Зачем нам любовь. Том 1 (СИ)

— Для меня – нет. Для остальных – да.
Ее аж затрясло:
— Блеск! Просто блеск! И что ты предлагаешь мне делать? Молча сидеть в сторонке и смотреть, как все обо мне забывают?
— Год. Аль. Год! Уже даже меньше. Не усложняй. Мы и до этого скрывались, чтобы твой отец не вставлял палки в колеса. Так что нам не привыкать. — тут я вспомнил, как подозрительно присматривались братья к нам в кафе, и не сдержался: — На что ты рассчитывала, пытаясь заставить меня высказаться против Есении?
  
— Мне надо смиренно наблюдать за тем, как все вокруг восхищаются твоей псевдоженой? — воскликнула она со слезами в голосе, — и ты, между прочим, мог бы меня поддержать.
— Не мог. Во-первых, твои нападки были необоснованными, Есения и правда старается. А во-вторых, я на ней женат. Согласись было бы странно, если бы я публично сказал, что моя жена бестолочь, а вот бывшая – молодец.
— А может не стоит так уж стараться, отыгрывая роль хорошего мужа? Хотя бы из уважения ко мне.
— Странное какое-то уважение, ты не находишь?
Она начала всхлипывать еще сильнее. Крупные слезы красиво текли по гладким щекам:
— Неужели ты не понимаешь, как мне плохо, Марат?! Не понимаешь, что делаешь мне больно. Я чувствую себя ненужной.
— Не говори глупости. Ты нужна мне.
— Тогда почему ты не можешь все послать ради нас?
— А почему ты никогда ради нас не могла послать своего отца? Я миллион раз предлагал все бросить и уехать. На другой конец страны или заграницу. Куда угодно. Но ты все время повторяла, что не можешь, что есть обстоятельства которые сильнее нас? — устало спросил я, — а теперь, когда такие обстоятельства появились и у меня тоже, ты требуешь молниеносных решений. Или это другое?
Подняв на меня взгляд полный муки, Альбина простонала:
— Потому что ты мужчина! Ты должен нести ответственность...
— А я что по-твоему делаю? Как раз несу ответственность. За свои слова, свои решения, — это разговор по кругу об одном и том же уже утомлял. Как и слезы, — а вот ты переобуваешься на лету и подставляешь нас всех.
— Кого это нас? — тут же взвилась она, — тебя и твою драгоценную жену?
— Всех нас, — твердо повторил я.
— А знаешь, что? Если ты так печешься о вашей репутации, раз я для тебя стала пустым местом, то можешь не приходить ко мне больше! — с этими словами она подскочила к входной двери и распахнула ее.
Разговор все больше заходил в тупик.
— Пожалуй…ты права. Я пойду.
— Марат!
— А ты просто посиди, подумай. Надеюсь, это поможет.
— Не смей уходить! — Аля попыталась закрыть дверь, но было уже поздно.
Я легко остановил ее слабое движение и переступил через порог:
— Звони, когда будешь готова к взрослому диалогу.
Я впервые уходил от нее, не разомлевший от любви и ласки, а клокочущий от гнева, как вулкан, который вот-вот рванет.
И не было ни сожалений, ни вины, ни желания помириться.
Я не знаю, когда это произошло, но что-то внутри меня сломалось. Отпала какая-то деталь, отвечающая за трепет перед Альбиной. Я по-настоящему на нее злился.
  
Глава 19
 
После насыщенного рабочего дня хотелось тишины, спокойствия и два килограмма шоколадных конфет. А лучше три. И тортик. И чтобы кто-то помассировал напряженные плечи.
Если с конфетами и тортиком я могла разобраться сама, то о массаже можно было только мечтать. Марат снова где-то пропадал, да и не те у нас отношения, чтобы приставать к нему с такими глупостями.
Поэтому придется как-то справляться самой.
Конечно же, ни о каких трех килограммов конфет речи и быть не могло, но от небольшого пирожного я не удержалась. Купила его в пекарне, расположенной через два дома от нас. Между прочим, последнее забрала. Самое вкусное! Увела прямо из-под носа у зазевавшегося лысого дядьки, который никак не мог выбрать между пирожками и тортиком. И теперь, с удовольствием принюхиваясь к ванильному аромату, доносящемуся из коробочки с лакомством, неспеша направилась домой.
А там меня ждал сюрприз в виде мужа, пришедшего домой раньше меня.
— Все хорошо? — подозрительно спросила я.
— Все отлично.
— Ты же сказал, что у тебя важные дела и ты задержишься.
Ремизов безмятежно пожал плечами:
— Дела оказались не такими важными, как мне казалось раньше. Что это у тебя?
И, прежде чем я успела сгруппироваться и спрятать свое сокровище от загребущих лап мужа, он выхватил у меня из рук коробку:
— Ммм, пирожное!
— Марат!
— Спасибо. Я как раз такое люблю.
— Ремизов! — пока я путалась с ботинками, он уже скрылся в кухне, — а ну-ка отдай! Это мое!
Я подлетела к нему, пытаясь отобрать коробку.
— Уже мое, — хохотнул гад, поднимая ее повыше, так чтобы я не могла достать.
— Марат!
— Тебе жалко, что ли?
— Жалко! Я за пироженку кого хочешь порву.
— Страшная женщина.
— Ну все! Сам напросился! — будучи не в состоянии дотянуться до коробки, которую он держал высоко над головой, я использовала запрещенный прием. А именно: принялась его щекотать.
— Эй! — не ожидавшей такого подвоха, Марат резко сократился, — это не честно!
— Зато действенно! — зловеще произнесла я и продолжила свое черное дело.
Он вертелся, перехватывая коробочку из одной руки в другую, чтобы я не смогла ухватиться и при этом ржал как конь.
— Сень! Хватит!
— Да, сейчас. Размечтался! Война, так война!
Я не собиралась сдаваться, ведь на кону стояла такая вкуснятина. Моя вкуснятина! Между прочем честно отвоеванная у лысого мужика!
Ремизов, как-то умудрившись проскочить мимо меня, ринулся с кухни. Я за ним.
— Не уйдешь!
Мы переместились в гостиную и там бой за пирожное продолжился. Марат уворачивался как мог, а я то щекотила его, то пыталась дотянуться до коробки, но гад вечно разворачивался ко мне спиной, и сколько бы я не тянула руки – ухватить не удавалось.
Еще и подначивал меня:
— Все, забудь. Это мой трофей. Я его отобрал, я его и съем!
— Даже не думай!
Пользуясь тем, что я рядом с ним, как мышка рядом с котом – занырнула у него под рукой. Марат попытался снова увернуться, но не тут-то было.
Я его хвать за бока – он дернулся.
Тогда я хвать за коробочку – только пальцами по ней мазнула, а он успел снова перехватить и руки за спину завести. Я снова за ней потянулась, пытаясь достать.
И почти даже смогла смогла это сделать, но в этот момент, будто увидела нас со стороны: два взлохмаченных придурка, взмокшие, запыхавшиеся, охрипшие от смеха и так близко друг к другу, что ближе уже просто некуда. Я буквально вскарабкалась на него, обвив руками сильный корпус. Тело к телу.
Мы замерли, удивленно глядя друг на друга.
Кажется, у меня даже сердце перестало биться.
Дальше диалог двух умалишенных:
— Я…ээ…
— Ыыы…
Потом мы как по команде отпрянули друг от друга и принялись старательно делать вид, что ничего не произошло.
— Что-то я увлекся, — как-то странно произнес Марат, отступая от меня еще на шаг.
— И я.
— Настроение просто вдруг такое…Бесячее…было.
— Было, — я стояла, обмахиваясь ладошками и пытаясь справиться с багровыми щеками, — оно самое.
— Ничего такого не произошло. Подумаешь, побесились.
— Вот именно. Люди взрослые, можем и побеситься.
— Да!
Не знаю, как его, а меня от смущения просто крыло.
Ощущение чужого тела под ладонями до сих пор обжигало, хотя, между нами, уже было несколько метров пустоты.
Что творилось внутри – словами передать. Меня будто кипятком окатили. Каждая клеточка пылала, в ожидании… В ожидании чего? Об этом лучше не думать.
— Кажется, пирожному досталось больше всех, — немного сконфуженно сказал Ремизов, заглядывая в смятую коробку.
  
Какое там на фиг пирожное! Мне бы продышаться.
— Жаль.
— Я сейчас принесу новое, — сказал он и ретировался так быстро, что я даже вякнуть не успела.