Сводный монстр (СИ)
— На последнем трамплине у него была самая высокая нагрузка на доску, — пожал плечами второй. — Думаю, дело в этом. Скорее всего он даже не заметил вначале. Обязательно будет тихое разбирательство, вы успокойтесь, мы найдем виновного.
— Наверное, — неуверенно пробормотал другой паренек.
— Но разве доски не проверяют? Как он не увидел? — не унималась я, ничего не соображая.
— Каждый сам отвечает за свой экип. Видимо Деккер не проверил. Или доверился кому-то. Может кто-то доставил ему доску и перед этим успел нашаманить. Это нужно уже у него спросить, когда очнется.
Или доверился кому-то…
Звоню Томасу, но то связь плохо ловит, то он не берет трубку, игнорируя мои звонки. Буквально бегом спускаюсь вниз, попеременно вызванивая то такси, то Томаса.
Какой-то сумасшедший коллапс, закон подлости, спуск занимает кучу времени, пока я продолжаю мучить телефон и звонить в такси. Проклинаю все на свете, потому что ехать сюда никто не хочет. Автобус обратно до Бад Гастайна только через два часа, и в отчаянии я начинаю ловить попутку.
К счастью, меня подвезла пожилая чешская пара, которая всю дорогу с подозрением поглядывала на меня, пока я жевала губы на заднем сидении и нервно дергалась, умоляя про себя, чтобы старый чех еще немного надавил на газ.
В эту минуту я не думала о ненависти или обиде, о том, что он сделал, заслужил он это или нет. Я просто хотела, чтобы с ним было все в порядке, пускай и дальше остается засранцем, но не инвалидом. Хватит того, что у него и так проблемы с психическими расстройствами.
В отеле я пыталась что-то объяснить Йорну на бегу через аудиопереводчик, рассказала вкратце что стряслось на горе, стараясь делать вид, что все в порядке, ничего страшного и опасного для жизни. Йорн побледнел, и теперь я стала переживать за него. Страшно его оставлять одного. Йорн дал мне знакомый ключ от всех дверей, и я бегом помчалась рыться в комнате Макса. В очередной раз.
Но в этот раз я не заостряла внимание на его вещах, обстановке и так далее. Я искала только документы. Они нашлись в том же комоде, схватила их, и, увидев, ключ от машины, взяла и его. На ходу вбивала в навигатор адрес больницы, затем повернула на кухню и попросила Симона помочь Йорну, рассказав ему обо всем. Симон сначала запричитал, но все-таки понял меня с полуслова, и заверил, что с отелем и Йорном все будет в порядке. Про подпиленные крепления я пока не стала рассказывать.
Томас ни разу не взял трубку.
По лбу и вискам струился пот, пока я бегала по этажам, искала документы и так далее. Я сбросила шапку и расстегнула куртку, вдыхая морозный воздух. Нужно успокоиться, взять себя в руки.
Усевшись в огромной машине брата, беспокойно выдыхаю, пытаясь собраться. Проверяю карманы со своими правами. Права настоящие, но купленные, хотя водить я умею, и довольно неплохо. С покупкой российских прав у девушки с инвалидностью не особо возникло проблем, а с международными пришлось очень постараться. Спасибо, Юрген помог.
Навигатор показывает, что ехать не так уж далеко, и я осторожно завожу жуткий внедорожник. В машине царит легкий беспорядок, но все чисто, просто разбросаны вещи. На заднем сидении валяется какая-то одежда, файлы, пакеты, на переднем пассажирском лежит закрытая коробка. Стоит запах мужского парфюма вперемешку с запахом дерева. Стараюсь смотреть только вперед и в боковые зеркала, не отвлекаться. Дорога незнакомая, и еду я не слишком быстро, осторожничая. Водить такую махину крайне неудобно, даже не представляю, как я буду парковаться у больницы. Но сидеть ждать такси или автобуса просто глупо, поэтому приходится справляться. Благо документы на машину нашлись вместе с паспортом.
Внедорожник нагло бросила, так и не сумев его нормально поставить в разметку. Но парковка была пустая, поэтому плюнув на совесть, сгребла бумаги и побежала внутрь.
— Как узнать, где сейчас Максимилиан Деккер? Его к вам привезли пару часов назад? — с ходу бросилась к медсестре за стойкой.
При имени моего сводного брата, ее выражение лица вдруг изменилось. Она быстро позвонила куда-то, заговорила на немецком. Все это время изучающе разглядывая меня. Закончив разговор медсестра отправила меня на третий этаж, ждать, потому что операция еще не закончилась.
Сколько я проторчала на жестких сидениях в коридоре у операционной, я не знала. Телефон разрядился, а до часов нужно было идти до сестринского поста, но я не хотела уходить, боясь пропустить врача.
Когда он наконец вышел из-за двери, я бросилась к нему наперерез.
— Здравствуйте! Я Вера, сестра Макса Деккера. Что с ним? — с грохочущим сердцем задала вопрос, сминая в трясущихся руках свою шапку.
— Давайте отойдем в сторонку, — врач отошел к окну, и я последовала за ним. — Операция прошла быстро. Он еще спит после наркоза.
Увидев мой вопросительный взгляд, врач вздохнул и ровным голосом перечислил повреждения.
— Перелом и сильный вывих одной руки, перелом двух ребер, перелом ноги.
В шоке зажимаю рот рукой, осознаю, что дрожу, глядя на него во все глаза, наполненные слезами. Передо мной снова ужасная картина, как Макс падает и переломленный едет вниз… Боже мой…
— Ну, ну, — успокаивающе хлопает по плечу. — Это все ерунда, заживет быстро. Главное с позвоночником все в порядке, шея цела, сотрясения, даже самого легкого, нет. Шлем спас, что говорить. Через дня три-четыре заберете его домой, анализы еще раз проверим и за ребрами понаблюдаем. И все.
— Домой? — удивилась я. — Так быстро?
— А что здесь еще делать? — в свою очередь удивился врач. — Все свое мы сделали, дальше восстановление и забота близких. Первое время ему необходима помощь в переодевании, каких-то бытовых делах, перемещении. Костылями он не сможет пользоваться. Возьмите в аренду коляску. Он левша или правша?
— Левша, — растерянно отвечаю я.
— Жаль, именно эта рука и сломана. Ему придется трудновато, но дальше уже ваша забота.
— Моя? — тупо переспросила я.
— Ну вы же сестра. — Врач смотрит на меня снисходительно.
— Да, да, — отстраненно киваю, пытаясь собрать всю информацию воедино.
— Есть еще кое-что, о чем я бы хотел поговорить. — Он вдруг понижает голос и пристально смотрит мне в глаза.
Мне снова становится не по себе, как несколько часов назад внизу, когда на меня так же посмотрела медсестра. Но закусив губу вся превращаюсь в слух.
— Кхм, когда вашего брата привезли, мы разрезали его одежду. Обувь сняли. — Мучительно долго он снимает очки, протирает, подбирая слова. — Его ступни были в крови, пришлось вытащить несколько мелких осколков.
— Ч-что? — глухим голосом переспрашиваю, ощущая как по спине ползет липкий холод. Кажется, я знаю, о чем он.
— В ботинках обнаружились мелкие стекла, осколки. Целые горсти. Он насыпал их туда и обул. Я вынужден назначить к нему приход психотерапевта, сами понимаете, это необычно. Если у вас есть что сказать по этому поводу, это упростит дело и возможно даст иной выход из всей этой ситуации.
Лихорадочно соображала, что сказать, чтобы не испортить ситуацию в корень. Не хватало еще, чтобы его упекли в психушку «понаблюдать».
Решила, что лучше промолчать.
— Извините, я не знаю. За ним ничего странного не наблюдалось, может он проспорил кому-то? — закосив под дурочку, захлопала ресницами, и врач, поглядев на меня еще мгновение, показавшееся вечностью, опускает глаза.
Тишина, стоящая в коридоре, начинает давить своей тяжестью. Хочется отюда сбежать.
— Ладно, разберемся. Езжайте отдыхать, через пару дней вам позвонят. Если все в порядке, заберете домой, на выписку захватите ему одежды.
— Да, конечно, огромное спасибо.
Он устало кивнул и ушел, и я тоже побрела к лифту.
В машине устало опустила плечи и уронив голову на руль, бессильно выдохнула. Больше не нужно быть собранной, можно поддаться эмоциям. Со всей этой беготней я напрочь забыла о завтрашнем дне. Завтра у меня вылет, я не могу остаться. Удостоверилась, что он жив, и все, могу спокойно уезжать.