Правило Шестьдесят на Сорок (ЛП)
Честно говоря, я начинаю подозревать, что и сама не в полном порядке. Каждое неровное биение сердца подталкивает к этому. Бам, бам, бам. Поцелуй его, поцелуй его, поцелуй его.
Я знала, что это место проклято. Я на грани того, чтобы вбить топор в дверь.
Наблюдая, как его губы расплываются в этой глупой усмешке, я на мгновение действительно задумываюсь о том, чтобы сделать это, только чтобы увидеть, как самодовольная ухмылка исчезнет с его лица. Будь осторожен с тем, что желаешь, приятель.
Господи, о чем я думаю?
Мой стул скрипит по полу.
— Все, я иду спать, — я дергаю футболку, пытаясь заставить ее опуститься ниже по бедрам, но она снова подскакивает, выставляя всем на обозрение шорты, которые слишком малы. — Где я могу заплатить за ужин?
Тео проходит мимо меня к лобби.
— Не нужно.
Мы стоим в тишине, ожидая целую вечность, пока поднимется лифт. Я извлекаю ключ от номера из застежки шорт и поднимаю его.
Не дай себе обмануть, — как будто передаю сигнал, что, если он смотрит, я на самом деле настроена твердо. Что бы это ни было, все заканчивается здесь.
Он уставился на стену, совершенно невозмутимый.
В какую именно трещину в пространственно-временном континууме я только что провалилась?
Лифт звенит и открывается. Он нажимает кнопку на четвертый этаж, а я — на третий. Попавшись в этот кошмар, наши руки ненароком соприкасаются, его — сверху, моя — снизу. Я безжизненно опускаю руку на бок.
Звонок.
Двери открываются на третьем этаже. Я оборачиваюсь через плечо и вижу, как Тео прислонился к стене лифта, выглядя как герой фильма с этой нахальной усмешкой и волосами, небрежно спадающими на лоб, подмигивает мне.
— Спокойной ночи, Холланд.
Двери закрываются, не дав ответить.
Мне нужен еще один душ.
Но, когда снова переступаю порог номера 302, становится ясно, насколько же этот отель проклят.
* * *
Вода. Вода повсюду.
Заливает мебель, собирается в лужи на ковре, а прямо над кроватью зияет огромная дыра в потолке.
— Нет других номеров? — вырывается у меня нервный смешок, рожденный абсурдностью ситуации. — Пожалуйста, поищите еще. Должно же что-то быть!
Спустившись вниз, с жалким узлом вещей, спасенных из затопленного номера, я замираю в оглушающей тишине холла. Из задней комнаты, словно материализовавшись из воздуха, появляется администратор в бордовой униформе.
— Ничего нет. Я уже говорил: все занято. Потоп.
— Замечательно! — Мой голос, тонкий и визгливый, разлетается по пустому холлу, отражаясь от стен, словно запертая птица. — И что мне делать?
— Вы оплатили два номера, — произносит он с ледяным спокойствием, будто эта фраза — ключ к решению всех мировых проблем.
Как будто это хоть что-то меняет! В моих глазах вспыхивают лазеры, готовые испепелить его самодовольствие, разрубить этот гордиев узел абсурда. Но он, разумеется, ничего не замечает.
Черт. Бросаю взгляд на жесткие, неуютные кресла в углу, прикидывая, возможно ли уснуть сидя. Но любезный цербер в бордовом, кажется, твердо намерен превратить эту ночь в ад.
— К сожалению, я не могу этого позволить. У нас запрещено гостям спать в холле, — его пальцы порхают по клавиатуре, словно играя какую-то извращенную мелодию. — Извините, мне нужно проверить, не затопило ли подвал. Приношу свои извинения за доставленные неудобства.
Неудобства? Черт, черт, черт! Лучше бы я осталась ночевать в ванной. За окном грохочет гром, его раскаты эхом отдаются в пустом, промерзшем холле. Это место проклято, иначе и быть не может.
Из моей груди вырывается рычание, отражаясь от стен и превращаясь в нечто звериное. Мне нужно убираться отсюда.
На четвертом этаже я целую минуту собираюсь с духом, прежде чем робко постучать в дверь. Стучу так тихо, что он мог бы и не услышать, если уже спит. Впрочем, я готова спать и на этом сомнительном ковре под дверью. Уверена, это пятно от мерло36, а не от… Ну, вы понимаете. Абсолютно уверена.
Я уже почти готова сползти на пол, когда дверь распахивается. Тео щурится от яркого света коридора, его волосы взъерошены, словно он только что проснулся.
— Холланд? Что, черт возьми, ты здесь делаешь?
Он делает шаг назад, словно желая спрятаться, и я не могу его винить. Я и сама понимаю, как нелепо это выглядит, особенно после нашего… своеобразного ужина.
— Какое недружелюбное приветствие, — пытаюсь я придать своему голосу легкость, хотя внутри все сжимается от неловкости. — Где твое гостеприимство?
Его брови хмурятся.
— Ты ждешь теплого приема? Ты же выпорхнула отсюда, как фурия, полчаса назад. Что происходит? — Он высовывает голову в коридор и оглядывается по сторонам, словно ожидая засады.
— В моем номере потоп. И поверь, я перебрала все варианты, прежде чем прийти сюда. Выбор был невелик: либо это, либо залезть в твою машину и спать на заднем сиденье. Не думаю, что ты обрадуешься разбитому лобовому стеклу.
Он продолжает смотреть на меня с приоткрытым ртом, пытаясь осмыслить услышанное.
— Послушай, — говорю я, опуская плечи. — Я знаю, что это странно. Обещаю, сделаю все возможное, чтобы ты даже не заметил моего присутствия.
Его глаза расширяются от удивления.
— Ты… ты просишь остаться здесь? — На его лице появляется выражение, которое я не могу расшифровать, смесь удивления, смущения и чего-то еще, неуловимого. — Это… не самая блестящая идея.
— Боже, ты заставишь меня умолять? Ладно. Просто впусти меня, пожалуйста. Я смертельно устала. Могу поспать и в кресле.
Я наблюдаю за его внутренней борьбой. На мгновение мне кажется, что он действительно оставит меня стоять в коридоре, одну, посреди ночи. Но потом челюсть Тео напрягается, по лицу пробегает тень напряжения, и он распахивает дверь. От увиденного у меня перехватывает дыхание. Передо мной стоит Тео, обмотанный лишь полотенцем, которое едва удерживается на узких бедрах.
Что ж.
Не то чтобы это было совсем неожиданно, учитывая, как обтягивают его фигуру футболки.
Но все же…
— Боже.
При тусклом свете коридора его кожа отливает теплым золотом, тени скользят по рельефным мышцам живота и бедер, обрамляя темную дорожку волос, исчезающую под кромкой полотенца. С растрепанными локонами он выглядит настолько… притягательно, что я почти жалею об этом нелепом стечении обстоятельств. В какой-то другой реальности, где я не знала бы, какой он сложный и невыносимый человек, я бы, наверное, одарила его своей самой обворожительной улыбкой и ляпнула какую-нибудь глупую, но милую фразу для знакомства, которая, возможно, сработала бы.
— Холланд, подбородок подними.
Мой рот закрывается с щелчком, словно повинуясь его приказу. Я поднимаю взгляд, чувствуя, как щеки вспыхивают, становясь цвета того самого пятна на ковре внизу.
— Прости, — бормочу я. — Понимаю, это неловко. Но мне кажется, мой гражданский долг — предупредить тебя, что разгуливать вот так не стоит. Это… практически преступление.
Брови Тео взлетают вверх, словно стая испуганных птиц. Он проводит рукой по волосам, а я быстро отвожу взгляд, чтобы не пялиться на игру мышц. Он что-то невнятно бурчит себе под нос, похожее на «ты явно преувеличиваешь». Румянец, заливающий кончики его ушей, вызывает странное, неприятное сжатие в моей груди.
— Ты серьезно? С каким языческим божеством ты заключил сделку, чтобы так выглядеть и быть шеф-поваром «Времени обедать» шесть лет подряд? Это просто несправедливо, — язвительно замечаю я, указывая на себя. — Поделись секретом, а?
— Шесть лет подряд… И о чем ты, собственно, говоришь? — Его взгляд скользит по мне, с головы до ног и обратно, с легким прищуром, словно он пытается увидеть что-то скрытое за моими словами.
Его наигранная обида вызывает у меня недоумение. На моих губах все еще ощущается фантомный привкус восхищения.
Я откашливаюсь, пытаясь проглотить внезапно образовавшийся ком в горле.