Данте (ЛП)

Прошло двадцать четыре мучительных часа с тех пор, как я прижал Кэт к холодильнику на моей кухне. Не проходило ни минуты, чтобы я не думал о том, какая она вкусная, она избегала меня весь день, и я знаю это, потому что она не пришла на ужин, хотя София приготовила свою любимую лазанью.
Итак, когда я снова захожу на кухню в десять, я с удивлением вижу, что она готовит чай. На ней одна из футболок, которые я купил для нее, демонстрирующая ее длинные ноги и татуировку в виде маленькой розы на левой лодыжке.
  
Она поворачивает голову, когда я вхожу, на ее губах играет полуулыбка, прежде чем она снова отпивает чай. Она знала, что я приду сюда. Она хотела, чтобы я это сделал.
Даже сквозь футболку я вижу изгиб ее задницы и слабый рисунок в виде сердечка на трусиках. Кажется, время игр закончилось. Если она хочет подразнить меня, то она узнает о последствиях.
Глава 9
Кэт
Я чувствую тепло и энергию, исходящие от Данте, еще до того, как он заговорит. Мое тело сверхчувствительно к нему, и всякий раз, когда он находится в одной комнате, между нами ощущается потрескивание энергии. Я думала о нем весь день. Когда я проснулась этим утром нуждающейся и мокрой, это было потому, что мне снились его руки на мне.
Но я не уступлю ему. Забавно дразнить его, но это все, что может быть. Я отказываюсь быть использованной и отброшенной им в сторону. Поэтому, когда несколько секунд спустя он кладет руки на стойку по обе стороны от меня, я абсолютно не напрягаюсь.
— Хочешь чаю? — спрашиваю я, мой голос переходит в шепот, потому что я изо всех сил пытаюсь держать себя в руках.
— Нет.
— Итак, что я могу для вас сделать, мистер Моретти?
Он низко наклоняет голову, пока его губы не касаются раковины моего уха:
— Я хочу перестать играть в игры, Кэт, — шепчет он, заставляя меня дрожать.
— Ч — что ты имеешь в виду?
Он прижимается всем телом ближе, пока моя спина не касается его груди. Он держит меня в клетке. Он повсюду, его запах, его прикосновения, но я совсем не чувствую себя в ловушке. Это все, что я могу сделать, чтобы не выкрикивать его имя и не умолять его взять меня прямо здесь, на кухонном столе.
— Ты хоть представляешь, каким возбужденным я был с тех пор, как прошлой ночью скользнул пальцами внутрь тебя? Как я не могу выкинуть из головы вкус твоей влажной пизды.
Матерь Божья! Я прижимаюсь к нему задницей и чувствую его огромный твердый член у своей поясницы.
— Я хочу тебя, Кэт. Я хочу трахнуть тебя так сильно, что это причиняет боль. Я хочу закончить то, что начал, и трахать твою пизду пальцем, пока ты не выкрикнешь мое чертово имя. Я хочу, чтобы ты катался на моем лице, пока не кончишь на всем протяжении моего языка.
— Но я ненавижу тебя, — выдыхаю я слова, и я почти уверена, что никто из нас больше в это не верит.
— Это нормально хотеть кого — то, кто тебе не нравится, Кэт, — рычит он, и глубокая интонация его голоса проникает мне в душу. — Это просто физическая реакция. Я не обязательно должен тебе нравиться, но я знаю, что ты хочешь меня. Ты знаешь, как хорошо нам было бы вместе.
Он откидывает мои волосы назад, его кончики пальцев касаются мягкой кожи моей шеи, отчего по всему телу бегут мурашки, а между бедер разгорается влажный жар.
Он проводит носом по моему горлу, глубоко вдыхая:
— Ты пахнешь так чертовски вкусно, — затем он прочищает горло, как будто отвлекся и потерял ход мыслей. — Я бы трахнул тебя лучше, чем тебя когда — либо трахали в твоей жизни, котенок. Мы знаем, что это только вопрос времени.
— Данте, — произношу я его имя, запинаясь. Это слишком. Его слишком много. Если я позволю ему, он поглотит меня. Точно так же, как огонь питается кислородом, он забрал бы все, что у меня осталось, и оставил бы мне разбитую оболочку. Несмотря ни на что, меня все равно тянет к нему. Я чувствую его каждой частичкой себя, он проникает в самую мою душу.
Затем он снова ушел. Потеря его тепла и ощущения твердости его тела, прижатого к моему, оставляет во мне чувство нехватки и обделенности.
Я вздыхаю с облегчением и разочарованием, как только он выходит из комнаты. Больше никаких игр, Кэт! Это последний раз, когда я брожу по дому ночью, надеясь столкнуться с дьяволом, потому что в следующий раз, когда это случится, я могу просто позволить ему затащить меня в ад.
Глава 10
Кэт
Мои пальцы подергиваются, а кожа чешется, когда я натягиваю одеяло на плечи и сосредотачиваюсь на телевизоре. Сейчас чуть больше десяти, но я не собираюсь спускаться на кухню. Я не играю на руку Данте. Ну и что с того, что он сказал мне, что хочет меня трахнуть? Вероятно, это было бы невероятно, учитывая, насколько искусны его пальцы, но, в отличие от него, мной движут не низменные желания. Я больше двух лет обходилась без секса. Мне это не нужно. Мне определенно не нужно этого с мужчиной, которого я едва выношу. Причем с моим похитителем.
Так почему я все еще думаю о том, сидит ли он внизу и интересуется, собираюсь ли я на шоу? Я громко стону и беру пульт от телевизора, прежде чем переключать каналы, пока не нахожу романтическую комедию. Я откидываюсь на подушки и улыбаюсь. Это единственный вид романтики, который мне нужен в моей жизни, верно?
Фильм почти закончился, когда раздается громкий стук в дверь моей спальни. Мое сердцебиение ускоряется на несколько передач, и я инстинктивно натягиваю одеяло до шеи. Но это не Данте.
— Кэт? — кричит Максимо. — Ты не спишь? Нам нужна твоя помощь. В кого — то стреляли.
Отбрасывая одеяло, я выпрыгиваю из кровати:
— Я сейчас приду, — говорю я, роясь в ящике своего комода и вытаскивая пару спортивных штанов. Натягивая их так быстро, как только могу, я бегу к двери и открываю ее, чтобы увидеть Максимо, ожидающего меня.
— Это Данте? С ним все в порядке? — спрашиваю я.
— С Данте все в порядке. Сейчас он возвращается, — говорит он, направляясь по коридору, я следую за ним по пятам. — Но Митч получил пулю в плечо. Не похоже, что это задело что — то важное, но пуля не прошла навылет. Я бы сам это раскопал, но ты бы справилась лучше.
— Ты делал это раньше? — спрашиваю я с гримасой, представляя, как Максимо буквально копается в чьей — то дырке от пули своими гигантскими руками.
— Много, — говорит он, пожимая плечами. — Доктор не всегда доступен, и мы должны действовать быстро. И теперь, когда он мертв, у нас есть ты вместо него.
— Доктор, чьи вещи в комнате внизу? Он мертв? — я ахаю.
— Расслабься, это был сердечный приступ. И это на самом деле не его стихия. Данте купил это для него, чтобы нам не пришлось везти наших парней в больницу, но да, это должна была быть его палата. Думаю, теперь это твое, — говорит он, поворачивая голову и улыбаясь мне.
— Я думаю, это так.
В комнате Митч сидит на больничной койке, схватившись за плечо. Кровь сочится сквозь его пальцы и стекает по обнаженной груди. Я замечаю, что его рубашка свисает с руки, потому что кто — то уже срезал ее с него. Он морщится от боли, но он держится стойко и не издает ни звука, когда мы с Максимо входим в комнату.
— Привет, Митч, как у тебя дела? — спрашиваю я, натягивая пару латексных перчаток и убирая его пальцы с раны, чтобы осмотреть его.
— Как будто меня переехал грузовик, док, — выдавливает он слова.
— Я медсестра, а не врач, — говорю я ему. — Но я могу позаботиться об этом для тебя, я обещаю.
— Я дал ему немного виски от боли, док, — произносит голос позади меня. Я замечаю, что в углу комнаты есть еще один мужчина в окровавленной рубашке. — Извините, сестра, — быстро исправляется он.
  
— Держи, док, — с усмешкой говорит Максимо, вручая мне пару металлических щипцов.
Я открываю рот, чтобы напомнить ему, что я не врач, но он говорит:
— Медсестра просто звучит по — другому. Это скорее выражение привязанности, чем титул.
— Или мы могли бы называть вас медсестрой Рэтчед, — Митч смеется, а затем стонет от боли, вызванной его усилием, его лицо багровеет.