Ревизор: возвращение в СССР 40 (СИ)

– Как же, как же, именно поэтому я тебя сейчас и вызвал. – сказал председатель. – Думаю, за этим Ивлевым надо присматривать, это толковый парень. 
Вавилов был очень счастлив, что у председателя, судя по этим словам, претензий лично к нему по проколу с Чили нет. Так что Назаров тогда очень удачно для него обратил внимание председателя на Ивлева. И он тут же решил закрепить успех, переведя разговор на него, чтобы избежать неудобной чилийской темы.
  
– Так может, нам этому Ивлеву, за проявленные аналитические способности, какую-нибудь грамоту вручить или ещё как-то наградить? 
Андропов задумался. Встал и прошелся по кабинету. Потом сел обратно и сказал: 
– Над наградой я подумаю. Может, и наградим. В данный момент меня больше волнует, как нам его эффективней использовать, раз он так хорош во внешней политике. Продумай, как его почаще использовать для лекций. Наверное, имеет смысл сейчас же заказать ему очередную лекцию, во время которой всё-таки попытаться у него выяснить, каким образом он смог предсказать это падение режима в Чили. Или, ещё лучше, собрать наших аналитиков и устроить ему беседу только с ними на эту тему? Очень нужно, чтобы они его методологию смогли понять и освоить, чтобы такие же хорошие прогнозы могли делать! Не рассчитывать же нам, и правда, на пацана, никак с нами не связанного, дальше? 
Вавилов решил осторожно возразить:
– Опасаюсь, что при формате с аналитиками, как бы он не подумал, что это допрос в такой необычной форме… А то еще обидится, и вообще откажется у нас лекции читать. Я внимательно изучил особенности его личности. И куратор, и наш психолог дают общие рекомендации не злить его. Он явно не ожидает от нас особых выгод, просто сотрудничает из патриотических соображений. Но если решит, что мы его допрашиваем…
Андропов раздраженно протер очки. Вавилов в этот момент помалкивал, зная, что шеф любит так делать, когда над чем-то думает. Крючков сидел неподвижно, словно и вовсе не здесь. Наконец, Андропов сказал:
– Ну, тогда пусть у тебя аналитики присутствуют на этой лекции. Потом просто вопросы из зала зададут. Не будем пугать молодого человека, он нам полезен.
Тут внезапно Крючков ожил. А то Вавилов уже и почти внимание перестал на него обращать, решив, что он тут для мебели. Тихим голосом предложил:
– А может быть, нам сначала не по поводу Чили обеспокоиться, Юрий Владимирович? С учетом того, что у нас по Ближнему Востоку намечается, может нам его по этому вопросу поспрашивать? Заодно потом сравним его прогнозы с тем, что реально произойдёт. Если он по этой теме проколется, то и к чему нам тогда его методология?
Андропов помолчал, снял очки, повертел их в руках. Потом надел обратно, и, улыбнувшись, сказал:
– Вот потому я тебя, Миша, и позвал тебя с нами посидеть! Умеешь ты несколькими словами в самую суть попасть! Чили, и в самом деле, нам сейчас малоактуально. Выбили нас оттуда напрочь, хоть бы Пиночет этот клятый Луиса Корвалана не казнил, уже хорошо будет. И дипотношения на днях разорваны не случайно, МИД нас запрашивал по этому поводу, я дал добро. А вот Ближний Восток – это да. Две недели осталось до начала операции… И Ивлев этот много что сказал секретного про Ближний Восток, так что послушать его будет крайне интересно именно по этому поводу. Вот только как нам секретность соблюсти… Говоришь, Николай, если всего несколько человек будет, решит, что это допрос? А если я лично там буду сидеть вместе с аналитиками, он так не решит?
Обдумав вопрос несколько секунд, Вавилов осторожно ответил: 
– Тогда да, это уже не допрос, это личная честь большая будет оказана, так это он и воспримет. Смущает меня только несколько моментов. Пацан же совсем еще, хотя и действует мудро в целом. Сможет он удержаться, не растрепать везде, что лично самому Андропову лекцию читал? 
– А пусть это ему очередная проверка будет, на скромность. Раззвонит везде – мы тут же узнаем, такое до наших ушей немедленно дойдет. Будем сразу и знать на будущее, что зеленый еще, нельзя ему доверять важную информацию. Ну и он тогда сам себе карьеру загубит, ясно же, что простые люди с улицы с Андроповым не общаются, значит, свой он для нас, комитетский. И в принципе, если он таким образом сам себе партийную карьеру обрежет, то это и к лучшему – для того, чтобы давать нам хорошую аналитику, ему вовсе необязательно иметь высокую должность. Сейчас же, вон – и вовсе студент, а как по Чили и компартии американской угадал, прямо в масть! 
– И еще одно опасение – не потеряет ли он в вашем присутствии дар речи напрочь? – все же не сдавался Вавилов. И делал он это вовсе не из духа противоречия. Все, что он сейчас не укажет, если пойдет что не так, будет Андроповым потом ему же высказано. Так что лучше сейчас предостеречь, чем потом расплачиваться, что кивал и молчал. Тупых солдафонов Андропов не любил. Ну и в целом, это же не только затягивание вопроса, но и лесть в адрес шефа. Что бы он по этому поводу сам не говорил, а лесть всегда приятна… – Парень-то он в целом не из тех, кто стесняется, но все же вот так, когда в зале сидит член Политбюро и председатель КГБ… Мало ли, замкнет его и слова из него не выдавим?
– Ну выйду я тогда, что уж там, – улыбнулся Андропов, – хотя у него в деле есть эпизод, когда он перед комиссией по идеологическому вопросу выступал в Кремле, и там Суслов был. И ничего вроде, не замер соляным столбом, даже поругался там с кем-то… Было же такое, Михаил? – спросил он Крючкова.
– Было, Юрий Владимирович! – подтвердил Крючков. – Отменно держался, судя по протоколу, и язвил даже. Не по возрасту и чину.
– Так что давай так и сделаем все. Давай поручение его куратору, пусть дает парню задание. Вели только и не тянуть с этой лекцией по Ближнему Востоку, но и не устраивать ее преждевременно, когда он еще готов не будет. А то решит выслужиться, и потащит его делать ее, когда парень еще не подготовится нормально, а этого мне совсем не надо. А аналитикам своим из первого управления вели тщательно продумать вопросы, что нужно задать… Напомни им, что у парня никаких допусков и даже подписки нет. 
– Сделаю, Юрий Владимирович, – сказал Вавилов, вставая. Ясно же было, что это конец аудиенции.
– И да, лекцию по Чили тоже нужно будет потом организовать, но уже потом, после Ближнего Востока. И если аналитики из первого управления впечатлены будут, то уже с ними нужно новые темы согласовывать. Они же сами лучше знают, где плавают, вот и пусть в общении с Ивлевым учатся смотреть на мир с необычной для себя точки зрения, молодого, но толкового парня. Всяко польза будет, согласен же?
– Конечно согласен, Юрий Владимирович! – сказал Вавилов, и пошел по кивку шефа на выход.
Выйдя в коридор, он помотал головой. Вот уж, интересно, кто в столбняк впадет быстрее при таком формате общения. – Ивлев или его собственные аналитики? Которые будут сидеть и потеть, опасаясь задать такой вопрос, который Ивлеву выдаст планы СССР и его союзников по скорой атаке Израиля… Если неудачно сформулировать, да прямо в присутствии председателя, то сразу после лекции в Магадан поедешь работать… А Ивлева тогда что, брать под стражу до начала войны с Израилем, чтобы информация точно из комитета не утекла? 
Да уж… Придется лично перед встречей сидеть с аналитиками и формулировки вопросов выверять… И Комлина того же привлечь с его замом тоже… 
***
Москва, общежитие МГИМО 
Регина всё не могла забыть слова Ивлева о том, что её в Москве, после выходок в МГУ, знает целая куча народу. И в любой момент кто-то может ее узнать, а потом настучать знакомым в МГИМО.
  
Эта мысль не давала ей покоя. Регине очень сильно нравился МГИМО. Очень нравилась атмосфера и компания, в которой она оказалась здесь. Здесь училось много детей влиятельных родителей, и знакомства здесь можно было заполучить в перспективе нешуточные.
От возможностей, которые могли открыться ей в этом вузе, у Регины кружилась голова и сердце радостно замирало. Но едва она думала о том, что всё может рухнуть в один момент, если вдруг кто-то из знакомых её узнает и расскажет её сокурсникам о ней, у неё сразу же мороз шёл по спине. Регине совсем не хотелось терять то, что она смогла получить.