Я буду держать тебя (СИ)

Она набрала Виталину, когда они собирались уходить. Денис, конечно, не удержался, чтобы не отвесить комментарий, ухмыльнулся, когда Ида глянула на него зверем – вот же, засранец, девушка же могла узнать его! Но Сорокин и его пофигизм, злил так же, как и прекрасно обезоруживал. 
Добравшись до Ледовой арены, Денис привычно высадил Аделаиду заранее, и привычно, сделав вынужденный круг, припарковался перед зданием и успел зайти в комплекс почти вместе с ней. Но тут их поймала Шепелевская. 
  
Она предстала перед Сорокиным, ткнула в него, Ида точно знала, костюмом Деда Мороза. Денис опешил, растерялся натурально. 
— Это… Тамара Андреевна… я в него не влезу, – нашёлся, что сказать. 
— Влезешь, зайчик, в него и вот Виктор Степанович влезал, – махнула она рукой куда-то в охрану. 
Аделаида удержалась от смеха – “зайчик”? 
Денис же обернулся озадаченно. В отличии от Иды он, скорее всего, понятия не имел про кого сейчас сказала Шепелевская, но по комплекции понятно, что она про охранника, который очень на самовар похож. Большой, очень большой, самовар. 
— Так, – тренер глянула на саму Иду. 
— А мне на лёд нельзя, – ответила та, прекрасно понимая, чего хотела бы Шепелевская. Столько времени именно Плотникова “работала” Снегурочкой на традиционных предновогодних поздравлениях юных воспитанников комплекса. 
Аделаида встретилась с угрожающе горящим взглядом Дениса и расплылась в самой своей очаровательной улыбке. 
Тем временем Тамара Андреевна сначала вцепилась бульдожкой в Диану, а потом перевела взгляд на Виталину, растеряно наблюдавшей за сценой в фойе. 
— Вита! Держи! – неудержимая Шепелевская налетела на девушку, впарила ей в руки костюм. Потом авторитетно приказала, чтобы после переодевания, девушка зашла к ней забрать головной убор. 
“Какого хера?” – проговорил только губами Сорокин, глядя на Иду, потом на Виталину и снова обратно. 
“Развлекайся, зайчик!” – так же губами ответила женщина, но тут на неё налетела тренер. 
— Ида, иди за мной! 
И она конечно ушла, но ей показалось, что Денис испепелил её взглядом. Теперь определённо полным ярости.
  
23
 
С самого праздничного мероприятия Ида ушла. 
Почему-то не сомневалась, что Денис справится с ролью Деда Мороза, больше переживала за Виту, которая, бедняжка, так волновалась перед выходом на лёд, словно участвует в соревнованиях, так ещё и Сорокин с ней и его шуточками. 
Спросил, перед выходом на лёд, когда женщина успокаивала Виту, дадут ли ему волшебный посох. А Ида не удержалась и съязвила, может ли он вообще на лёд без опоры выходить. Ужас какой! 
Денис так на неё посмотрел. Всё перекрутило внутри, стало не по себе от присутствия Виталины, ведь Аделаиду не оставляла мысль, что девушка узнала голос Сорокина утром во время созвона. И сейчас она смотрела на него снизу вверх, думая, что ка-а-ак сейчас ответит… а ещё, что не напрягает это его нависание. Все обычно напрягают, когда так делают, а Денис – заводит. 
Чёрт бы его побрал! 
— А мы, госпожа злючка, проверим как-нибудь, – проговорил он. 
— Ловить утомитесь, дедушка, – ответила Ида, зная, чем ей это вернётся. 
Он поймает. Ох, поймает! 
Сейчас она покраснела – вот и правда чего дерзость попёрла, да ещё на виду у всех, рядом Виталина, но на катке-то все остальные. 
Аделаида оттуда потому и ушла… 
Сейчас попыталась окунуться с головой в задание Шепелевской – переработка программ для девочек. 
Злилась. 
С одной стороны Ида невероятно любила это делать, но с другой… последнее время стало тяготить. Вдохновение ушло, а музыка, которую женщина постоянно, кажется, слушала всегда, в последние месяцы стала полна драмы и трагедии. 
Нет, Тамара Андреевна сказала бы, что драма то, что надо для катания, только Аделаида поняла – это то, что они с Павлом делали вместе. То, что их объединяло, и кажется они на этом-то и держались. 
Всё. Как коллеги? 
И обидно было, потому что для женщины, эта деятельность была той самой нужной, спасительной, особенно в самые тяжёлые моменты жизни. Но и остро отзывалась критика, или жестокие “нет, нам это не подходит” – одну из таких программ, Ида отрабатывала на своих личных, безумных тренировках. 
Она сделала её для одной очень талантливой фигуристки, но по итогу программу посчитали очень сложной для выполнения. Но Аделаида же сама отработала её, пусть и в тайне от всех, чтобы не видели, чтобы не знали, что она прыгает, что ходит по краю, где каждая ошибка могла бы стоить ей жизни. 
Отработала, доказав, что реально откатать, но никому не показала – ей слышалось, как Паша или Тамара будут отчитывать, словно ребёнка, возмущаться. 
Вспомнила сейчас, что Виталина, приходя за шапочкой от своего костюма, сказала, что муж Аделаиды приходил на квартиру утром. 
Уму непостижимо! 
Чего хотел, а главное, и оно схватило женщину за позвоночник, мог бы увидеть Дениса. Если бы пришёл в другое утро… 
Пугало ли её это? Напрягало? Что на самом деле лона чувствовала? К мужу. К Денису. К самой себе? 
И вот сидела, смотрела в одну точку, пытаясь себя собрать. Не получалось и решила пойти на каток, отвлечься, увидеть радостные лица детей, услышать смех. Зарядится позитивом, чтобы не утонуть в тяжёлых мыслях. 
Ида незаметно устроилась на трибунах, когда Денис раздавал последние подарки счастливым детям, потом затискал Виталину, явно делая с ней селфи – какой у девушки был вид… ошарашенный, растерянный и захотелось Денису подзатыльник отвесить, словно не слышал ничего, о чём ночью говорили. 
Тем не менее Ида ухмыльнулась – Сорокин, как отдельный вид трындеца. И на какое-то время ушла в своё занятие. Стало получаться и она понятия не имела, сколько так просидела, пока возня внизу, не вытащила её обратно. 
А там… женщина стиснула себя со всей силы. 
— Доброго вам дня, богиня, – пропел улыбающийся самой восхитительной улыбкой Дима Градов. 
Фигурист, парник, звезда и талант. 
Некстати, всплыл болезненно в памяти его восхищённый взгляд – мальчишки, только учившегося стоять на коньках и следящего за их с Артуром тренировками. А потом слова обещания ей, когда она сама заново училась стоять на коньках после случившейся травмы, что обязательно станет чемпионом. Что обязательно посвятит ей свою первую золотую медаль… 
То, что она у него будет, не сомневались те, кто с ним занимался, видя какой растёт самоцвет – и правда будущий чемпион. 
Ида всматривалась в Градова, обращающегося к ней, склонила голову на бок. Восторг присутствующих на катке резонировал с тем, что у неё внутри рвалось, потому что Ида видела не только талантливого мальчика, но и прогнившего, утонувшего в тщеславии мудака… видела второго Артура Давыдова. 
А главное она сама приложила руку к этому становлению! 
— Мне нужна твоя помощь, Идочка, – он сделал очаровательное лицо, способное пронять кого угодно, кажется. Девочки, наблюдавшие за его явлением на каток, уж определённо растеклись по полу лужами. 
Ида стянула наушники и приподняла одну бровь. Градов ухмыльнулся, думая, что она не слышала его и надо повторить обращение. Он начал почти, но она не дала. 
— И тебе привет, с наступающими, а я думала, что ты с подарками для нас, цветы, шампанское, конфеты… 
— А у меня праздников нет, Идочка, ты же должна знать, – улыбнулся Дима. 
— Сейчас расплачусь… – ответила она, кажется понимая, какая именно помощь ему нужна. 
Пришёл просить программу. 
Не ошиблась. 
Ему нужна. Очень. И конечно, Ида не сомневалась, что очень это весьма срочное и надо будет делать отработку на льду невзирая ни на что. И она раньше, скорее всего, плюнула на праздники, плюнула на отдых – сделала бы для него всё и даже больше. 
  
На Градова налетела Шепелевская, за ней и Паша явился, встал, опираясь на бортик. 
Аделаида уверена была, что с мужем её уже поговорили и он согласился.