Кицунэ
– Допустим, – беззаботно хмыкнул я, – так пошли и вместе надерём им всем задницу!
– Ты говоришь, как герой дурацких американских комиксов.
Упс… Нельзя не признать, что она была права, но мне казалось, что это как-то в стиле и вообще обычно оно всем нравится…
Меж тем Мияко, нанюхавшись уже не знаю чего там, резко бросилась ко мне:
– Ты говорил, что можешь нарисовать мне меч!
Почему нет, что такого уж сложного в рисовании японской катаны? Мне даже не понадобилось искать соответствующие картинки в интернете, я и так всё более-менее помнил. Тем более что за моим плечом стояла крутейшая специалистка из самой Японии, которая отлично знала все детали оплётки, узоров позолоченной цубы, волн хамона на клинке и всего такого прочего.
В общем, меньше чем через пять минут госпожа Мияко уже хохотала в голос, опасно размахивая бритвенно-отточенным мечом. Честное слово, пару раз я с трудом сумел вовремя пригнуться. Завязавшая волосы в узел, лисичка готовилась к полномасштабной войне всерьёз и надолго. Видимо, в их роду такие вещи не застревали, а тактику и стратегию будущего боя определяли на бегу, за три шага до гипотетического противника.
– Сиди здесь, Альёша-сан. Тут безопасно. Позволь твоей верной кицунэ самой разобраться со всеми врагами!
– Да не проблема. Вот только далеко ли ты уйдёшь без меня?
– А-а, это проблема, – ни на минуту не задумавшись, признала лиса, – хорошо, держись за моей спиной, на расстоянии пяти шагов. Если будет опасно, беги! Когда мудрый самурай отступает, то это не есть трусость, это предвидение и заманивание врага. Как только ты их успешно обманешь, я выскочу из засады и всех убью! Шикарный план, правда?
– Нет.
– Правда.
– Нет.
– Ты мне просто завидуешь!
Вот, честно говоря, даже в самых дальневосточных или арктических уголках моего подсознания чувства по имени «зависть» не нашёл бы ни один психолог. Разумеется, исключительно в контексте данной, конкретной ситуации. А если по делу, то мы вдвоём, она с мечом над головой, я с фонариком наперевес, отправились по коридору в левое крыло.
– Кого мы вообще ищем-то?
– Привидение.
Не скажу, чтоб это меня как-то утешило или вселило здоровый оптимизм. Согласно всем известным исследованиям последнего времени привидения крайне редко бывали дружелюбны. Мы обошли всё крыло, внимательнейшим образом осматривая всё, что следовало и не следовало согласно инструкции. Никого.
То есть, с моей точки зрения, никого и ничего, ради чего (уж простите за тавтологию) стоило бы поднимать банальнейшую тревогу. Но Мияко вдруг остановилась у кабинета директора музея.
– Думаешь, здесь?
– Зачем думать, если знаешь?
– Ты ведь не всегда отвечаешь вопросом на вопрос?
– Почему?
– Это был ответ?
– С чего ты взял?
Я заткнулся первым, поскольку кицунэ только дай повод для игры, так она и за неделю не успокоится. Потом нас заставил обернуться едва различимый шипящий свист. В воздухе повеяло холодом, хотя уж что-что, но сквозняки у нас в музее никак не редкость. Но всё равно проверить стоило, не говоря уж о том, что речь шла о моих прямых служебных обязанностях, мне было ещё элементарно интересно посмотреть на живое привидение.
– Так, мой храбрый самурай, – Мияко-сан, примериваясь, встала у кабинета, – сейчас я вышибу ногой дверь и сразу…
– У меня ключи есть.
– Какой ты скучный, – положа руку на сердце и закатив глаза, признала кицунэ, – хорошо, отпирай и сразу прячься. За меня не бойся, когда я училась профессионально владеть мечом, папа оплатил услуги трёх великих мастеров!
– То есть двоих ты похоронила?
– Глупости! Кома – ещё не смерть.
Я нашёл нужный ключ, открыл замок и, резко распахнув двери, шагнул в сторону, пропуская свою героическую спутницу:
– Банза-ай! Ну, или что-то вроде этого…
Кабинет директора был пуст. То есть, конечно, там находились письменный стол с кучей бумаг, стареньким дисковым телефоном, ещё советской лампой, большой книжный шкаф, набитый так, что дверцы не закрывались, кресло, два стула. Графические листы на хлебниковскую тему калмыцкого художника Степана Ботиева под стеклом на стене. А-а, вот ещё корзина для мусора под столом.
В общем, на первый взгляд это всё, что высветил мой фонарик, но самое главное, что никаких посторонних лиц здесь не было. Мы вдвоём внимательно осмотрели все углы. Имел место разве что странный лютый холод при полном отсутствии привычного сквозняка.
– Я никого не вижу.
– Ха, ещё бы, прямодушный воин в упор не видит обмана!
– Ну, тогда просто поцелуй меня, как в прошлый раз, и я буду видеть.
– Хитренький какой…
Мияко опустила меч в пол, выпустила носиком две струйки пара и потребовала:
– Можешь показаться, ёкай!
Я невольно вздрогнул, ожидая увидеть очередного уродливого старикашку, но в кресле директора музея неожиданно материализовалась удивительная красавица. Она была одета в тонкое облегающее платье японского или китайского фасона, имела изумительную (даже в сравнении с кицунэ) фигуру, тонкие черты лица, большие глаза, полные печали, и совершенно белые волосы.
– Я не ждала тебя, лиса.
– О, я отлично знаю, кого и зачем ты ждала, Юке-онна.
– Хм, ну если ты знаешь и моё имя, могу ли я спросить твоё, прежде чем заберу его себе?
– Госпожа Мияко-сан из древнего рода девятихвостых лис Хоккайдо!
– Я не хочу ссориться с вашим кланом, мне нужен только этот мужчина…
– Минуточку, девочки, – нашёл в себе силы вмешаться я, – вообще-то невежливо говорить о присутствующем здесь человеке в третьем лице. Я тут! Вот он я! Моё мнение хоть кого-то волнует?
– Нет, – в два голоса удивились обе милашки.
– Вы ещё обе назовите меня глупым гайдзином, – практически обиделся я, но кицунэ первой сообразила, когда пора сбросить скорость и попридержать лошадей.
– Никто не смеет при мне наезжать на моего хозяина и господина! – Она вновь перехватила меч в боевое положение. – Я знаю твою печальную судьбу, ледяная невеста, замораживающая сердца, но этот мужчина никогда не будет твоим.
– Почему? Разве место рядом с ним, в его постели, кем-то занято?
– Упс… – теперь уже несколько смутились мы с Мияко. По факту, конечно, нет, оно не занято, я вообще сплю на полу, и по ходу белобрысая отлично это знает.
Меж тем девушка встала из-за стола, шагнув вперёд. Да, она действительно была очень красива. В чертах её лица ощущалась невысказанная печаль, а каждое движение было исполнено врождённого благородства. Она встала перед лисичкой, возвышаясь над ней на целую голову и тихо прошептала:
– Куда ты лезешь, пигалица? Он не твой муж, не твой жених и даже не тайный любовник. Последнее я бы хоть как-то могла принять. Хочешь, я напомню тебе, кому ты обещана?
Маленькая лисичка скорбно опустила голову, прижав ушки.
– Вот именно. Я забираю этого мужчину себе. Он молод и полон сил, его дом нуждается в заботе хорошей хозяйки. И ты сама знаешь, что я не заморожу его, а лишь отогреюсь в его тепле. Обещаю тебе, о храбрая Мияко-сан с острова Хоккайдо, что он умрёт счастливым.
– Погодите, вы обе…
– Скажи, я нравлюсь тебе? – Холодная красавица решительно перешла в наступление. – Разве моё лицо отталкивает тебя? Разве моё тело, весьма условно скрытое тонким шёлком, не кажется тебе привлекательным? Я умею быть хорошей хозяйкой, нежной любовницей, послушной женой и буду доброй матерью нашим детям. О чём ещё желать, верно?
Учитывая, что она пошла с козырей, мне попросту нечем было крыть. Я и слова-то не успел произнести, как мягкие прохладные губы потянулись ко мне, и обворожительная аура ледяной невесты почти мгновенно…
– Я же сказала, он мой, – решила кицунэ и твёрдой рукой оттянула соперницу за пояс, – быть может, с точки зрения Высших Небес оно и неправильно, но мне почему-то плевать! Я люблю этого гайдзина и никому его не отдам.
