Зеркало Горгоны (СИ)
В общем, Джастин торжественно отправился в добровольное изгнание. По правде сказать, это не огорчило Тома. Он с трудом выносил старшего сына – именно потому, что тот был почти его копией. Таким же смазливым, капризным, изнеженным, истеричным и уверенным, что весь мир вращается вокруг него. Том простил бы сыну характер, но только не внешность. Джастин был вылитым молодым Томом, и Том понимал, что, несмотря на все подтяжки, операции и прочие омолаживающие ухищрения, выглядит рядом с сыном почти стариком. А это для Тома было невыносимо. Табуированное слово «папа», произнесенное Джастином, стало последней каплей.
Том давно бы уже выставил своего первенца из дома, но этому противилась мать, желавшая оставить сына при себе. Во-первых, Джастина она очень любила (а он платил ей той же монетой), несмотря на все его закидоны, тогда как к младшему – Стиву – относилась если не с прохладцей, то, во всяком случае, без излишней теплоты. Во-вторых, потеряв своего старшего сына, Элен боялась отпускать от себя младших. Но теперь Элен отсутствовала, и Том воспользовался удобным случаем.
Между тем младший сын Тома – 19-летний Стив – воспринял появление Матиаса в семейном гнезде Бреннанов на удивление спокойно. В отличие от своего взбалмошного и истеричного старшего брата Стив был очень собран, серьезен, вдумчив, хладнокровен. В каком-то смысле характером он больше напоминал мать и явно обладал врожденной деловой хваткой. Было понятно, что в будущем управление империей Brennan перейдет именно в его руки, а не в руки старшего брата, который мог управлять разве что своим членом. Точнее, член сам управлял им.
Стив был невысоким светловолосым пареньком, внешне напоминавшим Елену. И, Матиас это сразу отметил, у Стива было некоторое внешнее сходство с Антоном Вальковским – чуть курносый нос, пухлые губы, открытый взгляд светлых глаз. Неудивительно, ведь младшие Бреннаны и Антон были единоутробными братьями. Судя по всему, Матиаса это сходство не порадовало: когда он увидел Стива, то в его глазах мелькнула молния. Но тут же его взгляд приобрел обычный стальной блеск, на губах снова заиграла уверенная улыбка.
Матиас был готов к холодной, а может быть и горячей войне с сыновьями Тома, и был немало удивлен тому, что Стив встретил его если и без теплоты, то, по крайней мере, спокойно. Матиас пристально наблюдал за ним, словно ожидая подвоха. Но ничего такого пока не происходило.
- Пойдем, я покажу тебе дом, - сказал Стив после того, как Матиаса представили прислуге, также ошарашенной его внезапным вторжением.
Матиас, и впрямь ощущавший себя завоевателем, вторгшимся на враждебную территорию, был внутренне напряжен, хотя внешне держался с обычной невозмутимостью и нагловатой самоуверенностью.
Стив показал Матиасу столовую, две гостиных – большую и малую, большой зал для приемов, наконец, свою комнату, увешанную постерами музыкантов и актеров, а также персонажами вселенной Марвелл.
- Я ведь все понимаю, - неожиданно произнес паренек, когда дверь комнаты за ними закрылась. – Я понимаю, кто ты для Тома.
Матиас вопросительно посмотрел на Стива. Он не собирался перед ним заискивать, пытаться показаться хорошим, своим в доску. Вообще, теперь, когда они со Стивом остались одни, взгляд Матиаса стал как будто смущенным, что вообще-то было для него нехарактерно.
- Да, мы с Томом любовники, - произнес Матиас спокойно. – И я знаю, что для тебя это не новость.
- Само собой, - хмыкнул Стив. – Ты ведь из России? – неожиданно спросил он.
- Да. Из России. Но я немец, - эти слова Матиас произнес подчеркнуто холодно.
- Моя мать – русская, - сказал Стив. – Значит, я наполовину русский. Всегда хотел научиться говорить по-русски, но мама не хотела меня учить. Она вообще не любит, когда ее называют русской. И я только несколько слов по-русски знаю.
По обычно неподвижному, неживому лицу Матиаса как будто пробежала гримаса – не то презрения, не то сожаления.
- Они с папой вообще не любят друг друга, - продолжал Стив совершенно обыденным тоном, и ничуть не смущаясь, что говорит о сугубо семейным делах с совершенно посторонним человеком. – Они вместе только по расчету. Ну, и показывают образцовую семью, снимаясь для обложек.
- Мне это знакомо, - неожиданно сказал Матиас.
- Да? – удивленно поднял брови Стив. – У тебя тоже была такая семья?
- Не совсем, - Матиас чуть сдвинул брови, словно недовольный чем-то. – Просто довелось жить с такими людьми.
- Ну, тогда ты должен понимать, - сказал Стив.
- Что?
- Что все это ложь. Жизнь на камеру. Я рад, что это заканчивается. Знаешь, я спокойно тебя принял не потому, что рад тебе. Честно скажу. Хотя… с другой стороны рад. Должен был этот гнойник когда-нибудь вскрыться. Просто у них, ну, у моих родителей, у каждого давно своя жизнь. И всегда была своя жизнь. Ничего общего у них нет. Только бизнес. А, ну да, еще мы с Джасом. Да и то… Мама всегда больше Джаса любила. Они оба близки. Поэтому Джас тебя сразу возненавидел.
- А тебя она не любит? – нахмурился Матиас. – О, прости. Я не должен был…
- Ничего, - пожал плечами Стив с деланно беспечным видом. – Нет, меня она тоже любит. Но просто они с Джасом всегда были ближе. Я – так… Главное, чтобы был обут, одет, здоров… А Том нами никогда особо не интересовался. Но все равно. Я… его…
Стив замолчал. Но Матиас и так понял, что тот хотел сказать: «Я люблю его больше, чем маму». Он молчал, безучастно глядя на Стива.
- Теперь будет ад, - продолжил Стив. – Мама вернется, устроит скандал.
Матиас холодно улыбнулся и пожал плечами, делая вид, что ему все равно.
- Зачем? – вдруг спросил Стив. – Зачем тебе все это?
- Что? – непонимающе спросил Матиас.
- Ну, вот всё, что ты делаешь. Я ведь внимательно за всем наблюдаю. За тем, что происходит.
Стив смотрел Матиасу прямо в глаза, но в его взгляде по-прежнему не было враждебности. Скорее желание понять.
- Ясно же, что ты с Томом потому, что он богатый, влиятельный и все такое. Хочешь стать любовником миллиардера. Да уже и стал им, - Стив как будто говорил не с Матиасом, а рассуждал вслух сам с собой. – Хочешь денег, красивой жизни. Хочешь сделать карьеру. Но ты и так все это получаешь. И сможешь и дальше получать. Однако у тебя как будто другая цель. Я… я долго наблюдал, пытался понять.
- И что же ты понял? – Матиас говорил равнодушно, но не смог скрыть настороженности.
Стив молчал, как будто напряженно что-то обдумывая, а затем вдруг выдал:
- Ты ведешь себя не как человек, который хочет что-то получить, а как человек, который хочет что-то разрушить.
Матиас вздрогнул и замер, буквально уставившись на Стива. А затем отвел глаза и в который раз равнодушно пожал плечами.
- Ты давно был в России в последний раз? – у Стива, очевидно, была манера перескакивать с темы на тему. – Нет, не сейчас, когда ты с мамой туда ездил, а до того?
- Не помню точно, - буркнул Матиас, словно это был болезненный для него вопрос. – Может быть, лет пять назад… Мне там нечего делать. Я уехал, и все. Теперь у меня другая жизнь.
- Мама тоже всегда так говорила, когда мы с Джасом просили рассказать ее о России. Ну, не о самой России, а вообще. У нас же там должны быть родственники… Дедушка, бабушка. А мы даже не знаем, как их зовут и живы ли они. Мама никогда ничего не говорила. А еще у нас там был брат.
- Я знаю, - поморщился Матиас. – Антон. Антон Вальковский.
- Знаешь? – изумленно переспросил Стив. – Откуда?
- Я был с ним знаком, - холодно произнес Матиас.
Стив неверяще смотрел на него.
- Да, ты не поверишь, но я был знаком с твоим братом, - продолжал Матиас, вдруг заинтересовавшись постером из «Людей Икс». – И… ты ведь уже взрослый мальчик, так что я могу сказать прямо: я с ним спал.
Он продолжал разглядывать постер, на котором был изображен человек-лед. Да Матиас и сам как будто превратился в лед, а Стив пытался прожечь этот лед взглядом.
- Ты… ты был бойфрендом Антона? – переспросил он растерянно.