Крестовый поход (СИ)
— Или около того, — кивнул Мангуст. — Продолжайте работать.
Оршанин, наконец, вспомнил, зачем пришёл сюда. Командира на мостике не было. Он решительно подошёл к Мангусту.
— Где командор Северова? Мне нужно срочно с ней поговорить.
Мангуст оценивающе взглянул на него, потом на свой пульт и так же небрежно прошёлся пальцами по боковой клавиатуре.
— Подожди, я сообщу командиру о тебе, — ответил он, взглянув на схему корабля.
— Хорошо, я вернусь позже, — кивнул он и вышел.
Мангуст подозрительно смотрел ему вслед, а потом снова взглянул на схему. Поняв, что Оршанин тоже смотрел на неё, он поморщился, быстро поднёс браслет к губам и проговорил:
— Донцов, присмотри за гостем.
Я с наслаждением вдохнула густой запах моря и открыла глаза. Надо мной сияли яркие южные звёзды, между ними мерцала нежная россыпь более далеких светил, и ещё дальше чуть угадывалась лёгкой дымкой непостижимая глубина распахнувшегося наверху неба. Подо мной мягко колыхалась тёплая ласковая вода, от которой исходил бирюзовый свет. Где-то в стороне покачивались на ветру длинные гибкие ветви плакучих ив, нависших над бассейном. Этот ветер овевал моё лицо и тело. Я снова закрыла глаза, качаясь на волнах.
Резкий молодой голос разорвал блаженную тишину ночи.
— Командор, мне нужно с вами поговорить.
Я дёрнулась от неожиданности и тут же ушла под воду, резко развернулась и вынырнула, всматриваясь туда, откуда раздался этот требовательный зов.
— Чёрт! — проворчала я. — Всё было так хорошо. Кои-то веки выбралась в бассейн, и на тебе… Свет!
В зале включилось освещение. На белом вогнутом потолке вместо звёздного неба появились ровные ряды платиновых люминесцентных светильников. Ивы, естественно, тоже пропали. На их месте стоял Оршанин, сурово глядя на меня.
Я проплыла к бортику и, выбравшись на него, подошла к скамейке, на которую бросила халат.
— Ну что там у вас? — недовольная прерванным купанием спросила я.
Он молчал. Обернувшись, я увидела, что он внимательно и слегка ошарашенно рассматривает меня.
— Я могу одеваться или вы ещё посмотрите? — уточнила я.
Он отвернулся, но, похоже, не столько смутился, сколько разозлился ещё больше.
— Зачем вы меня выпустили? — резко спросил он.
— Как зачем? — я надела махровый халат и затянула на талии пояс. — Я ж не могу держать вас взаперти. Лишение человека свободы передвижения является недопустимым действием.
— Я преступник! — перебил он. — Я могу быть опасен!
— Есть такая вероятность, — невозмутимо кивнула я. — Но преступником вас может назвать только суд, и только он может на законных основаниях лишить вас свободы. До этого момента я не могу руководствоваться вероятностью.
— Что? — опешил он. — Я же пытался убить вашего старпома.
— Это вы так говорите. А потом вы скажете, что взорвали Фаэтон и потопили Атлантиду. Мне придётся вас расстрелять?
— Разве не я стоял возле его кровати с ножом! — воскликнул он.
— Кровать была пуста.
— Я не знал об этом. Слушайте, я проник в каюту вашего человека ночью, в руке у меня был нож…
— Возможно это результат посттравматического шока, вызванного препаратом, который вам ввели.
— А зачем, по-вашему, его ввели? — рассвирепел он.
— Откуда я знаю? Вы ж ничего не говорите…
— Так, — он потёр лоб и постарался успокоиться. — Я вам говорю, что я наёмный убийца, посланный убить вашего человека.
— Когда и кем? — уточнила я. — Мне не хватает информации, чтоб составить полную картину.
— При первой встрече вам всё было ясно.
— Простите, я поддалась эмоциям. Я выдвинула против вас обвинения, доказательств которым не имела. Приношу свои извинения. Что-нибудь ещё, Кирилл Владимирович?
— Как вы меня назвали? — он взглянул на меня, чуть наклонив голову, словно, не расслышал.
— По имени и отчеству. Я что-то перепутала?
— Нет, я просто уже отвык от этого.
— Привыкайте. Я ведь не знаю, как ещё вас можно называть. И учтите, что мы живём в одном из самых гуманных обществ Галактики, а, стало быть, должны руководствоваться его основополагающими принципами. Среди них: презумпция невиновности в уголовном праве и презумпция лояльности в отношениях между людьми. Именно ими я и руководствуюсь.
— Вы что, издеваетесь надо мной? — поинтересовался он. — Я вам объясняю, что представляю реальную угрозу для ваших людей, и прошу вас вернуть меня в камеру.
— А я вам объясняю, что у меня не тюремный крейсер, а поисково-спасательная баркентина. У нас нет оснований держать вас под арестом. О своей безопасности мы можем позаботиться и иными способами. А если вам так хочется сидеть под замком, так отправляйтесь в свою каюту, запритесь там и наслаждайтесь одиночеством. Можете зайти к коку и договориться, чтоб Микки приносил вам еду. Тогда вам не придётся появляться в ресторане.
— Это всё, что вы мне скажете? — тихо, с оттенком угрозы спросил он.
— Слушай, Кирилл, — раздражённо проговорила я. — Займись чем-нибудь, и не отвлекай меня от дел. Сходи в библиотеку, полистай прессу за последние восемь лет.
— Пожалуй, я прислушаюсь к вашему совету! — разъярённо крикнул он, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.
— Насчёт библиотеки? — уточнила я.
— Насчёт кока!
Он вышел, дрожа от гнева, и быстро направился в сторону кухни. Но, пройдя лишь несколько шагов, заставил себя снизить темп и задумался. Эта внезапная вспышка гнева стала для него совершенно непонятной. Он никогда не терял самообладания. Разве что… Он остановился и, прислонившись спиной к стене, посмотрел на матовый светящийся потолок. Раньше и родители, и преподаватели, часто упрекали его за взрывной характер. В школе его учили держать себя в руках. А потом темперамент сам собой увял и вкатился в установленные рамки. После того, как ему прилепили на спину бубновый туз.
Он вздохнул и уже спокойной походкой направился прежним путём, прислушиваясь к ощущениям в больном колене. Кажется, ничего страшного с ним не произошло. Потом он подумал о командире и усмехнулся. У них даже купальники для дам форменные: песочного цвета с терракотовыми узорами. И так изысканно облегают тело, которое, весьма, надо сказать… Он задумался, подбирая эпитет. «Изящное, стройное, красивое… Интересно, она теперь замужем? Ну, то, что она издевалась, это точно. Под арест она меня не посадит, потому что выпустила намеренно, именно для того, от чего я сейчас пытаюсь уйти. Она сама подсказала выход. Возможно вы, очарование моё, и хотите мне добра, но у нас с вами понимание о сей философской категории несколько не совпадает. Стой, стой, Кирюша, куда ж тебя понесло? Как ты заговорил? Это что ж, всё тоже было заблокировано?»
Он прошёл через ресторан к двери, из которой обычно выкатывался на роликах Микки. Постучав, он положил руку на ручку двери и отворил её.
В кухне было уютно и светло. Вокруг огромной плиты носился Микки, перетаскивая горы мытой посуды от мойки в буфет. Возле стола стояла молодая крепенькая женщина в форме лейтенанта и кружевном передничке. Она была рыжей, и взгляд её голубых глаз был решительным и властным.
— А, это ты, похититель ножей? — воскликнула она. — Почему не пришёл на обед?
— Я… — он нерешительно указал вверх. — Я был в медотсеке. Мне сделали операцию на колене.
— Причина уважительная, — констатировала она. — Есть хочешь?
Он задумался.
— Пока нет, меня слегка мутит после анестезии, так что до ужина, наверно, дотяну.
— Не дотянешь, приходи, не майся. Тебе нужно регулярно и сбалансировано питаться. Вон, какой худой!
— Я вообще-то поговорить хотел.
Она взяла с полки большую корзину и пошла к высокому шкафу в конце кухни.
— Пойдём со мной, там и поговорим. Меня зовут Бетти Фелтон.
— Кирилл, — автоматически ответил он.
Она остановилась перед шкафом и нажала на резную розочку сбоку. Он настороженно следил за ней. Лишь когда дверцы шкафа разъехались в стороны, он понял, что это лифт, и никто пока не сошёл с ума. Он поспешно вошёл вслед за ней в кабину.