Барин-Шабарин 6 (СИ)

— Вы ещё скромный человек, который печётся о своих солдатах, — говорил Горчаков, многомудро кивая головой. — Хорошо. Я могу скомпилировать те списки на награды, которые вы мне предоставите, но…
И почему во многих разговорах всегда звучит это «но»? Ведь я армии почти за так отдаю огромные ресурсы, которые стоят невообразимо больших денег. Да, я мог бы стать одним из богатейших людей России, купить себе какое-нибудь имение под Петербургом и давать каждый день в нём балы.
  
И я понимаю, что Отечество не потянет оплатить всё то, что я предлагаю. Что те же самые строительные материалы, винтовки, или что-то ещё из того, что я уже отдал на алтарь нашей Победы, просто не были бы закуплены в армию. И это бы делало мою Родину слабее.
— В чём более всего вы нуждаетесь? — выдержав некоторую паузу, скрывая своё огорчение, спрашивал я.
— Пушки. Мне нужны ваши пушки. Я наблюдал, как они воюют. Мне нужно сто таких пушек! Мне нужны револьверы для всех офицеров, мне нужны такие штуцера, коими вы пользуетесь, в том числе и со зрительными трубами… — Горчаков перечислял, видимо, слишком даже увлекаясь.
Я не перебивал его, хотя изнутри так и лезла фраза: «А губа у тебя не треснет?» А еще я смотрел себе под ноги, чтобы ненароком не наступить на ту самую губу, которую раскатал фельдмаршал.
— Ваше высокопревосходительство, не сочтите за грубость, но мне хотелось бы знать более конкретно, в чём у вас есть нужда. Вы же говорите о несбыточном, перечисляете всё то, в чём нуждается армия, но чего я не смогу предоставить в должном объёме. Смею также заметить, что одно такое орудие, коих у меня всего четыре, обходится одно в семь тысяч рублей. И это без учёта снарядов, которые к пушке обязательны. Выходит, что такая пушка с достаточным числом снарядов обойдётся казне не менее чем в 15 000, — опускал я на землю господина Горчакова.
Как будто мне не нужны такие пушки, которые будут бить с расстояния, недоступного для удара противника. Или такие пушки, которые обладают феноменальной по нынешним временам точностью. Пушки, под которые уже рассчитаны таблицы…
— Что уже сегодня вы можете мне предложить? Я знаю, что у вас должны быть штуцера. Я догадываюсь, что к вам уже в скором времени может прийти обоз из Екатеринославской губернии, в том числе и со штуцерами, которые изготовляются в Луганске. Сразу говорю, господин Шабарин, не взыщите, но я не смогу оплатить. Сейчас — не смогу оплатить… Но дам вам слово, что не уйду в могилу, или что мои дети будут должны вам, — эмоционально высказался Горчаков, а я сам себя мысленно ударил по щеке.
Ну и почему я постоянно в последнее время начинаю думать о людях только с негативом? Может, потому, что постоянно в них обманываюсь?
Вот он — человек, командующий, который хочет побед для себя и для своего Отечества! И он разговаривает со мной не столько свысока, сколько даже выступает в роли просящего. Так что…
— Если позволите, ваше высокопревосходительство, я пришлю уже через два часа своего человека, у которого будут списки, что именно я могу передать безвозмездно в армию. Или же можете прислать ко мне главного интенданта господина Затлера. Мы нашли с ним общий язык, потому полагаю, что никаких трудностей не возникнет, — произнёс я.
Пока Горчаков распылялся в благодарности, я подумал о том, говорить ли ему, какие именно трофеи были взяты в крепости. Всё же стоило. Несмотря на то, что этот трофей по договорённости с казаками вроде бы как их, доложиться я обязан.
А почему именно казаков? Да потому, что им разрешено трофеить всё то, до чего доберутся их руки. И никто не имеет никакого права покушаться на законные трофеи казаков. Думаю, что и на мои трофеи покушаться не стоит, но мой статус всё так же не определён.
— Ваше высокопревосходительство, у меня будет две ответных просьбы к вам. Прошу официально зачислить мой полк в состав русской армии, как и дивизию Воронцова. При этом полагаюсь, что мы останемся под командованием генерал-лейтенанта Сельвана. И второе — я очень вас прошу, чтобы всё то оружие, которое я вам безвозмездно передам, чтобы оно стреляло и убивало врага, а не пылилось на складах и магазинах!
— Я обещаю посодействовать и в первом вашем вопросе, и во втором, — после некоторой паузы, глядя мне прямо в глаза, ответил он.
* * *
Елизавета Дмитриевна Шабарина стояла, раздевшись, у зеркала и крутилась, рассматривая свой округлившийся животик. Сегодня выдался день более-менее спокойный, и Лиза позволила себе немного отдохнуть и выспаться. Напомнила себе данное мужу обещание, что будет беречь себя и будущего их ребёнка, как и пристально заниматься воспитанием старшего сына.
— Как ты там, любимый? — тихо задала вопрос Лиза.
Ответа она не получила, хотя чувствовала, что с её мужем всё в порядке. Позавчера ей было тревожно, сегодня же настроение отличное.
Несмотря на свою беременность, Лиза работала, сделала всё, что только от неё зависело, чтобы все начинания мужа не остались без внимания. Даже требовала отчёты от Емельяна Даниловича, доверенного лица её мужа, чтобы тот постоянно отчитывался о делах в поместье, как и на заводах.
— Барыня, к вам посетительница. Госпожа, — после того как постучалась и, как Лиза накинула халат, в комнату вошла служанка.
— Охрана с ней? — спросила Лиза, не забывая о том, что у неё могут быть враги — скорее враги мужа — и поэтому наличие охраны обязательно.
Уже через пару минут в комнате стояла холёная девица, всё-таки скорее молодая женщина, которая всем своим видом демонстрировала гордыню и даже презрение.
— Чем обязана? Признаться, у меня не так много времени, чтобы принимать вас, — сказала Лиза, злясь на то, что вошедшая даже не представилась.
Впрочем, охрана должна была переписать все её данные, только после этого сопроводить в комнату Елизаветы Дмитриевны.
— Я любовница вашего мужа, только… и так уж вышло… после всех страстных ночей, которые мы провели, я беременна, — надменно заявила гостья.
От автора:
Читайте цикл «Отморозок» в жанре назад в СССР. Что будет если мастер единоборств из 2024 года попадет в тело щуплого девятиклассника в 1983 год.  https://author.today/reader/370258/3421377
  
Глава 9
 
— Я вас услышала. Что-то ещё? — с невозмутимым видом спросила Лиза.
Женщина, стоящая напротив, явно ожидала иной реакции от жены Шабарина. Оттого и растерялась. Однако Анну Владимировна Шварц взяла себя в руки.
— И этот факт станет известным всему обществу! — произнесла гостья.
— Даже если и так, то сколько бастардов, выродков рожают дворяне от блудниц? — всё же голос Елизаветы Дмитриевны дрогнул.
Она старалась вовсе не верить в то, что её муж мог каким-то образом иметь связь с этой женщиной. Да, Алёша был в Петербурге, и столица Российской империи нравами не блистала. Алексей Петрович теперь казался самым красивым и самым интересным мужчиной из всех тех, кого она знала, или даже тех, о ком она читала в романах.
Так что появиться могут разные охотницы на её супруга. И Елизавета была к этому готова. Она старалась быть идеальной женой: помогала мужу всегда и во всём, не стремилась заполнить всё его жизненное пространство собой, стремилась стать опорой, а не проблемой. А ещё Лиза привязывала своего супруга своим телом, всем тем, что она не стеснялась делать в супружеской постели. Правда, не сказать, что ей самой это не нравилось, отнюдь. Но главное, что нравилось мужу. Но…
— Для того, чтобы вы носили ребенка от моего мужа… У вас живот должен быть слишком большой, или вовсе родить должны… — Лиза прямо просияла, поняв, что по времени не совпадает.
  
— Впервые мы встретились в Петербурге и у нас была незабываемая ночь. Вы же должны знать, сколь ваш муж неутомимый любовник. А после… Еще встречались. И Господь даровал нам… Я в тягости, — гостья прямо наслаждалась ситуацией.
— Будьте добры, не тратьте ни моё, ни своё время на бурные фантазии, достойные разве что крайне скверных романов, развращающих, но не учащих ничему. Нынче война, и все верноподданные должны заниматься лишь тем, чтобы работать на благо Отечества, а не путешествовать в поисках отца для своего будущего ребёнка, — жёстко сказала Елизавета, показывая рукой на дверь.