Каюр (СИ)
Это только моя вина. Соверс совершенно очевидно не отдает отчёт своим действиям из-за болезни. Именно мне стоило бы прислушаться к мнению врача и самого опытного члена нашей экспедиции Волкова, и как заместителю Соверса взять руководство экспедицией на себя. Отстранение Волкова от организации похода и от участия в нем, будет стоить нам всем жизни. Мы даже вернутся уже не сможем, нам остается только исполнить свой долг до конца.
Мы больше не в состоянии тащить сани. Завтра мы изготовим волокуши из ящиков с пеммиканом и продолжим свой путь. Да поможет нам Бог!'
— Чарли не остановится — Прочитав очередное послание Чарли, Ричард стоял мрачнее тучи — Упрямый идиот! Он всегда таким бы. Идти в буран… Только он мог такое придумать! Пока мы пережидали непогоду возле склада, они шли вперед, теряя последние силы. И вот итог! Соверс сука… Нам нужно поторопится.
— Судя по дате отчета, они были здесь всего пять дней назад. — Я задумался — Учитывая нашу скорость, мы можем нагнать их максимум за два перехода. Главное, чтобы они до этого времени продержались. Да, потеряли мы время…
Та метель, о которой говорил Чарли зацепила и нас. Мы как раз подошли к месту гибели одной из лошадей, и посоветовавшись с Мэйсоном, который предсказывал затяжной буран, мы приняли решение переждать непогоду. Соорудив возле погибшей лошади очередное иглу и построив для собак такое же снежное укрытие, мы провели в лагере пять дней, пока погода не наладилась. Всё это время, в целях экономии еды мы питались собачим пеммиканом, который не очень-то отличался от того, который предназначался для людей, кормя собак кониной. Примусом мы пользовались только для растопки воды, экономя керосин. В снежном укрытии было достаточно тепло, чтобы не страдать от холода. Как только метель улеглась, мы пополнили запасы мороженным мясом, компенсируя потерю пеммикана, и благополучно, вполне отдохнувшие продолжили путь. А вот Чарли не додумался этого сделать, или просто у него не было выбора. Они уже преодолели третий склад, а запасов провизии и керосина у них было в обрез, из-за того, что сани у них были только одни. На долгое сидение на одном месте они явно не рассчитывали.
— Идем по графику — Скрепя сердцем принял я решение, недолго обдумав сложившуюся ситуацию — От того, что мы загоним себя и собак, лучше не будет, мы и так сейчас идем по два дневных перехода в день. Отдыхаем и завтра в путь. Итан и Чарли были с нами в зимних походах, и так как они сейчас одни и никто их не сдерживает, должны выдержать. Припасов на неделю им должно хватить.
— Чарли ничего не писал о своем состоянии, но судя по тону отчета, оно не лучшее. — Ричард закусил обветренную губу — Предлагаю завтра выдвинутся на час раньше и идти на час больше. Переживаю я за них.
— Хорошо дружище — Ричарда я понимал, да мне и самому было жалко парней, что сейчас идут в неизвестность совершенно точно зная, что не вернутся — Значит и отбой сегодня раньше. Записи в дневниках и журналах сделаем, как только нагоним первую партию. Мэйсон, что там с погодой?
Наш метеоролог больше не совершал тех ошибок, которые допустил в первом выходе. Сейчас он непрерывно вёл наблюдения, пользуясь каждой передышкой. Барометр, как и несколько термометров с анемометром накрепко были прикреплены ко вторым нартам, чтобы всегда быть перед глазами метеоролога. Вообще наша команда, которая странным образом сложилась из совершенно разных людей, сейчас была как единый, слаженный и смазанный механизм. Например, Льюис, которому поход из-за старой травмы давался тяжелее всего, не забывал составлять кроки и определять наше место положение, даже если выматывался до состояния прошлогоднего зомби. Я и Ричард, без слов на каждом ночном привале приступали к обустройству лагеря, предоставив коллегам заниматься своей работой. Так же без слов Ричард принял на себя обязанности повара, ну а я и Мэйсон ухаживали за собаками и собачьими упряжками. Вот и сейчас, когда мы с Ричардом обсуждали отчет Чарли, Мэйсон колдовал с приборами.
— Понижается. Пока не значительно. Будем наблюдать. Возможно завтра возобновится метель. — Оторвавшись от барометра, Мэйсон обеспокоенно взглянул на небо — И температура падает. Не нравится мне это.
— Чёрт! — Я выругался, сплюнув вязкую слюну на снег — Хреново!
— Пока рано что-то говорить, надеюсь обойдется — Попробовал взбодрить меня Мэйсон, с жалостью глядя на побледневшего Ричарда — Может стороной обойдёт.
— Может и обойдёт — Не весело усмехнулся я — Как бы там не было, завтра выходим по новому графику. Ускоряемся с обустройством, нужно лечь пораньше. Завтра выходим без горячего, Ричард подготовь пайки на утро, и всем смазать лыжи! Утром сам проверю!
Да, лыжи наше всё, и парафин отлично работает! Переезд на собаках через ледяное побережье пустынной Гренландии… Я бы выразился иначе: «переход пешком, с собаками». На поездку, во время которой, мы, укутавшись в теплые одежды, лежим на застланных мехами нартах, словно в люльке, и катимся подобно русским боярам, на тройках зимой, как показывают в некоторых фильмах, это не похоже. Мы идем на лыжах, а собаки тянут свой непосильный груз. Точнее они тянут, а мы толкаем, ибо мест, где местность не ровная и собакам приходится помогать, хоть отбавляй. Мы выматываемся к концу дня так, что хочется упасть мордой в снег и не вставать, а с завтрашнего дня нам придётся идти на два часа больше! Выдержат ли парни? Не знаю… Я спокоен за Ричарда и за себя, мы точно справимся, а Мэйсон и Льюис… Штурман идет налегке, и то с трудом справляется с заданным мною темпом движения. Он старается и за почти пятьдесят дней пути почти втянулся, его организм почти приспособился, и вот теперь новая нагрузка! Мэйсон же тяжеловат, он больше нас всех и оттого менее подвижен. Он порядком скинул веса, со дня ухода с зимовки, однако и мы с мужиками толще не стали, тоже изрядно похудев, сейчас мы похоже на гончих, и угнаться за нами тяжеловесу нелегко.
Все мои худшие опасения подтвердились. Выйдя утром из иглу, мы немедленно попали в пургу. Ледяной ветер с силой швырял колючий снег в наши заспанные лица, рвал одежду, стремясь найти прорехи, засыпал снегом и так почти скрывшиеся с глаз нарты. Непогода набирала обороты.
Никто не жаловался. Мы только что ушли с места гибили Сэсила, и парни понимали, что еще одну, точно такую же груду камней, мы вскоре можем встретить на своём пути, если не поторопимся. Да что там камни, скорее всего это будет просто сугроб, который заметёт тела отправленных на верную гибель мужиков.
Я переставляю ноги как автомат, как робот. В голове давно нет ни каких мыслей. Заледенелые рукава фуфайки и ворот замерзшей лыжной маски натирают кожу, изо рта вырываются клубы пара, который немедленно оседает на шерстяном подшлемнике. Снять его будет проблемой, волосы смерзлись с маской и отодрать их можно только с корнем, или после того, как иней растает. На моих глазах снежные, затемненные очки, через которые почти ничего нельзя рассмотреть. Цветное стекло быстро забивается снегом, и велик соблазн сдернуть с лица надоевшие окуляры. Но нельзя. Вокруг нас царство белого цвета. Под ногами сверкает лед, снег вихрями носится вокруг нас, заполняя собой всё вокруг, а над головой белые облака. В этой стерильной обстановке легко ослепнуть и повторить судьбу Эдварда. Я категорически запретил снимать очки, заменить их можно только на эскимосские илгааки (солнцезащитные очки из моржовой кости с узкой щелью) или на очки с другим цветовым фильтром.
Я иду впереди своей упряжки, задавая темп движения всей группе. Точнее идет наша связка, из лыжника и собаки. Впереди всё-таки Маньяк, готовый первым принять на себя все неприятности, будь то полынья, трещина или стена торосов. Маньяк идёт по следу прошедшей тут раньше группы полярников, и сам выбирает путь. Метель скрыла все следы пребывания человека в этом диком краю и, если бы не собаки, мы давно бы сбились с пути.
Второй день адской гонки. Иначе этот бег на лыжах не назвать. На кратких остановках толком не отдохнуть, пока собаки приходят в себя, а изможденные переходом спасатели запихивают в себя перекусочный шоколад, я осматриваю парней на предмет обморожений. В такую погоду можно обморозится и не заметить этого, и тогда наша спасательная партия сама превратится в терпящих бедствие неудачников. Я же трачу на это своё свободное время и не зря. Признаки обморожения есть у всех. Ричард не уследил за щеками и носом, Льюис вполне может лишится мизинца на левой руке, а Мэйсон как следует не просушил обувь. Вездесущий снег, проникает всюду, тает на теле и пропитывает одежду, которая мгновенно замерзает на жгучем морозе. Наша верхняя одежда стала как панцирь, из которого не выбраться без посторонней помощи. Еще немного, и мне придется брать в руки ампутационный нож, если не принять срочных мер. Эта гонка может стать для нас последней.