Меж светом и тьмой 3 (СИ)

Жаль, больше ничего особо интересного найти не удалось.
— Как командир группы, признаю Корсакова пропавшим без вести, — принял решение мрачно настроенный Панов.
— Мёртвым, говорите, как есть, — проворчал Махов.
— Пока нет тела и не прошло достаточно времени — пропавший без вести. Отправляемся. Покровский, очень жаль, но мы не можем исследовать всё. А дольше оставаться здесь опасно. Если путь ещё сохранится, сможете лично вернуться сюда.
  
Я просто кивнул, поднимаясь с отколовшегося валуна.
— Я всё понимаю. Прошу разве что обвалить этот коридор, чтобы он не стал жилищем монстров.
— Прямо у выхода будет шумно, но сделаем это внутри. И рекомендую что-то оставить, вы забрали слишком большой груз.
Я отказался, убедив, что мне вполне хватает грузоподъёмности. К тому же Яна, не набиравшая до того груз, в отличии от Пламенева и Махова, согласилась разделить ношу. Что примечательно, смерть Корсакова ничуть не повлияла на неё.
— И ещё, я только что нашла неплохую рельсовую винтовку, производство концерна Романовых. Свою можешь выкинуть, а калибр снарядов и ячейки у них одинаковые.
Поблагодарил ещё раз за заботу о моём снаряжении. На что княжна только фыркнула. Ворчащий Назаров помог устроить обвал в месте, где расширенный тоннель и так потрескался. И мы вылетели наружу. Новая пушка хоть и валялась посреди Осколка, но, неожиданно, никаких повреждений не получила. Чёрно-золотой матовый корпус смотрелся технологично и внушительно. На боку красовался хорошо видимый логотип в виде контурной головы орла в профиль. Она была короче и ощутимо легче моей. При этом, по словам Яны, стреляла на десять процентов мощнее.
С новым оружием я поднялся в воздух и вместе с группой мы двинулись на разведку, ставшую гораздо более рискованной без скрытника. К тому же все были обвешаны грузом — преимущественно припасами для долгих скитаний. Хотя я, наверное, со стороны выглядел грузовым мулом с двумя мечами и множеством мешков. Впрочем, наименее ценную часть поклажи я методично сокращал, вытягивая самые дешёвые эль-кристаллы.
Как ни странно, скользя вдоль границы даже без помех от местных птиц, мы вскоре нашли разлом в иной низине. Увы командир не желал туда идти.
— Сумеречная скала. Там не восходит солнце и очень мощные хаотичные аномалии, бьющие молниями из ниоткуда. Может убить на месте. А на земле обитает нечто между слизью и плесенью.
Яна совершенно неожиданно имела иное мнение.
— Можно лететь на малой высоте! Не касаясь земли.
— Юсупова, не оспаривайте приказы, — строго приказала Высоцкая. — Или есть веские причины?
Княжна поколебалась, прежде чем ответить.
— В Хоре Вечности находиться дольше не могу. Этот вечный гомон в голове! Даже если знаю, что он безвреден. И что-то убило Корсакова, специалиста по скрытности и отводу внимания.
— Меня это пение тоже подбешивает. А в ночном Осколке же легче заметить разлом издалека, так? Или молнии бьют часто? — уточнил я.
— Как ты можешь называть этот гомон пением? — изумилась Яна.
— Влияние на всех разнится, — пояснила Высоцкая. — Многим слышится нестройная мелодия. В любом случае, я согласна — в Сумеречной скале опаснее, чем здесь.
Интересно, может ли быть местная аномалия связана с исследованиями с-морфов? Ещё и тот странный сон… Но пусть пока Хор Вечности хранит свои загадки. Наберусь сил и вернусь сюда. А сейчас нужно успеть вернуться на Землю, чтобы разобраться с Бароном.
Панов принял решение лететь обратным маршрутом, чтобы сохранять направление в Осколках и двигаться к Земле, а не в глубину. И вот тут возникли проблемы — пару раз пришлось отбиваться от монстров. Особенно запомнился изменчивый кусок плоти, способный принимать разные формы, который даже общим огнём мы лишь отпугнули. И то благодаря магии души Панова!
Вскоре мы увидели разлом. Правда пришлось повернуть вглубь Осколка и подняться повыше. Оттуда мы и разглядели проблему. В нашу сторону скользило… нечто совсем уж дикое — несколько камней, окружённых плотной магической энергией и оплетённое коконом шевелящихся фиолетовых корней. Подозрительно знакомых… они исчезли с того невысокого горящего острова.
«Вроде в таких ситуациях говорят ой?» — уточнил Чешуйка.
— Чтоб их демоны забрали… Дирижёр проснулся! — выругался Панов.
— Какой ещё «дирижёр?» — удивился Пламенев. — Оно вообще живое?
— Смотря, что вы понимаете под жизнью, — как всегда сухим тоном ответил Назаров. — Это существо бессмертно. Многие считают, что оно связано с голосами, и потому его так назвали. Имеет уровень среднего императора. Его несколько раз вроде как убивали. Но через некоторое время он возрождается. Обычно он просто спит и достаточно держаться на дистанции.
— Да ты ходячая энциклопедия, — удивился я. — А… почему он только сейчас проснулся?
— Польщён тем, что вы заподозрили у меня божественное всезнание, — съязвил в ответ Назаров. — Это существо малоизученно и непредсказуемо. У нас достаточная фора, чтобы уйти в разлом и нам придётся это сделать, как бы он ни был плох. Или можем сразиться — умрём чуть раньше и быстрее.
— Какой же вы пессимист… — вздохнула Высоцкая.
Чешуйка ворчал насчёт нашей удачи. Люмьер подумал что-то на тему кармы за убийство Корсакова. Вот когда смогу прибить это существо, желательно в одиночку, тогда и вернусь сюда. Ещё неизвестно, связана ли его агрессия с Корсаковым, наличием у нас жемчужины или каким-то неизвестным случайным фактором.
Мы без разведки влетели в следующий разлом, распугав мелких собаковивидных. И попали в… обширный лес — равнина, полдень, такая родная зелень вокруг.
— Милостивая богиня… — облегчённо выдохнул Пламенев. — Выглядит мирно.
— Да… если я правильно понял, мы тут надолго, — Панов вздохнул. — Добро пожаловать в Сибирский лабиринт. Коэффициент искажения семь. Изменение пространства-времени.
— Судьба определённо повернулась к нам задом… в хорошем… тьфу… вы этого не слышали, — попросил я.
Кажется, меня и правда не слышали: все выплёскивали в эфир эмоции.
* * *
Лёгкие наполнял приятный хвойный аромат. Воздух пьянил и вызывал лучшие воспоминания. Внутри разливалось тепло благодаря впитываемой энергии, быстро насыщающей кольца. И это даровало ощущение движения вперёд, развития. Правда, настроение у меня немного скакало.
Природа очень уж напоминала родные края Альдарана и я не мог определиться, правда ли это ещё одно свидетельство разрушения родного мира и провала ордена. Или же мнительность в сочетании с коварством Шейд.
Только сам Осколок удивительный. Или мне даже повезло, что есть время выдохнуть? Время течёт здесь втрое быстрее, то есть три часа здесь это всего один на Земле. Если бы только не слоистость реальности… Впрочем, главное что мы живы и шансы есть.
Пока команда корпела над стратегией и что-то обсуждала, собравшись вокруг фонарика, я достал портативный голопроектор, при этом не прекращая процесс поглощения. Что же с ним стало? Мать Покровского ожидала, что около тела её мужа будут что-то искать в первую очередь. Все важные помещения комплекса уничтожены. А в уцелевших горы хлама, где предмет может затеряться. С другой стороны, его, видимо, случайно повредило ходячее растение.
— Помочь?
Я поднял голову, неожиданное предложение поступило от Назарова, чей доспех вновь был чистым благодаря ручью неподалёку.
— Откуда такие щедрые предложения?
— Не знаю, что ты ожидаешь услышать в ответ. Это голопроектор. Нашёл послание?
— О, перешёл на ты… — хмыкнул я, разглядывая лицо этого человека. В глазах виднелась какая-то обречённость… а ещё он хороший электронщик. — Не знаю, что ты сделаешь в полевых условиях. Но если уничтожишь — пожалеешь, что не пошёл на концерт к дирижёру.
  
Демьян, всё с тем же видом, сел на землю и начал отстёгивать перчатки доспеха.
— Оригинальный юмор. Сам придумал или подсказал кто?
— Сто первая страница родового сборника скверных шуток про Осколки. Сразу после: «После года блужданий по Осколкам, разведчика не интересовала ни внешность женщин, ни их возраст, ни даже пол».