Фурия (СИ)

— У неё спроси… — от меня он не узнает, что между нами было гораздо больше, чем просто секс.
— Приблизишься к ним — пожалеешь! — предупреждает, прежде чем уйти, громко хлопнув дверью.
Трудно это сделать, зная, что у тебя растёт дочь.
Кое-что узнал от отца. Он сказал, что девочка родилась маленькая и слабенькая, но с помощью врачей и бойцовского характера быстро пошла на поправку и уже через месяц их выписали из больницы. Ему я причину своего интереса не рассказал, иначе шокировал бы новостью — он стал дедом.
С целью забыться, вынести всё это, направил все силы на тренировки, о чём сильно пожалел.
Меня несколько месяцев мучили редкие боли со сдавливанием в области сердца. А тут на стадионе я почувствовал невыносимую жгучую боль в груди и потерял сознание.
Очнулся в больнице через несколько дней. Оказалось, мне сделали операцию, разорвалось сердце. Читал где-то, такое бывает от сильных чувств или страха, но не думал, что случится со мной.
Долго восстанавливался. Про футбол и бокс пришлось забыть.
Но пока лежал в госпитале, понял — хочу хотя бы разок увидеть дочь. Мог умереть и никогда на неё даже не взглянуть.
Поэтому наблюдал и ждал возможности поговорить с Сэл во время их прогулок с дочерью.
Мне повезло, и я даже смог подержать на руках Доротею. Имя красивое, действительно, Богом дарованная. И очень похожа на маму…
Но эта выходка мне вышла боком.
Уже вечером Алекс снова появился на пороге и без рукоприкладства доходчиво объяснил, что сделает, если я ещё раз появлюсь рядом с Сэл и дочерью.
Мне пришлось от них отказаться, пока сегодня она не появилась на пороге аудитории.
Как же это всё сложно!
Наши дни.
Сельванна.
— Я не буду судить Алекса, он оберегал свою семью, — подвожу итог словам Тома. — На его месте я бы поступила точно также.
— Я бы, наверное, тоже…
— Он принял чужого ребёнка, как своего. Любит дочку больше жизни и очень переживает за неё.
Том прислоняется к стене и медленно сползает на пол.
— Я… просто хочу хотя бы иногда видеть её не со стороны, — смотрит на меня с мольбой. — Не претендую на отцовство, иначе он увезёт Тею.
— Если всё обойдётся, я обещаю — решу эту проблему.
— Я буду молиться за её здоровье, — обещает Гарнер.
— Мы все будем… — хлюпаю носом.
Слёзы опять из глаз.
Том поднимается и обнимает меня. Большой и тёплый. И родной… Сейчас, как никогда родной…
— Она поправится. Я знаю. Я же смог… — тихо в мою макушку.
Я задираю голову и заглядываю ему в глаза. Грустные сейчас, но такие же живые карие, как у Теи. И улыбка, как у него.
В дочери гораздо больше от отца, чем от меня.
— Не уходи, пока всё не решится, — прошу его, прижимаясь к нему.
Он нежно поглаживает по голове.
— Не уйду.
  
Глава 65
 
Глава 65
— Дориан, помолчи! И сделай телевизор погромче, — затыкаю своего стилиста, который колдует над причёской.
Надувает обидчиво губы, но пультом добавляет звук.
На экране какой-то умного вида дяденька врач вещает о новом прорыве в области искусственного оплодотворения.
— Наша клиника берётся за самые сложные случаи — несовместимость пар. В течение многих лет мы проводили опыты над тестовыми группами и теперь с гордостью можем сказать — наш эксперимент удачен, все участвующие пары стали родителями прекрасных и здоровых детей.
— Прям все? — лукаво спрашивает ведущий.
— Успех в девяноста семи процентах, — уверяет врач.
Девяносто семь… Это много.
— В чём ваш секрет? — вопрос ведущего.
— Мы изобрели специальную среду, в которой яйцеклетка более "охотно" готова принять в себя мужские сперматозоиды. Это если говорить упрощённо.
Ещё что-то объясняет.
— И на последок — куда обращаться людям с такими же проблемами, как у ваших пациентов?
Доктор расхваливает свой суперсовременный центр. А я сижу с приготовленной камерой на телефоне в ожидании сфотографировать адрес.
Щелк! Готово.
По дороге домой набираю консультанта клиники, который в общих чертах рассказывает, что нужно для участия в программе и записывает на приём.
 
Дома прохожу, не замечая, мимо Тома и Теи, которые на ковре в гостиной собирают конструктор.
Доротея терпеть не может кукол, ей игрушки для мальчиков подавай.
— Сэл! — окликивает Том.
— А? — останавливаюсь и поворачиваюсь к ним.
Только сейчас замечаю. Под впечатлением не заметила этих двоих.
— Привет! У тебя всё в порядке? — хмурится подозрительно.
— Да! А что?
— Ты вся светишься, — радостно произносит дочка, делая круг руками.
Ещё бы! У нас с Алексом появился шанс стать родителями. Это окрыляет.
Тея подбегает, подхватываю её на руки, зацеловываю. Она громко смеётся.
— Папа дома? — шепчу на ушко.
— Папа наверху, ругался с Лимой, что она поссорилась с дядей Нэйтом и приехала жить к нам.
— Опять? — удивлённо вскидываю брови.
— Опять, — разочарованно вздыхает и разводит ручки. — А Нэйт хороший. Скажи же мама?
— Хороший, — целую румяную щёчку.
— И дядя Том хороший, — спрыгивает с рук, бежит к Гарнеру и виснет у него на шее.
Он прижимает её к себе.
Обожает дочку, только она не знает, кто настоящий папа.
— Мне нужно с Алексом поговорить. Срочно! — ускоренным шагом на второй этаж.
Алекс в нашей комнате на балконе. Злой. Это видно по сведённым бровям. Том в доме, сбежавшая от мужа Лима. Вот он и на взводе.
— Привет, любимый! — обнимаю сзади за плечи.
Вздрагивает от неожиданности и облегчённо выдыхает.
— Ты меня испугала…
— Задумался?
— Есть немного…
— Я принесла тебе ещё пищу для размышлений. Идём, — тяну его за собой в комнату, усаживаю в удобное кресло и устраиваюсь рядом.
В телефоне показываю ролик с сайта клиники, который посоветовали мне при записи. Там в общих чертах показан принцип всего процесса.
— Что это? — не понимает Алекс. — Ты мне очередную рекламу ЭКО показываешь? Сэл, мы его уже столько раз пробовали, не получается, — раздражённо забирает телефон и убирает в стороны.
Пытается встать, но я давлю на плечи и заставляю сесть на место. Улыбаюсь, чтобы его успокоить.
— Да, это очередное ЭКО, но оно особенное, для таких пар, как мы.
— В смысле?
— Для тех, на кого забили, как родителей, потому что они несовместимы и не могут иметь детей.
— По отдельности можем. У нас чудесная дочь.
— Но не сто процентов наша, — обхватываю его лицо. — У нас есть шанс иметь своих.
Его взгляд теплеет, появляется интерес.
— Правда?
— Да. Завтра нас ждут в клинике в Сан-Франциско.
— Завтра? Я не могу завтра. У меня интервью на канале, — растерянно.
— К чёрту канал! Тебе они важны или наши дети?
— Дети…
— Миша всё устроит, интервью перенесут на другой день.
— Хорошо…
****
Мы в кабинете клиники.
Большой и светлый. На одной стене развешаны дипломы на имя Шона Лоуренса, на другой рамочки с фотографиями радостных родителей с детьми. Подхожу, рассматриваю каждую. Их с десятка три, на всех счастливые люди.
— Если у нас получится, то и мы сюда попадём, — поворачиваю голову к Алексу.
Он сидит в кресле и нервно дёргает ногой.
Всю ночь не спал, да и я тоже. Крутился с боку на бок.
— Если… — произносит после паузы.
— Алекс, не будь таким скептичным! Я верю, что у нас всё получится, — сажусь в кресло рядом и сжимаю его руку.
Входит доктор, тот самый, которого показывали по телевизору.
— Добрый день, мистер и миссис Гроу, — дружелюбно улыбается. — Рады вас видеть в нашей клинике.
— Мы тоже, — отвечаю за обоих.
Алекс всё ещё мрачнее тучи. А вчера вечером улыбался.
— Я изучил ваши карты, — смотрит Лоуренс в компьютер. — У вас же есть ребёнок, — смотрит на нас по очереди.
Алекс сжимает челюсти.