Сорок дракошек (СИ)
Об этой маленькой слабости Рупа я уже знала: он почему-то ужасно стеснялся при мне оборачиваться. В прыжке – это он от стресса смог, не иначе.
На самом деле ничего там такого страшного нет. Чего уж там, я же подсматривала!
Вот и сейчас – бегемот зашел за реденький кустик, доходящий ему примерно до середины роста, послышался негромкий хлопок – и за кустиком уже стоял Руперт в на редкость мятом и грязном халате. Уже возвращаясь к нам, он полез в карман и извлек оттуда такую же мятую карамельку.
Общими усилиями втроем мы кое-как разжали плотно стиснутые зубы дракончика и забросили между ними карамельку. Дракончик на секунду задумался, а потом извернулся – и метко плюнул карамелькой мне в лоб.
Я почувствовала, что начинаю звереть.
Спать, значит, не хотим?!
Да ты не на ту напал, парниша! Не дорос ты еще со мной тягаться! Тому, кто хоть раз пробовал скормить таблетку матерому бездомному коту, никакие огнедышащие младенцы не противники!
Да что там – таблетку! Я взрослых матерых котов МЫЛА! И не втроем, а в честном поединке, между прочим! А это, мой дорогой, тебе не какая-то там газовая горелка с крылышками!
– Руп, держи под крылья! – рявкнула я, перехватила дракончика под челюсть одной рукой, а второй зажала ноздри, вынуждая открыть рот – и с усилием распахнула его во всю ширь.
– Профессор! Кидайте прямо в глотку!
Профессор замялся буквально на секунду – однако все же мужественно сунул голову в пасть льва… то есть руку в пасть дракона – и забросил туда карамельку. Мелкий рефлекторно сглотнул. Победа!
Взгляд дракончика в этот момент был непередаваем. И взгляд этот как бы говорил о нашей подлости – мы гнусно и мерзко обманули такого маленького, беззащитного…
– Хррр! – голова дракончика свесилась набок, а глаза закрылись.
Я вытерла пот со лба.
– Так… так! Профессор, откуда эти ребята не смогут выбраться?
– М-м… – тот замялся. – Теоретически камень… может быть…
– На п-побережье есть грот, – подсказал Руп. – Там в-вход узкий, завалить можно…
Ага… прекрасно. Значит, надо передать студентам по цепочке, как утихомиривать диверсантов, потом мелких – в грот, остальных – в вольер, а…
– Кстати, а Козеуса кто-нибудь загнал? И почему он вообще оказался на воле?
Взгляд профессора стал совершенно больным.
– Драконы проходят сквозь магические барьеры…
Несколько секунд я осмысляла. Ага… вот, например, у меня есть доступ для прохода через все барьеры на острове. В момент, когда я подхожу к какому-нибудь вольеру, часть купола передо мной становится проницаемой – и я могу войти. Только важно при этом следить, чтобы обитатель вольера в тот же самый момент не вышел…
Если с дракончиками происходит то же самое, то…
– Кто у нас еще может гулять на свободе?
– Кто угодно, Нарочка… – тоскливо вздохнул профессор, и я схватилась за голову.
*
Поздним вечером я ввалилась в свою спальню на втором этаже гостиницы. Буся и Куся радостно заскакали вокруг меня, Фердинанд солидно ткнулся огромной башкой в руку, и я устало почесала всех по очереди.
Сил не было абсолютно, ноги едва держали. Я даже выгуливать своих собак сегодня вечером отправляла Рупа – все равно он как загонщик был уже бесполезен, не спортивный он у нас.
Взгляд упал в зеркало. Да уж… красотка так красотка! Бегать, прыгать, падать и лазать по скалам в розовом платье и с распущенными длинными волосами – так себе идея…
На голове у меня красовался колтун неопределенно-пегого цвета. Платье больше всего похоже на половую тряпку – причем не новенькую какую, а заслуженную, пережившую на своем веку не одну генеральную уборку. Лицо в разводах грязи и пятнах копоти. Глаза красные – уже не только от недосыпа, но и от песка с побережья. Босоножки так и остались валяться где-то возле противопожарного вольера…
Даже как-то странно, что принц не появился, когда я в таком неотразимом виде!
Большинство разбежавшихся зверей удалось переловить и водворить по местам. Впрочем, деваться им с острова все равно некуда, даже крылатым – перелететь через океан мало у кого хватит сил. Лишь бы ничего не разрушили. Пересчитать дракончиков, правда, оказалось невозможно – их было много и они все время ползали. Но, по крайней мере, пересмешников вроде бы всех заселили в грот. К счастью, кормить их в день вылупления еще не нужно.
От усталости я едва не заснула в душе. И даже голову сушить не стала – просто подошла к кровати, откинула с нее покрывало и рухнула лицом вниз. Подняла руку, чтобы, не глядя, хлопнуть ладонью по кнопке ночника.
Однако в следующую секунду все-таки подняла голову и медленно повернула ее к соседней подушке.
Нет, не показалось.
Кровать у меня просторная – императорская все ж таки. Я сплю всегда с одной стороны. А на второй подушке давным-давно повадился спать котенок Бес.
Сейчас на этой подушке, свернувшись единым уютным клубком, лежали двое: Бес и крохотный серебристо-белый дракончик. Судя по размерам, мелким даже для пересмешника, грот мы закрыли неплотно. Или закинули туда кого-то не того.
– Ну вот какого, а? – тоскливо протянула я.
Котенок и дракончик одновременно подняли головы и осуждающе посмотрели на меня. Мол, ходят тут всякие, честным зверям спать не дают.
– Да и черт с вами! – в сердцах бросила я, хлопнула по кнопке выключателя и рухнула обратно на подушку.
5. Крылья, ноги…
С тех пор, как мой личный зверинец пополнил котенок по кличке Бес, мое утро практически всегда начиналось одинаково: маленький сладкий котик подползал к моему лицу и принимался нежно трогать и гладить меня по щеке лапкой. Очень мило звучит, правда? Это если не знать, что при этом когти у маленького сладкого котика выпущены на всю длину. И за щеку он меня трогает как раз ими. Самыми кончиками. Нет, он не царапается! Просто… вдыхает в меня немного бодрости.
Потому что котики – это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма нежности и когтей. Впрочем, в моем все равно пока и полкило не наберется.
Я даже уже почти привыкла к этой процедуре и не вскакивала от нее с воплями. Обычно. Спокойно открывала глаза и шла кормить кота.
Но сегодня что-то оказалось неправильно. Еще не открывая глаз, я осознала, что что-то не так. Очень сильно не так. Потому что когтистыми лапками по щекам меня гладят с двух сторон!
Я резко открыла глаза и одновременно подскочила.
На подушке по обе стороны от моей головы в совершенно одинаковых позах сидели Бес и серебристый дракончик.
– Твою ж… – пробормотала я, торопливо выбираясь из постели. Взгляд упал на часы на стене. Который час?! Да я же проспала все на свете! У меня-то график работы ненормированный, а вот у зверей графики очень даже четкие…
Подтверждением последнего у выхода из комнаты слаженно тоскливо взвыли Буся и Куся. Фердинанд молчал, но смотрел укоризненно.
Надо срочно отправить пересмешника в грот, выгулять собак, а еще я обещала Мрыххе взять на себя утреннее кормление летучей мыши… и, кажется, у меня был еще примерно миллион дел…
Бес, спрыгнув с кровати длинным прыжком, приземлился как раз около своей миски – и принялся требовательно бить по ней лапой.
И кота покормить! И желательно все это сделать одновременно.
В желудке заурчало. Хм, интересно, а я сама вообще вчера что-нибудь ела? Смутно припоминался Тим, сующий мне на бегу какой-то бутерброд. Нет, ну это несерьезно! И, кажется, если я срочно не съем хоть что-нибудь, я упаду в голодный обморок, так и не добежав до грота.
Окинув взглядом изнывающих собак, я приняла решение делегировать полномочия. Хоть какие-то!
– Фердинанд, ты за старшего! – с этими словами я распахнула дверь комнаты, и собаки единым вихрем вынеслись в коридор. Из гостиницы их неизбежно выпустит сова – она у нас противница всяческих ограничений свободы и всех, кто просится, впускает и выпускает. А на Лирку, на мое счастье, некому возмущаться, что огромный пес гуляет без поводка.