Аспирант. Москва. 90-е (СИ)
У нашего массивного крыльца был припаркован ряд автомобилей — все больше потрепанные жизнью рабочие лошадки: разномастные «Жигули», дряхлый универсал «Опель-рекорд», староватый даже для 1995 года… Ну и мой фургон, в тогдашнем просторечии в разных регионах — «каблук» или «пирожок». В столице его именовали «каблуком».
Вот он, трудяга! Светло-бежевый, тоже не новый, 1988 года выпуска. И на связке ключей, закрывая блок, я обнаружил отдельное колечко с двумя ключиками: зажигания и от дверцы кабины. И во внутреннем кармане куртки документы: техпаспорт, доверенность, мои водительские права — все как положено.
Пройдя немного вдоль корпуса академии, я повернул влево, к метро, влившись в мощный пешеходный поток в обе стороны. Станция «Выхино» в те времена обслуживала огромный район: на север — до зон действия станций «Перово» и «Новогиреево», а на юг… Там и вовсе никакого метрополитена еще видать не было вплоть до «зеленой» ветки. Так что один существенный плюс у нашей общаги был: шаговая доступность к метро. Для Москвы это большое дело.
Площадки по обе стороны станции сейчас превратились и в стихийные, и в официальные рынки. Продуктовые ларьки, уличные бабушки — летом с садово-огородной снедью, в другие сезоны — с соленьями-вареньями… Всякий маргинально-криминальный элемент: лотерейщики, наперсточники, уличные валютные менялы, просто бомжи… Ну и милиция, естественно, куда же без нее: экипажи ППС, сотрудники ЛОМ (линейный отдел милиции на транспорте), группы созданной тогда моим тезкой Лужковым муниципальной милиции, которую неизвестные остряки мигом прозвали «мумия». Между прочим, в начале 80-х годов, когда станция «Выхино» была еще «Ждановской», местный ЛОМ обрел громкую худую славу: его офицеры и сержанты, морально разложившиеся типы, промышляли избиением и ограблением нетрезвых задержанных. И докатились до убийства, совершенного в страхе быть разоблаченными… Этот казус прогремел как «Убийство на 'Ждановской», о чем в 1992 году был даже снят художественный фильм. Что называется, «по мотивам».
Местность вокруг станции мне была известна как свои пять пальцев. По обе стороны. Под платформами станции были проделаны два пешеходных тоннеля, а на той, северной стороне примерно такая же рыночная реальность. Конечно, и там мне бывать приходилось по разным поводам. Однако в данном случае такой нужды не было.
Я неспешно пошел вдоль ряда ларьков, вольно и невольно фиксируя все окружающее. Ассортимент, цены, дикий макияж на лицах молодых женщин, яркие обтягивающие лосины на их икрах, ляжках и ягодицах… Да и не очень молодые грешили тем же.
И словно подтверждая это, из динамиков какого-то авто в многолюдный гам ворвался голос эпохи. А именно, невесть почему распиаренного исполнителя Аркадия Укупника:
Я на тебе никогда не женюсь,
Я лучше съем перед загсом свой паспорт!..
Загорланил этот, прости Господи, певец. Хочешь, не хочешь — слушай.
Я, конечно, не хотел. Дурацкая песня фоном завывала над площадью, но я не обращал внимания. Шел, смотрел в витрины.
Очень много всякого спиртного. Разнокалиберные и разномастные емкости спирта «Ройал», в народном сленге именуемого, разумеется, «рояль». Разные водки. «Абсолют» обычный, лимонный, перцовый, смородиновый. Народные умельцы быстро научились и «Абсолют» бодяжить, поэтому были равные шансы как приобрести шикарную вещь, так и нарваться на шмурдяк. По одной цене. Очень хорошие, кстати говоря, имелись марки Вологодского спирто-водочного комбината: «Форт-Росс», «Звезда севера». Ну и всякие прочие: «Смирнофф», «Распутин», «Довгань»… и так вплоть до «Мак-Кормика» в пластмассовых бутылках, дешевой жути для американских алкашей. Хотели, дескать, жить, как в Америке? Так вот вам Америка!.. Тут же, понятно, пирамидками выставлены стаканчики «папиного йогурта». И жестяные баночки, типа пивных, но тоже с водкой — были и такие.
У одного из киосков я остановился, попросил показать бутылку «Форт-Росс».
— Отличная вещь! Шикарная! — уверял продавец, средних лет небритый мужик, от усердия чуть не пролезая всем телом в узенькое окошко. — Настояна на травах северного региона!..
Насчет северных трав наверняка вдохновенно врал, но что напиток хороший — это точно. Впрочем, я воздержался. Сказал «спасибо» и пошел дальше. Продавец, однако внакладе не остался: не успел я отойти, как подвалил трясущийся похмельный тип:
— Командир! Сто грамм стаканчик дай!
— Опять в долг, что ли? — недовольный голос торговца.
— Не-е! Наличный расчет!..
Да и не водкой единой! В самых рядовых ларьках можно было приобрести вполне хорошие и даже отличные армянские и грузинские коньяки — настоящие, еще советские, в бутылках с невзрачными, криво наклеенными этикетками. Не сказать, что везде они были, но не так уж долго пошастав, вполне можно найти. Стоили, разумеется, прилично. И я даже подсказал одному парню, который нудно расспрашивал продавщицу, а та ни «бэ», ни «мэ», ни в зуб ногой.
— Земляк, вот это бери, — я ткнул пальцем в грузинский коньяк «пять звездочек» с желтой этикеткой. — Не прогадаешь.
— О, спасибо вам! А я тут бьюсь, бьюсь с этой клушей, ничего не знает… Спасибо!
— Да не за что.
Виски. Джины. Ликеры, во главе с незабвенным «Амаретто»!.. Вина в бутылках и тетрапаках. Ну а сортов пива — море разливанное. «Балтика» разных номеров, вся полностью в «стекле»… Я предпочитал №1, так называемую «копейку» — хороший напиток без всяких креативных высеров типа «оригинальное», «специальное», еще там какое-то. Пиво должно быть пивом, а не чем-то специальным.
Мысля так, я наметил взять бутылочку-другую «копейки», чипсов, колбаски какой-нибудь. Можно и лапшу быстрой заварки. Но это потом, а сперва надо бы прикупить, так сказать, «на горячее блюдо» — сосиски, сардельки… Поодаль, у самого вестибюля станции находился передвижной фургон-холодильник Черкизовского мясокомбината, чья продукция была дешевой и, как говорится, по нижней планке. Не то, чтобы говно, не то, чтобы жрать невозможно… нет, но безвкусно, пресно, скучно. Крахмал голимый, если в двух словах. Тем не менее популярностью «Черкизово» пользовалось благодаря цене. И сейчас к фургону змеилась очередь, правда, сравнительно небольшая. А обычно там приходится чуть ли не полчаса торчать.
Вот я и задумался: не пойти, не взять ли сосисок? Или шпикачек. Сварить, обжарить, да с кетчупом, с зеленым горошком… Взлетит как самолет, чего там говорить!
Покуда я так размышлял, доорал свою херню Укупник, из динамиков с романтическим надрывом завыл еще один эстрадный гомункул — Влад Сташевский, кумир недозрелых прыщавых дев. Его тоже насильственно впихивали в эфиры и, похоже, попадали в коллективное бессознательное. От целевой аудитории «обратка» шла бурно и денежно. И это при крайне скромных вокальных данных исполнителя.
Сумасшедшая белая луна,
В ночь ушедшая звонкая струна,
Сумасбродная, вспомни мой мотив,
Душу грешную утром отпусти!..
Так голосил сей персонаж, и я вдруг подумал о том, на что отродясь не обращал внимание. Насколько эти пошлые рулады похожи на то, что много лет спустя изливал в уши дам «бальзаковского возраста» еще один соловей: Стас Михайлов. Ведь весь расчет песен того и другого на одни и те же психологические точки. Абсолютно! Словно оба с разницей в двадцать лет пели именно для одних и тех же людей женского пола: когда те были юными девчушками, грезившими о принцах на белых и вороных конях; и когда стали перезрелыми тетеньками с неудавшейся личной жизнью. Принцы как-то проскакали мимо, и даже шоферы, токари, пекари и слесари не особо задержались. И вот осталось только слушать Стаса Михайлова и мечтать, что все-таки один лысый беззубый принц на облезлой кобыле когда-нибудь вдруг постучится в дверь…
Мысленно рассмеявшись этому, я решил приобрести несколько шпикачек и направился к черкизовской кибитке.