Каюр (СИ)

— Ты! Моей ошибкой было только то, что я оставил тебя зимовать с нами! — Соверс смотрел на меня с ненавистью, и о чудо, его правая рука сжалась в кулак!
— Ого! А вы говорите прогресса нет! — Я поднял рук Соверса и поднес её к его глазам — Вы можете двигать пальцами! Значит моя методика работает. Продолжайте лечения, не останавливайтесь. Хотя мы и не любим друг друга, однако я рад за вас. И я прекрасно вас понимаю Соверс, и даже знаю, почему вы специально хотели сорвать экспедицию. Группа Чарли не дойдет потому что не готова, нас вы не отправили на маршрут специально, ведь у нас есть хорошие шансы на успех. Вы не хотите, чтобы вашу мечту воплотил другой, а срыв экспедиции легко объясните своей болезнью. Молодые, глупые, без вашего мудрого руководства не справились… Только вот ради этого вы готовы пожертвовать четырьмя хорошими парями, а этого, как я уже говорил, я допустить не могу. Я не хотел тут оставаться, вы меня обманули и оставили тут против моей воли, так что не жалуйтесь. Да и вообще, только благодаря мне вы до сих пор живы, и даже начали выздоравливать. Где же ваша благодарность Соверс? Это как-то не вежливо с вашей стороны.
  
— Ты воплощение дьявола! — Из глаз Соверса потекли слёзы — Ненавижу! Зачем ты меня спасал, чтобы я мучился⁈ Ненавижу! Сдохни тварь!
— И вам не хворать. Не переживайте, все мы когда-нибудь сдохнем, и я не исключение. Ваши мечты сбудутся, только немного попозже. Я рассчитываю на то, что лет так через семьдесят — восемьдесят! — Я встал с табурета — Больше мы с вами до нашего возвращения не увидимся, прощайте Соверс.
Всё! Обратного пути у нас больше нет. Теперь либо грудь в крестах, либо голова в кустах! У нас теперь нет права на ошибку, если мы не справимся, в провале экспедиции будем виноваты только мы. Точнее Соверс постарается нас сделать виноватыми. А вот если получится… Победителей не судят!
Именно сейчас я был уверен, что всё делаю правильно. Мы должны справится! Это ведь не поход на Северный полюс, это всего лишь прогулка вдоль побережья острова, на котором полно еды, если знать, как её добыть. И самое главное, я знаю, что мы найдем, я знаю результат экспедиции! Нам нужно дойти до северной оконечности острова, сложить там гурий, поставить флаги, написать отчет, который мы положим в каменную пирамиду, и вернутся назад. Делов то! Начать и закончить! После разговора с Соверсом у меня как будто груз с плеч упал, который я таскал на себе всю зиму. Наконец-то все карты открыты и можно не прятаться!
Следующим утром, уже готовые со вчерашнего дня нарты, в которые были запряжены собачьи упряжки и четыре лыжника уходили в поход. Снимок сделанный на резервный фотоаппарат запечатлел нас пред зимовьем. Ричард стоит слева держал в руках лыжную палку, на которой развивался звездно полосатый флаг, я стою справа, у меня в руках триколор, Мэйсон и Льюис сидели между нами на нартах, а между ними втиснулся Маньяк. Эпично получилось! Это последний снимок нашей группы перед стартом. Фотоаппарат мы берем с собой, нам нужно будет фиксировать все наши шаги, так что груза у нас прибавилось.
Нарты забиты под завязку, и путь до первого склада будет нелёгким, пока мы не избавимся от лишнего, на нужный нам темп движения нечего и рассчитывать, идти мы будем теми же дневными переходами, как ходили в прошлом году. Но как только нарты будут становится легче, мы станем быстрее, надеюсь у нас это получится.
— Присядем на дорожку братва! — Прежде чем парни разошлись по своим местам, я вдруг решил, что даже такая мелочь, как старая русская традиция нам не помешает. — Это русская традиция, без ней удачи в дороге не видать.
— Ха, не думал я, что ты такой суеверный Сидор — Ричард хоть и улыбнулся, но покорно опустил свою задницу на мои нарты, Льюис и Мэйсон тоже последовали его примеру. — Раньше ты так не делал.
— Станешь тут суеверным… — Огрызнулся я вставая — Ладно, посидели и хватит, по местам мужики!
— Вперёд — Я даю команду собакам, и наваливаюсь вместе с Льюисом на нарты, помогая псам сдвинуть неподъёмный груз. Наше путешествие началось!
  
Глава 23
 
Гурий с запиской Чарли Гросса и могилу с телом Сэсила Присли мы обнаружили ровно через сорок семь дней пути. Не высокий каменный холм на берегу очередного фьорда стал местом последнего упокоения художника нашей экспедиции. Небольшой крест из лыж, на которых ножами были выцарапаны имя и дата смерти полярника был установленный на могиле. Ожидаемая, но страшная находка. О том, что с партией Чарли всё плохо мы знали уже давно. Всех лошадей, которых взяла с собой первая группа мы нашли еще до того, как пересекли условную точку изведанной части Гренландии, ни одна из них не смогла дойти до третьего склада. Группа Чарли лишилась всех лошадей и троих саней с припасами!
Тяжелые сани, предназначенные для перетаскивания тягловыми животными, были настолько массивны, что утешить их с грузом одному или двум обессиленным людям было практически невозможно. На месте гибели последней лошади, где первая группа устроила очередной незапланированный склад снаряжения и продовольствия, Чарли тоже оставил записку, в которой указывал, что теперь группа идет с одними санями, на которые были погружены только самые необходимые вещи и припасы. Там же он говорил и о том, что они продолжат путь, несмотря на плохое состояние части группы. Как я и предполагал, Сэсил и Эдвард не выдерживали нагрузок.
Однако мы всё же надеялись нагнать обреченных парней и помочь им, и вот теперь мы знали точно, что не успели и как минимум двое из них мертвы. Почему двое? Да потому что только Сэсил обрел свою могилу, а вот Эдвард Уисли даже такого места последнего упокоения не нашел, он утонул в полынье, его тело затянуло под лед. В оставленном Чарли отчете подробно рассказывалось о трагедии и состоянии выживших.
'Наши силы на исходе, а мы так и не приблизились к цели своего путешествия. Сэсил Присли обморозил почти все пальцы на ногах и уже как шесть дней был не в состоянии самостоятельно передвигаться. У него поднялся сильный жар, и он слабел на наших глазах буквально каждый час. Избавившись от части припасов, нам пришлось тащить его на санях, что очень сильно замедляло их ход. Мы делаем от силы треть запланированного дневного перехода в день, а иногда останавливаемся, не пройдя и пары миль за день. Наше положение усугубляет и отвратительная погода, которая сопровождает почти весь наш путь. Температура не поднимается выше сорока градусов по Цельсию, сильнейший встречный ветер, который иногда достигает тридцати метров в секунду, не дает нам использовать санный парус и выматывает все силы.
Сегодня, 22 марта 1890 года Сэсил Присли не проснулся. Это уже вторая потеря группы за два дня. 20 марта 1890 года, в три часа по полудни, Эдвард Уисли, шедший головным в связке, попал в полынью. Я и Итан Коленз в течении получаса пытались вытащить его из воды, однако наших сил было недостаточно, чтобы справится с весом Эдварда и его промокшей одежды. Примерно в три часа тридцать минут по полудни, страховочный трос перетерся о край льдины и Присли утонул, мы ничего не смогли сделать. Причина, по которой Эдвар не смог увидеть вполне различимую полынью для меня очевидна, он уже несколько дней страдал от снежной слепоты и плохо различал неровности местности. В той или иной степени, мы все подвержены этой болезни, туман и постоянная метель не дают глазам отдохнуть, но у Эдварда она прогрессировала сильнее всего.
Наше моральное и физическое состояние ужасающее. Гибель наших товарищей на наших глазах произвело на нас гнетущее впечатление. Итан Коленз беспрерывно молится, он больше не разговаривает со мной, а картографирование пройденной местности не велось уже четыре дня. Я боюсь за его душевное здоровье, хотя он исправно выполняет все мои распоряжения, не споря и не делая попыток как-то уклонится от их исполнения.
  
Я всё больше склоняюсь к мысли, что решение Соверса о направлении нашей группы в качестве основной, было ошибкой, а прав был именно Сидор Волков. Будь на нашем месте его подготовленная команда и нарты с собаками, вместо саней с лошадьми, шансы на успех были бы в разы выше. Именно они готовились к этому походу, набираясь опыта во время закладки промежуточных складов и ежедневно тренируясь во время полярной ночи. Именно благодаря их подготовленным лагерям и иглу, мы продержались так долго. А мы не готовы… Мы не умеем строить иглу, а наша палатка не выдерживает ветер, каждая ночь как пытка, я забыл, когда нормально спал.