На осколках разбитых надежд (СИ)
— Надо было прийти. Я поймал русских.
Лена посмотрела на него удивленно, не понимая, о чем он сейчас, и он поспешил пояснить, понизив голос до шепота:
— Радио. У меня есть радиоприемник. Сами собрали когда-то с Мареком. По деталям искали. Им было опасно держать у Штайлера, и я принес сюда.
Иметь радио работникам категорически запрещалось, поэтому Лена даже замерла на какие-то секунды, ошеломленно глядя на Войтека.
— Ты что-то знаешь новое? Что-то о моей стране? — взволнованно спросила Лена, и он обернулся на Катю, которая доставала противень из печи, а потом приложил палец к губам, мол, не надо так громко.
— Ничего нового. Немцы все так же застряли под Сталинградом. И надеюсь, им прижмут там хвост, чтобы они не прорвались к кавказской нефти.
Лена уже слышала об этом, только в другом контексте, и Войтек прочитал по ее лицу, что она что-то знает. Положил руку на ее ладонь и сжал легко, но требовательно.
— Наш немчик что-то об этом знает?
— Его перевели на Кавказский фронт, — произнесла Лена после коротких раздумий, стоит ли ей говорить поляку об этом. — Он рассказывал вчера своему дяде о текущей ситуации.
— Карта?.. — взволнованно спросил Войтек. Даже дыхание затаил. Лена ясно видела это поверх кружки с чаем, которую держала перед собой, словно щит. И порадовалась в эту минуту, что Рихард забрал карту вчера.
— Я не смогла ее достать, — лгать ей не пришлось, к ее радости. Как и предавать Рихарда, мелькнуло на душе облегчение.
— Попробуй это сделать, когда немец уедет, — настойчиво зашептал Войтек, сжимая ее руку. — Это очень важно. Если немцы все же удержат фронт, если отбросят наступление Советов, они получат Кавказ и нефть, понимаешь? Тот, у кого будет в руках топливо, победил заранее в этой войне. Неужели ты не видишь всей серьезности положения?
— Разве что-то решит одна-единственная карта? — с горечью произнесла Лена.
— Сейчас важно даже то, что немцы строят тут отдельную ветку железной дороги от станции в леса, — проговорил Войтек. — Казалось бы — пустяк, всего лишь кусок дороги. Но кто знает, что там может быть? И зачем им эта транспортная линия? Что они будут производить тайно в лесах? И как это может повлиять на ход войны? Всего лишь одна короткая железнодорожная ветка, Лена, но на ее конце может быть как еще один лагерь для военнопленных, так и завод по производству тайного оружия. Это не нам решать, что важно передать, а что нет. Но наш долг сделать это. Ради свободы наших стран, ради победы над нацизмом!
«Маленький камень опрокидывает на дороге большую телегу», вспомнила Лена поговорку, которую Рихард произнес вчера, и вдруг обнаружила, что чай, который она пила, горчил. Видимо, она засыпала слишком много заварки в чайник. Больше пить не хотелось, поэтому Лена отставила чашку в сторону. Как раз в ту же секунду, к ее облегчению, раздался сигнал звонка из комнат Иоганна. Пожилой немец всегда просыпался рано, и это утро не стало исключением.
— Мне нужно идти, — поднялась Лена из-за стола, но Войтек на какие-то секунды задержал ее, поймав запястье.
— Очень важно собрать информацию для наших союзников. Любую. Даже любая мелочь из их разговоров. А если удастся все-таки получить карту… В прошлый раз это был хороший улов.
«В прошлый раз все было иначе». Так могла быть ответить Лена, если бы могла. И ей очень хотелось ответить именно так. Забыть о том, что где-то идет война, в которой они с Рихардом враги. Как забыла этой ночью об этом и о многом другом.
Притворяться равнодушной было сложно. Долг и чувства старались взять верх друг над другом в непримиримой борьбе. То, что казалось таким определенным всего пару дней назад, сейчас вызывало вопросы. Даже Иоганн подметил, что она выглядит иначе в это утро.
— Что-то такое в твоих глазах, Воробушек… не могу понять, что именно. Ты не заболела? — озадаченно спросил он, и Лена поняла, что ее мысли сейчас как на ладони. Она поспешила поблагодарить его за подарки для них с Катей — небольшие имбирные пряники — чтобы уйти от него. И уйти из дома. Да, ей нужно уйти из дома, пришло в голову, едва Иоганн упомянул, что слышал вой собак под утро.
Прогулка с собаками для Лены всегда была отличной возможностью побыть наедине со своими мыслями. Не было исключением и сегодняшнее утро, первое в наступившем году. Правда, раньше неподдельная радость собак от прогулки хотя бы на какие-то мгновения приносила и ей удовольствие, а теперь даже то, как забавно Вейх и Артиг проваливались глубоко в рыхлый снег, не вызывало улыбку.
Единственное, о чем Лена думала сейчас — это о том, чтобы каким-то способом нашелся ответ для этой неразрешимой ситуации, в которой она оказалась. Только сейчас Лена понимала правоту Рихарда о том, что намного проще для них было бы все прекратить и никогда не возвращаться к поставленной точке.
Гораздо проще предавать, когда ты ничем не связан. Гораздо проще обманывать, когда не знаешь сладость губ, когда не видишь нежность взгляда. Когда не чувствуешь ничего.
Близость Рихарда снова выдали собаки. До определенного момента они бегали между деревьев и иногда проносились стрелой по тонкому льду озера, наслаждаясь прогулкой. Но внезапно вахтельхунды сорвались с места, чтобы первыми встретить хозяина на заснеженной аллее. Лене оставалось только дождаться его появления, в который раз удивляясь эмоциям, которые Рихард вызывал в ней. Едва он только показался среди деревьев, как ее глупое сердце забилось будто после долгой разминки, а все тревоги унеслись прочь, оставляя взамен удивительное спокойствие и легкую радость.
— Как ты смогла так тихо ускользнуть утром? — спросил Рихард, подходя к ней с широкой улыбкой на губах. — Обычно у меня чуткий сон, но сегодня я даже не услышал звона будильника.
— Просто он не звонил, — ответила Лена, улыбаясь в ответ. Она отключила будильник, чтобы не потревожить сон Рихарда, проснувшись за полчаса до нужного времени. Просто лежала рядом и наслаждалась минутами, украденными у судьбы.
— Эй! — одернул Рихард Артига, который подпрыгнул и едва не ухватил зубами ветви с алыми ягодами в его руке. — Это совсем не тебе, мой непослушный друг! Это для нашей красивой подружки…
С этими словами Рихард протянул Лене три веточки остролиста с изумрудными остроконечными листьями и россыпями ягод.
— Прости, я понимаю, как это должно быть глупо… но… У нас всегда говорили, что остролист приносит удачу и отгоняет все плохое. А сейчас не сезон цветов… Потому я дарю вот такой неказистый букет и приглашаю прогуляться со мной и этими двумя мохнатыми хулиганами и бездельниками.
Рихард немного смешался, когда она помедлила взять импровизированный зимний букет из его рук, и Лена объяснила свое замешательство, чтобы развеять его сомнения.
— Просто мне никто и никогда не дарил цветов, — произнесла она, принимая из его рук букет из остролиста.
— Никто и никогда? — удивился Рихард.
— Только после отчетных концертов. Тетя Оля, в основном. И никогда просто так. Не так, как дарят девушке.
— А свидания?
— В моей жизни был только балет, — ответила с легкой грустинкой в голосе она. — Я всегда думала, что все остальное будет потом, что все успеется. Только балет и ничего, кроме него.
Между ними повисло тяжелое молчание после этих слов. Интересно, как часто они будут вот так замолкать неловко, невольно подумала Лена. Напряженность на какое-то время развеяли собаки. Вейх неожиданно подпрыгнул и выхватил из рук Лены ветви остролиста, решив затеять игру. Артиг поддержал его в этой авантюре, сжав челюсти рядом с зубами Вейха на ветке. Атака была такой внезапной и сильной, что Лене пришлось разжать руки, и довольные победой собаки убежали прочь, пытаясь друг у друга вырвать ветки из зубов. Рихард только и успел бросить им вслед наспех слепленный снежок, возмущенно свистнув.
— Совершенно невоспитанные создания! — бросил он с легким раздражением. — Моя вина. Мне подарили их еще в летной школе. Когда я вступил в ряды люфтваффе, стало сложно держать их при себе, а потом и вовсе пришлось оставить их тут, в Испании с ними было бы сложно… [53]