Волчье (СИ)

— Его поглотили тень и пламя. Балрог из Моргота… — печальный голос скорбящего Леголаса затронул что-то глубоко внутри, и я почувствовала, как вновь болезненно заныло сердце. Все это время, пока мы бежали от орков, я запрещала себе думать о произошедшем, я заставляла себя держаться и упрямиться, но сейчас… Сейчас боль утраты вновь накрыла с головой, как холодная волна, и я лишь склонила голову, чувствуя, как катится по серебряной шерсти обжигающая одинокая слезинка.
— Ни один поступок Гэндальфа не был напрасным, нам не ведомы его истинные замыслы…
Галадриэль тихо шептала на грани слуха, она пела и утешала, пытаясь излечить израненное сердце, и я даже не сразу поняла, что тонкие губы на бледном лице не двигаются. Тихие, ласкающие слух напевы и шелест мягкого шепота звучал где-то внутри, эхом отзываясь в висках и обжигая грудь изнутри, запутавшийся в густой шерсти медальон довольно ощутимо нагрелся, предупреждая о том, что что-то не так, и я невольно тряхнула головой, будто пытаясь избавиться от наваждения. Шепот в голове не стихал, то приглушаясь, то звуча громче крика, и вновь случайно перехватив внимательный взгляд Владыки Галадриэль, я почувствовала, как вокруг меня словно образовалась пустота, а после все, что меня окружало, просто исчезло.
«Твоя душа мечется»…
Я вздрогнула от неожиданности, почувствовав, как всколыхнулось в груди пламя непонимания, и судорожно вздохнула, испытывая настойчивое желание избавиться от вмешательства извне, но лазурные глаза не отпускали, смотрели в самую душу, разрывали ее и перешивали по своему, вороша страхи, сомнения и надежды, поднимали с глубин желания, о которых я никогда даже не думала, а сердце билось так быстро и сильно, что грозилось выломать ребра. Широко расставив лапы и выпустив когти, которые впились в деревянный настил, я даже дышала через раз, боясь пошевелиться. Мне хотелось сопротивляться, хотелось сделать хоть что-то, чтобы скрыться, но…
Но Владыка по-прежнему смотрела в самую душу, и сопротивляться я не могла.
«Ты жаждешь ответов на вопросы, но боишься их получить», — Галадриэль шептала ласково, будто обращаясь к маленькому, невинному ребенку, и подобное чувство заставило меня окончательно смутиться. Какое-то смазанное, туманное воспоминание теплых прикосновений к щеке отозвалось приятным жаром где-то внутри. «Мой сладкий волчонок»… — «Ты устала, Илва. Тебе нужно отдохнуть».
— Здесь, в Карас Галадоне вам ничего не угрожает, — голос женщины прозвучал громче, и я будто очнулась от долгого сна, быстро и часто моргая. Осоловело огляделась, чувствуя себя так, словно выпила бокал терпкого красного вина, отчаянно бьющего в голову после первого же глотка. Быстрый осмотр моих спутников подсказал, что и они выглядят немногим лучше. У мужчин без страха и упрека, у храбрых, безупречных воинов в глазах стояли слезы, Арагорн старательно вглядывался куда-то в сторону, словно боясь пересечься с кем-то взглядом, а дрожащая рука Боромира с такой силой сжалась у меня на холке, что я не сдержала тихого скулежа. Обижено оглянулась на мужчину, недовольно поведя плечом, однако тут же нахмурилась, заметив, как лицо сына наместника Гондора исказила гримаса.
Ему было больно, физически больно, и от этого запертая в груди волчица взвыла беспомощным зверем. Шершавый язык с опаской коснулся чужой ладони, а встрепенувшийся Боромир, будто бы очнувшись от каких-то своих мыслей, рассеянно уставился на меня, словно впервые увидев. Серые глаза пересеклись с янтарно-золотыми, и я, желая хоть как-то подбодрить пару своей волчицы, доверчиво ткнулась носом ему в руку. Не знаю, помогло ли это мужчине, но в уголке губ спряталась короткая, измученная улыбка, и даже этому я была рада.
— Вы устали, вам стоит хорошо отдохнуть и набраться сил, — Владыка Галадриэль, коротко взглянув на супруга, мягко улыбнулась и вновь обвела взглядом наш отряд. — Вас сопроводят к месту, где вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть. Будьте спокойны, вам никто не помешает, — женщина взяла молчавшего до этого Келеборна под руку, повернулась к отряду спиной, явно давая понять, что встреча подошла к концу, и лишь на мгновение задержалась, обратившись к стоявшему в стороне Халдиру. — И снимите с волчицы веревку, она никого не тронет.
 
Судя по тому, как стремительно один из эльфов принялся расплетать петлю на моей шее, приказы в Лориэне привыкли исполнять беспрекословно.
На большой площадке у подножия холма, где шумел листвой высочайший из мэллорнов, мужчины разбили большой шатер, который хозяйственные хоббиты тут же принялись обустраивать, словно пытаясь забыть за физическим трудом о невзгодах и страхах. Деловито постукивали друг о друга вытаскиваемые из рюкзаков тарелки и ложки, булькала в котле закипающая для похлебки вода, летали по воздуху подушки, которые эльфы щедро выделили нам вместе с шатром, а в воздух очень скоро взвился терпкий дымок от курительной трубки Гимли, предпочитающего засесть в углу и шумно запыхтеть горьким табаком. Остальные мужчины из моего отряда занимались своими делами, в которые я предпочитала не вмешиваться, мое же внимание целиком и полностью захватило небольшое озерцо, окруженное невысокими деревцами и покрытыми мхом скалами, плещущееся у самого подножия холма.
Мне было наплевать на еду и сон, я до потемнения в глазах хотела смыть с себя грязь и пыль, поэтому, убедившись в том, что все мои спутники заняты и не обращают на меня никакого внимания, я направилась прямиком к озерцу, предварительно утащив из из-под носа зазевавшегося Сэма чистое полотно.
В зеркальной поверхности водоема блестела круглая луна, свет которой с трудом пробивался сквозь плотные кроны, над мелкой рябью, гонимой ласковым ночным ветром, летали ночные мотыльки, тихо щебетали в густых ветвях невидимые глазу птицы, а подойдя поближе и опасливо потрогав воду передней лапой, я не сумела сдержать шумного вздоха. Огляделась по сторонам, убеждаясь в том, что никому больше не пришло в голову искупаться посреди ночи, оставила чистое полотно на ветках разлапистого куста и припала к земле, крепко смежив глаза.
Медальон, скользнув вниз, опасливо нагрелся, по всему телу пробежала болезненная судорога, перехватившая дыхание сильным спазмом, огненная вспышка боли разгорелась где-то у самого сердца, быстро пробежавшись к кончикам пальцев, а из груди вырвался болезненный скулеж, превращающийся в тихий стон. Суставы трещали и видоизменялись, кожа вскипала пузырями, а грязная шерсть сваливалась клочьями, и даже тогда, когда все закончилось, я все еще не могла прийти в себя.
С трудом приподнялась на дрожащих руках, чувствуя, как скользнули по обнаженным плечам спутанные грязные волосы, судорожно сглотнула, пробежавшись кончиком языка по ровным, человеческим зубам, и неуверенно дернула уголком губ в опасливой улыбке:
— Кажется, я успела от этого отвыкнуть.
Голос хрипел и ломался, все еще напоминая то гортанное рычание, которое заменяло мне все слова в последние недели, скреб где-то внутри горла, а тело дрожало от слабости, и мне понадобилось несколько бесконечных мгновений, чтобы подняться на ноги. Передвигаться на двух конечностях вместо четырех было как-то… странно, земля казалась необыкновенно далекой, а вновь запертая волчица недовольно ворчала где-то под ребрами, явно раздраженная тем, что я вновь приняла человеческое обличие.
— Нет уж, дорогая, стоит напомнить тебе, кто я на самом деле, — наставительно обратилась я к своему зверю, а после, не желая больше откладывать долгожданный момент, решительно шагнула в прохладную воду, чувствуя, как приятно покалывает мышцы.
 
Тело все еще слушалось плохо, вспоминая успевшие подзабыться движения, ноги все еще немного подрагивали, однако ощущать гладкую, бархатную кожу под кончиками пальцев было приятно, руки скользили по плавным изгибам талии и бедер, а отойдя на несколько десятков шагов от берега, где вода достигала пояса, я несколько мгновений поразмышляла, а после с приглушенным радостным взвизгом нырнула на глубину, ощутив, как от холода перехватило дыхание.