда не видел танца, даже малой его вариации, проводившейся на обычных торжествах внутри обителей. Но сегодня интуиция подсказала ему, что произошедшие события подготовили его к тому, чтобы видеть… Вдобавок консул Сэле весьма прямолинейно намекнул на это во время их беседы. Одухотворённый этим предчувствием, он покинул комнату поздним утром, собираясь пуститься в путь, когда нос к носу столкнулся с Гиеджи. Сестра, похоже, не ожидала его встретить.
– Я думала, ты уже ушёл, и мы увидимся на площади, – воскликнула она после приветствия.
– Собираюсь, – ответил Гиб Аянфаль, – а ты идёшь?
– Да. Только мне надо найти нашего соседа.
– Этого рыжего Эньши? – удивился Гиб Аянфаль, – зачем? Он наверняка уже в городе – детей первыми туда отводят.
– Аба Альтас попросил, – ответила Гиеджи, – Он хотел, чтобы мы пошли все вместе. Подожди меня. Я не хочу вести его в одиночку, если он заупрямится.
Гиеджи прошла мимо него и заглянула в комнату справа от жилища Гиб Аянфаля.
– Никого, – произнесла она, оборачиваясь, – а я чувствовала, что он здесь.
Гиб Аянфаль молча нырнул, прислушиваясь к никому кроме строителей не понятному внутреннему полю замковых стен. Обитель почти пуста – остались только они, да несколько асайев в зале пасоки.
– Пойдём, мы тут вообще одни, – уверенно сказал он сестре.
На лице Гиеджи отразилось сомнение, но она вместе с Гиб Аянфалем направилась в город тем более, что зов волн становился всё сильнее и сильнее.
Вскоре они были уже на центральной площади Рутты. Светлые громады обителей отступили, и она стала достаточно большой, чтобы вместить на себе многомиллионное население окрестностей. Единственным строением, оставшимся на месте, был Дом Звезды – высокая фиолетовая башня, центральное волновое строение Рутты. Сейчас её врата закрыты и лестница, ведущая к ним, упирается в гладкую стену. Во время общего танца башня растворится, слившись с площадью, а пока она концентрирует в себе поток информационных волн, идущих напрямую от Онсарры.
Воздух сгустился из-за перегруженных мыслями потоков. Гиб Аянфаль ощутил, что его против воли начинает охватывать приятное веселье, которому он не давал глубоко пробраться в сознание. Пока волны были довольно нестройными – на площади не было того, кто объединил бы асайев, погрузив их в общее настроение.
Гиб Аянфаль отступил в сторону от Гиеджи и вгляделся в группу стоящих в стороне патрициев. Среди них он заметил Ае. Старший родич о чём-то беседовал с невысоким архитектором в жёлтом одеянии. Это был тот самый Зоэ, которого некогда так расхваливал Хинуэй. Гиб Аянфалю уже доводилось видеть его на трапезах, и он всегда отмечал, и ничего такого особенного в нём нет. Гиб Аянфаль пошёл дальше. В преддверии празднеств он иногда любил побродить по площади, рассматривая асайев. Волны доносят до внутреннего слуха обрывки чужих мыслей и настроений, и точно так же уносят прочь его мысли. Поэтому лучше не думать ни о чём важном, сохраняя спокойствие. Где-то здесь его строительная команда и все жители замка абы Альтаса. В вышине жёлтого неба парят небесные: они не ступают на поверхность и только во время самого танца ныряют в его неукротимый огонь вместе со всеми. Нет одной только Росер. Воспоминание о пропавшей белой сестре вдруг пробудило в его душе тоску. Тут же вспомнилась скорбь в словах абы на прошлой трапезе. Это событие произошло так недавно, а тут Торжество Праматери. Кто-нибудь из патрициев, или сам правитель обязательно должен будет что-нибудь сказать о произошедшем.
Гиб Аянфаль взглянул на остающиеся закрытыми врата Дома Звезды. Его взгляд наткнулся на консула Сэле. Консул стоял неподалёку и о чём-то разговаривал с несколькими асайями. Судя по нарядам это были техники тонких волн. В это время Гиб Аянфаля затеснили вновь прибывшие, и он потерял Сэле из виду. А в сознание застучались слова абы Альтаса. Аба просил, чтобы они с Гиеджи шли после танца домой, не дожидаясь его. Гиб Аянфаль так и не разглядел, где стоит аба среди патрициев.
 
Устав бродить среди растущей толпы, он вернулся назад к Гиеджи и с удивлением обнаружил, что сестра не одна. Рядом с ней стоял рыжий ребёнок, и Гиеджи крепко держала его за руку.
– Я нашла его! Он, оказывается, раньше всех прибежал сюда, – проговорила Гиеджи, замечая вопросительный взгляд Гиб Аянфаля.
Ребёнку, однако, не нравилось, что его держат. Он то и дело старался выкрутить руку из цепких пальцев Гиеджи и сердито сверкал на неё глазами из-под рыжей чёлки. Гиб Аянфаль оглянулся и заметил, что на них с беспокойством поглядывает одна из белых воспитательниц.
– Лучше отпусти, – шепнул он, приблизившись к сестре.
– Но аба попросил, – возразила Гиеджи и вдруг вскрикнула – рыжий сорванец, улучшив момент, больно обжёг её руку выступившей на ладошке чёрной пылью. Вырвавшись на свободу, он шмыгнул в толпу и скрылся из виду. Гиеджи, было, погналась за ним, но найти ребёнка в нестройных волнах для неё было сложно, и она вернулась назад. Лишь позднее Гиб Аянфаль вновь увидел Эньши на площади – белая воспитательница отводила его к собирающимся в стороне от взрослых детям.
Долгое ожидание начало утомлять юного асайя. Но вот волны затихли, оставив сознание в непривычной пустоте. Стало очень тихо – слышен только приглушённый гул, порождаемый многочисленными внутренними полями. Стены фиолетовой башни медленно расходились в стороны – их точно прорезал рвущийся изнутри свет. Яркое сияние озарило площадь, на мгновение ослепив тысячи тысяч глаз, а в следующее мгновение в волнах вспыхнула радость, которая проникла в умы и затронула каждого. В белом свете Гиб Аянфаль различил фигуру правителя с приветственно поднятой рукой.
Сияние постепенно сконцентрировалось вокруг Гэрера Гэнци и собралось в белый шар над его головой. Правитель опустил руку и начал неторопливо спускаться вниз к площади. На асайев нахлынула волна любви и восхищения им. Гэрер Гэнци был невысок ростом, имел гибкое и стройное телосложение, овальное лицо, на котором выделялись огромные глаза фиолетово-серебристого цвета. Его чёрные волосы и серебристо-белое тело оплетали фиолетовые ленты, а на груди красовался знак – фиолетовая восьмиконечная звезда, сочетавшаяся с такого же цвета акапатоей и передником. Правитель должен быть превосходнейшим из асайев. Через промежутки времени, определяемые Провидением и Голосом Ганагура, на всех твердынях Онсарры разносился зов, призывающий миллионы достойных принять участие в Великих Играх, на которых избирается лучшее дитя Онсарры. Победитель сперва встаёт на путь обучения, длящийся около тысячи оборотов, после чего принимает от предшественника имя «Гэрер», вместе со всеми причитающемуся к нему обязанностями.
А следом появилась консул Гейст. Она была, наверное, самым высоким асайем, каких Гиб Аянфалю только доводилось видеть. Тело её было крупным и сложением своим отличалось от тел других асайев: члены и широкое туловище, оплетённые плотной сеткой синих лент, имели округлые и кажущиеся мягкими формы. От всей её фигуры веяло вечной монументальностью и спокойной силой, а на груди красовался знак – синий квадрат. Синей была и остальная одежда консула – передник, широкий пояс и короткие штаны. Её лицо, замершее и изящное, словно выточенное из белого камня, пересекала, закрывая глаза, чёрная повязка кибахи. Оно не выражало ничего, кроме закрытой сосредоточенности. Синего консула не окружало сияние, она вышла из врат так, будто впереди не было заполненной асайями площади. Гиб Аянфаль, смело взглянувший на неё, невольно ощутил холодный трепет, прежде чем светлые волны поглотили эту неприятную эмоцию. Он снова устремил взгляд к правителю.
 
Гэрер Гэнци улыбался ему. Он как будто вырос в тысячу раз, возник в сознании и сплошь заполнил его. Кажется, Гиб Аянфаль – это Гэрер Гэнци, а Гэрер Гэнци – это Гиб Аянфаль. Не понять. Он ощущал чужое внутреннее поле так, как будто бы был глубоко погружён в него, стал его частью. У него возникла стойкая уверенность, что Гэрер сейчас идёт и обращается только к нему, словно бы они находятся на этой огромной площади вдвоём. Только одна точка на самой безопасной глубине внутри сопротивляясь нашествию чужой личности. Она подсказывала, что эта уверенность – плод эмоций, растворённых в волнах, и все остальные асайи сейчас испытывают сходные чувства. Они смотрят, как правитель идёт к ним, следят за тем, как его изящные ступни касаются белых ступеней. И по мере его приближения, завораживающее воздействие всё более усиливается.