Следующая станция – Луна (СИ)

— Доля всадников какая?
Вопрос вгоняет Алису в задумчивую паузу. Высчитывала по пальцам минуты три.
— Восемнадцать от всадников.
— Ого, ребята стараются!
15 января, суббота, время 10:15.
Село Березняки.
Будто в детство занырнул. Школа, уроки, детишки кругом. Мишанька сидит, уроки делает. Попробовал вякать и ныть, дескать, выходной для прогулок, покатушек на лыжах.
  
— На лыжах мы утром катались, — совместил с зарядкой. Маленький Гришка не участвовал, Алёнка больше зритель, но тоже подышала и подвигалась.
— Сейчас уроки будем делать, в шашки поиграем… — дальше внушаю, пытаюсь установить традицию грузить голову по утрам до обеда. В следующем поколении.
— Лыжи от тебя не убегут, дома играть тоже интересно. После обеда построим горку, будем кататься.
Глазёнки вспыхивают, но энтузиазм ложиться на дно после следующих слов:
— Но сначала уроки.
Алёнка хихикает, но когда Миша начинает пыхтеть над правописанием, начинает подглядывать и крутиться рядом. Отправляю её к Гришке, который возится с лего, но всё равно, время от времени косится на старшего брата. Приходится следить за правильной осанкой. Дети всё время норовят лечь грудью на стол, чуть ли не голову положить и выводить свои каракули в двух сантиметрах от носа.
Говорю с ними исключительно на английском.
— Делать нужно не только хорошо, но и правильно. Правильная осанка — залог здоровья, силы и ума, — поднимаю палец вверх и подмигиваю.
Сам тоже занимаюсь. Открыл планшет, вывел схему Солнечной системы. Всякие там умники утверждают, что добираться до Марса не меньше полугода. Это если с обычными химическими движками. Глупости! Всё дело в начальных условиях. Если запускать с Земли, то дело вообще безнадёжное. Законы физики отвергают роман Алексея Толстого «Аэлита», да простят мне его поклонники столь неприятное заклёпничество.
Намного лучше дело обстоит с запуском с орбиты. Но всё равно, разгон с первой космической до второй обходится дорого. Не меньше пятидесяти процентов массы корабля. Нам это нужно? Нет, не нужно!
Но если стартовать из лунной трубы, которая выплюнет корабль на скорости в два с половиной километра в секунду… хотя нет, не прокатит. Лучше на лунной орбите большой корабль собирать. Как мы сейчас «Обь» строим. Затем потихоньку, — лучше ионными движками разогнаться, — отрываемся от Луны и разгоняемся за счёт земного притяжения. До двенадцати километров в секунду. Этого уже достаточно, чтобы оторваться от земного притяжения.
Надо рассчитать траекторию и скорость так, чтобы «поймать» Марс, для использования его как второго трамплина. Наша цель — астероидный пояс.
— А что ты делаешь, пап? — подлезает Алёнка.
— Программу расчёта траектории космического корабля, солнышко.
— О-о-о! — дочка округляет ротик и глаза. Переглядываюсь с Мишей, оба хихикаем. Сын хотя бы пару слов понимает, Алёнке только слово «sun» знакомо. Я надеюсь.
Когда Мишаня заканчивает, приступаем к игре в шашки. Хоть и даю ему фору в две пешки, всё равно не справляется. Но до конца не довожу, иначе слёз не оберёшься. Дети ничего поначалу не умеют, проигрывать тоже. Как только он допускает промах, когда я беру две или три шашки за одну, возвращаю ходы и объясняю ошибку. Но только один раз. Алёнка тем временем садится на освободившееся место и с огромным интересом разглядывает Мишины тетрадки. Не препятствую.
— Ну, во-о-о-т… — Миша куксится и от огорчения переходит на русский.
Как ни старался, на ничью свести не удалось, и я выиграл. Сынулька готовится плакать.
— Неправильно ты проигрываешь, Миша. Надо так… — вскакиваю, делаю разъярённое лицо.
— Кар-рамба! Позор на мою седую голову! И делаешь так: хрясь! — с размаху бью кулаком в пол. — Только осторожно, а то руку разобьёшь.
Миша хихикает и начинает репетировать сцену ярости. Алёнка подозрительно помалкивает, что-то карябает ручкой в тетради. Стоп! В какой тетради⁈
— Сестрица Алёнушка, а что ты там делаешь? — вопрошаю угрожающе сладким голосом.
Далее события несутся вскачь. Алёнка быстро закрывает тетрадку и опрометью бросается из комнаты, чуть не затоптав Гришаньку. Миша бросается к столу инспектировать свои школьные реквизиты. Через несколько секунд раздаётся возмущённый вопль.
— Дай посмотрю, — забираю тетрадку себе, рассматриваю, начинаю ржать. — Вот ведь шкодница!
Объясняю сквозь смех зашедшей на шум Алисе.
— Гляди-ка, Алёнка тоже страстно желает делать домашние задания, — показываю художества.
Нет, совсем не какие-то бессмысленные каляки-маляки, когда дети просто изучают завлекательные свойства пишущих и рисующих штучек. Ровные ряды густых ломаных линий, в которых кое-где можно отдельные буквы угадать, типа «и» или «ш».
— Чего вы смеётесь? Она тетрадку мне испортила!
Молодец, сынуля! За пределы английского не выходит. Алиса всё понимает по интонации, ну, и какие-то мелкие слова уже знает. Вроде местоимений я-ты-он-она.
— Во-первых, сын, — поднимаю палец, — я только что тебя учил, как правильно негодовать. — Ну-ка!
Немного подумав, Миша экспрессивно вскрикивает:
— Кар-рамба! — и далее по тексту. Почти ничего не путает.
Внимательно все его выслушивают.
— Во-вторых, Алёнка ничего не испортила, а наоборот, украсила твою тетрадку. В-третьих, показала тебе, как она тебя любит и немного завидует.
— Но ты всё же шлёпни её пару раз, — обращаюсь к Алисе, а Мишанька сладострастно переводит на русский. — Всё-таки трогать чужие вещи без спроса нельзя.
Далее организуем для нисколько не огорчённой ласковыми шлепками Алёнки собственную тетрадку. Если ребёнок жаждет учиться, не надо препятствовать.
Делаю максимально красивым почерком поясняющую надпись под Алёнкиными художествами и ставлю дату, подпись и печать.
Успокоенный моими ритуальными действиями Миша любуется печатью. Даю последние инструкции:
— Береги тетрадку. Как только она закончится, отдашь её мне. Я тебе за неё целых пятьсот рублей дам.
Перспектива будущей премии окончательно приводит сынульку в благорасположение. А быстро сделанные наброски «Миша пишет в тетради» и сбоку «заглядывающая завистливо сестрица Алёнушка» в восторг. Обоих.
После обеда и тихого часа строим во дворе снежную горку. Визгу, смеху и радости до краёв. Что удивительно, для меня тоже.
— Привет, Вить, — во двор заходят двое молодых дюжих мужчин. Валера и Виталий, мои самые первые взводные.
Крепко жмём руки, хлопаем друг друга по плечам. Лицо моё само расцветает от радости.
— Совсем ты нас забыл, никак тебя дождаться не можем…
— Пардоньте, парни, семейные дела накопились, — упрёк отбрасываю, всему свой черёд. — Завтра зайду, детки вроде стали признавать, можно чуть отвлечься.
Воспользовался их приходом. Есть у меня уже снеговая лопата, сделанная максимально добротно. Стенка лотка сделана закруглённой снизу, поэтому фанерный ковш жёсткий, форму не теряет и снег удерживать легче. Кромка обита жестью, так что не лохматится и не стачивается. Короче, всё по уму. Папахен как-то смастерил.
— Слушайте, а сделайте мне такую же. Только маленькую, для первоклассника. Сможете?
Парни только посмеялись, а что тут мочь. Немного помогли с горкой, а потом все пошли на ужин.
До предметного разговора дело доходит только после того, как дети уходят к себе. По-английски парни понимают через два слова на третье. В лучшем случае.
— От Юрика Любашка ушла. С ребёнком, — похрустев солёным огурцом, говорит Виталий и отвлекается. — Классные огурчики.
  
— У бабушки лучшие в селе соленья, — тут же соглашаюсь, боковым зрением отмечая расцветающую Басиму. В этом она от Алёнки ничем не отличается, женщины всех возрастов обожают комплименты.
Наслаждаюсь жареной картошкой с салом. Предельно простая и по ощущениям самая вкусная в мире еда.