Не разбивай моё сердце

Двери захлопываются, мне становится нечем дышать. Пахнет мужским потом, сигаретами и свежей кровью.
Меня запихнули на заднее сиденье, в то время как Ян Борзов отклонился на подголовник переднего сиденья и прикрыл глаза.
Сердце мечется то вверх, то вниз, ища свое привычное место за ребрами. Чувствую постоянный холод: для одного платья вечер слишком прохладный.
Рафаэль за рулем, справа от меня – Камиль. Все трое дружно закуривают. Одновременный щелчок зажигалки, и масса дыма устремляется в низкий потолок. Закашливаю, но никого это не волнует.
  
– Куда мы…
«Едем?» – хотелось спросить. Дедушка наверняка переживает. Я вышла в одной пижаме и пропала на целый час.
– Помолчи, а! – тихо и низко затыкает меня Камиль.
– Дедушка… Дома.
– Тебе сказали помолчать! – Раф раздражен.
Скольжу взглядом к Яну, в надежде на какое-то его слово. Он же старший здесь, но не следовало искать в этом бандите что-то хорошее.
Забиваюсь в угол машины, почти сворачиваюсь в калач, поджимаю под себя ноги. Не хватало в слезы удариться. Эти трое посмеются, а мне невыносимо хочется быть сильной.
Едем по ощущениям минут двадцать. В город не заезжаем, но используем окружную дорогу. Понимаю, что мы находимся в северной части по заброшенным складам. Раньше это было частью завода, после взрыва место использовали для хранения краденых машин, которых развозили по стране. Никто из разумных местных и близко не подходил к этой территории.
– Что им надо? – решаюсь на еще один вопрос, пока Камиль сворачивает на неасфальтированную дорогу, где одни ямы.
Идеальное место для убийства свидетелей.
Два поворота, будто запутать хотят, старые гаражи, два барака и… Я вижу завод. Черный, как душа Борзова. У полуразрушенного фундамента еще виднеется грязно-серый кирпич. Четыре трубы покрыты сажей.
– Завод, – отвечает Ян.
От страшного зрелища не могу отвести взгляда.
– Он же нерабочий. Там был взрыв, пожар…
Образ мамы приходит, какой я запомнила ее в последний день.
– Это земля, Лика. Да и завод можно восстановить, нужно только знать как, – все трое переглядываются и замолкают.
Рафаэль выходит первым. За ним Камиль. Последним – Ян. Он обходит машину и открывает дверь с моей стороны.
– Выходи.
Качаю головой. Он цветы мне присылал, платье, в котором и сижу, а теперь… Убьет?
– Не заставляй меня применять силу.
 
Глава 9. Лика
 
– Не заставляй меня применять силу.
Первое мгновение ежусь. Верю, что Борзов говорит это не чтобы припугнуть.
До меня потихоньку начинает доходить: я на отшибе города, с парнями, преступления которых отмажет вся местная власть. Они живут только своими принципами и верой, где добра нет, а зло родное и привычное.
– Никто тебя убивать не собирается, Лика, – говорит Ян и хватает меня за руку.
Рефлекторно вырываю, но Борзов схватил цепко. Он вытягивает меня из танка, и ногами приземляюсь на гравийную крупную крошку. Из-за каблуков пошатываюсь.
Рафаэль уверенно ведет всех вперед. Это мрачное место ему явно знакомо. Камиль, не глядя на дорогу, читает что-то в телефоне и, посмеиваясь, бешеным темпом вбивает ответ.
Ян идет прямо передо мной. Он будто вообще не испытывает никаких эмоций.
Эти трое дрались недавно! Там была кровь, выстрелы, нож, людское месиво… Как можно оставаться такими спокойными, в чем-то расчетливыми и холодными?
Раф выбирает место, где лежат бетонные перекрытия, и выкладывает на них антисептики, бинты, вату.
Шурша гравием, оборачиваюсь. Отсюда открывается широкий вид на завод и прилегающую заброшенную территорию. Все как на ладони.
К горлу подступает тошнота из-за запаха гари. Пожар был давно, но я продолжаю ощущать пленку на стенках гортани.
И почему мы здесь? Странный выбор места, как и странен сам вечер и вообще встречи с Борзовым.
– Они еще вернутся? – спрашиваю братьев про неких московских. Город гудит слухами.
– Конечно. Такие земли не могут стоять без дела…
Камиль сбрасывает кожанку. На его боку кровавый след, и кровь продолжает сочиться, расползаясь. По лицу парня и не скажешь, что он сильно ранен. В больницу бы, но о таком бандитам не заикаются.
Пячусь от открывшейся картинки и попадаю в лапы самому хищному из Борзовых.
Ян кладет руки мне на плечи. Спиной чувствую его грудную клетку, каждое глубокое дыхание и стук жестокого сердца.
Бандит – робот, если при виде всего, оно не сбилось со своего темпа.
– Поможешь? – шепчет и сжимает мои плечи.
Камиль усмехается.
Помочь с чем?…
– Я сам не достану.
Парень отходит и снимает с себя верхнюю одежду. Сильно зажмуриваюсь. Его тело все – все! – исписано татуировками. Живого места нет. Конечно, он не будет бояться боли. Такое количество ударов острой иглы вытерпеть!
Слева у ребер несколько ран: мелкие-мелкие царапины. Уверена, Ян их даже не чувствует.
Робкими маленькими шагами дохожу до Камиля и беру из его рук антисептик и вату. Права отказать в помощи нет, и это читаю во взгляде всех трех Борзовых.
Ян облокотился о бетон и смотрит на то, как я несколько капель проливаю на гравий. Ругаюсь. Меня трясет, и уже не от холода. Когда дотрагиваюсь до кожи парня, слышу шипение.
Его лицо близко, чувствую, как он оценивающе смотрит на меня. Тяжело, иссушающее. За километр можно испытывать на себе свинцовость этого взгляда.
– Ты вкусно пахнешь, – говорит неожиданно. Я же просто чувствую запах антисептика, грязной дороги и все еще гари.
Поблагодарить за комплимент? Он вывез меня сюда и заставил обрабатывать раны. Для скромного «спасибо» слишком много «но».
– И это не духи, – сильный вдох, и Ян еще приближается. Становится теснее. Пряди его волос щекочут.
– Готово, – наспех закручиваю крышку антисептика. Не знаю, куда вату деть. Выкинуть? Неправильно как-то.
Борзов выхватывает окровавленную вату и выкидывает в траву. Ладони кладет мне на поясницу и притягивает к себе. Стою между его разведенных ног и упираюсь ладонями в грудь. Как отталкиваю.
Эта близость пугает, накрывает черным маревом. Гипнотический взгляд скользит по моим губам и движется к шее. Бьющая бешеным пульсом жилка надрывается.
Ян тянется ко мне. И чувствую… Его туалетную воду и табак. Горькая сладость, собирающая слюну во рту.
– О московских никому не говори. Ты ничего не видела, ничего не знаешь. Лица их забудь, – говорит четко.
Поворачиваюсь лицом к Камилю и Рафаэлю. Умудрилась забыть, что братья рядом. Смотрят до тесного страха в солнечном сплетении.
– Если бы не ты, мне бы не пришлось ничего видеть и знать.
– Ошибаешься. Все так, как должно быть… – произносит цинично.
Ян поднимается, вынуждена отпрянуть.
Ничего не понимаю… Сурово смотрю в спину Борзову, но задать все мучающие меня вопросы не поворачивается язык.
– Отвези ее, – не просит, а приказывает Ян Рафаэлю, – и, Лика, любого парня рядом с тобой удавлю. Помни, когда будешь выходить на улицу.
Борзов смотрит долго из-под нахмуренных бровей и упавшей на лоб челки. В полумраке выглядит сущим дьяволом. Черты лица не помогает сгладить даже фонарь в ста метрах от нас.
Это своего рода наставление?
Пропускаю два вдоха и, дождавшись, пока Ян отойдет от меня на безопасное настроение, бросаю вслед:
– Не смей со мной так разговаривать… – громко, уверенно, безумно.
Все внутренности в кипящем масле зашкварчали от секундного взгляда Яна. Но на этом все. Один Борзов скрылся за заброшенными гаражами – и что там делать? – другой подтолкнул в направлении машины.
– Пучеглазая, не играй с огнем. Ты, блядь, не долбаный, факир, – недовольно говорит Раф.
  
До машины спускаюсь, прихрамывая. Левая пятка натерта, потому что дорожная пыль при ходьбе попала на кожу. Обнимаю себя руками, ведь я прилично подмерзла. Снизу постоянно дует болотным холодом.
– Почему я? – спрашиваю Рафа, стоило мне сесть в машину, – в городе полно девчонок.