Не разбивай моё сердце

– Ну, значит, ты отличаешься от всех.
– И чем же?
Раф прочесывает нижнюю губу зубами и отвечать не спешит. А я впервые за последние дни почувствовала, что можно узнать ответы на нужные вопросы.
Без ведома Яна, никто из его братьев и пальцем меня не тронет. И, кажется, я права.
– Имеешь то, что не имеют другие…
Опускаю глаза на сложенные в замок руки.
– Загадками говоришь, – отворачиваю к окну. Короткая беседа закончилась.
  
Мы проезжаем тот же путь, что и в начале. Ужасная, просто отвратительная дорога, одичавшие места, которые раньше были территорией завода, и заброшенные склады.
Когда количество Борзовых уменьшилось, на тело опускается капля спокойствия.
К моему дому Раф подвозит, когда наступила глубокая ночь. Свет во всех домах выключен, только в моей комнате горит.
Дедушка…
– Лика, без глупостей, – предупреждает Рафаэль. – Московские и рядом не стоят с тем, во что может превратиться Ян, если его приказы не выполняются.
– Значит, там, у завода, это был приказ? И с чего я должна его слушаться? – разрывает от эмоций. Со мной еще никто не разговаривал таким тоном. – Он мне никто, – готова была прокричать, но вышел хриплый полушепот.
– Затем, что ты теперь принадлежишь ему. Об этом знают все уже как.... – смотрит на часы с равнодушием и на лице, и в голосе и поднимает глаза, – три часа. До встречи.
Раф поднимает стеклоподъемник и срывается с места с пробуксовкой. Сейчас узнаю в его танке ту машину, что облила меня с ног до головы.
Все было подстроено. Мне не оставили выбора с той минуты, как Ян остановился у института в тот день. 
 
Глава 10. Лика
 
Центральная площадь города заполнена палатками с едой и людьми. Не протолкнуться.
На выстроенной высокой сцене о чем-то вещает мэр. Речь, написанная кем-то, заученная и довольно пресная.
– Ну все ясно. Идем к светлому будущему на наших же плечах, – вольно переводит Анж.
В ее руке аппетитный бургер. Подруга проглатывает его, не жуя.
А у меня при взгляде на Базара пропадает аппетит. И не потому, что он в этом дорогом костюме выглядит, как откормленная свинья. Ненароком вспоминаю тот вечер недельной давности.
Кровь, выстрелы, смех. Борзовы…
Я не видела Яна это время и начала думать, что мне все приснилось. У института никто не встречает, у подъезда не стережет. Тихо.
– Ты свой не будешь доедать? – косится на мой откусанный бургер.
– Хочешь? Я лучше пойду куплю воды.
Никакой воды, конечно, покупать не собираюсь. Она здесь бешеных денег стоит.
Отхожу от Анж на край площади и даю себе передышку от вечной толкучки.
Смеркается, и в честь Дня города запланирован салют. Еще больше народа стекается, чтобы посмотреть.
– Прокатимся? – слышу над головой. Слева и справа зажимают.
Можно было бы позвать на помощь, крикнуть, но я онемела от страха. Остается мотать головой.
Телефон вибрирует в заднем кармане, но я не в силах его достать.
Передо мной возникает тот рыжий, чьи волосы сейчас кажутся языками пламени. А сам он исчадием ада с характерной бледностью и худосочностью. Его тонкие губы изогнуты в злорадном оскале.
– Сама пойдешь? Или помочь? – чужаки смеются и переглядываются.
Рука одного хватает меня за предплечье выше локтя и ведет в сторону, на соседнюю улицу, где совсем-совсем темно и пустынно. Все сейчас либо дома, либо на площади. Помощи ждать неоткуда.
Цепляюсь за что-то ногой, чуть не падаю. Едва иду. Напугана до предела.
– Ну и куда чешешь? Машина на параллельной улице, – один из парней останавливается.
– На той ментовка, идиот! – отвечает рыжий.
Молчу.
Ментовка, про которую они говорят, на ремонте какую неделю. Дедушка ходил писать заявление на нашего соседа сверху за постоянные дебоши, но… Куда переехали наши бравые ребята, так и не удалось выяснить.
А вот Борзовы наверняка в курсе.
– Боишься, что ль? – противный смех. Глумление, от которого сморщиваюсь в точку.
– Ага, его однажды так отметелили, вот и обходит за километр, – гогочет второй парень.
– Заткнулись, а!
Рыжий впадает в бешенство.
Не знаю, на руку мне это или нет, но обо мне будто ненадолго забыли.
Несмотря на то, что город они вроде неплохо выучили, о многом все-таки не знают. Это тоже плюс в моем положении.
Делаю вдох и медленный выдох. Ошибка или нет, но я вырываюсь из лап парня, что в процессе их перепалки чуть ослабил хватку, и срываюсь с места, будто сдаю важный в своей жизни экзамен по бегу на короткую дистанцию.
Кромешная тьма сейчас и друг, и враг. Я окутана чернотой. Или вовсе ослепла.
В кармане нащупываю телефон, который то и дело вибрирует. Глаза режет от яркого экрана.
Анж. Дедушка. Снова Анж. Но не им же звонить и молить о помощи.
Бегу, не разбирая дороги. Параллельно пытаюсь набрать… Яна. Эта дикая мысль пришла внезапно. Он – причина моих проблем.
Но «Номер не зарегистрирован».
Из-за плохого освещения не вполне разбираю, куда иду. Просто прямо. Ногой попадаю в выбоину на тротуаре. Там привычно лужа.
– Блин! – трясу ногой. Старый кед промок.
Бегу и хлюпаю.
Сердце готово вылететь из тела от страха. После постоянной слежки Борзова и расползающихся слухов по городу по поводу приезда неких «московских» каждый шорох вгоняет в неконтролируемую дрожь. Это неудивительно.
Направо вдоль тротуара, затем налево в проулок.
Сзади шаги. Вокруг, со всех сторон. Это реальность или игра воображения?
– Она здесь! – слышу отдаленно.
Нет, реальность. Самая что ни на есть настоящая, пугающая реальность.
Шорох, шорох… Бег, голоса. Мне душно.
Вижу закуток, спешу туда. Есть шанс, что можно укрыться. Улица освещена скудно.
Захожу, прикрываю глаза. Зажмуриваюсь. Считаю про себя. Даже руки не поднимаю, чтобы смахнуть слезы. Хочу врасти в старую, облупленную стену с граффити.
– Попалась, – слышу прямо над ухом.
Меня хватают за волосы. Жестко и бесцеремонно. Готова взвыть от боли. Неизвестный мне парень натянул скальп, решив содрать с меня его вживую.
– Отпустите! – кричу. Надрываюсь. В груди застревают крики отчаяния.
Меня могут убить. После моего побега так точно.
– Шлюха Борзова! – еще один незнакомый голос. Грубый, низкий, неприятный.
Он не принадлежит никому из той тройки. Новый.
Задыхаюсь. Открываю глаза, снова закрываю. Я плохо вижу, вся картинка расплывается. Всплески красные, черные, синие… Кто-то в белых штанах. Совсем без ума. Кто ж в такую погоду надевает светлое?
– Ничего, теперь и на нас поработает…
Смех. Тошнотворный и неприятный. Заставила бы заткнуться, если бы это было в моей власти.
Меня волокут то за волосы, то за одежду. Вырываюсь, пробую не разреветься от страха.
Ян предупреждал, что сейчас неспокойно в городе. Долбаные московские… Что им здесь понадобилось? И где вообще Борзов? Разве не он говорил, что удавит любого парня, кто окажется рядом со мной?
– Прыткая какая… Реально думала, удастся сбежать?
Оказываюсь в машине, где пахнет едой. Живот превращается в камень, по горлу катится тошнотворный спазм и выбрасывает горечь на язык.
Окна затонированы. Впереди рыжий, по бокам со мной брюнет и еще один незнакомый.
Их много, московских этих!
– Где твой хахаль? – спрашивает незнакомец.
Грубо берет меня за подбородок, вынуждая смотреть в глаза. Смачно сдавливает скулы.
– Молчишь? Сейчас разговоришься…
Мы едем около получаса. Я глядела только перед собой, заламывая пальцы. За грудиной полыхало огнем от состояния беспомощности.
Когда меня привезли на уже знакомое место у завода, ночь накрыла город. Ветра не было. Тишина сжимает барабанные перепонки до протяжного, скрипучего гула.
  
– Рассказывай все, что ты знаешь о своем ебаре!
Толчок. Приземляюсь на колени. А сегодня, как назло, надела юбку. Кожа разодрана.