Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом

— Да дохлый он, не укусит, — заржал Красная Борода.
Сенешаль, мелкими шажками подступив к голове, поднял ее за волосы.
— Адмирал Гролео.
Сир Барристан, служивший многим королям, невольно задавался вопросом, как ответили бы на подобный вызов они. Эйерис отшатнулся бы в ужасе, поранив себя об острия Железного Трона, а потом велел бы своим гвардейцам изрубить юнкайцев в куски. Роберт потребовал бы свой молот, чтобы отплатить Красной Бороде той же монетой. Даже Джейехерис, многими почитаемый слабым, немедленно взял бы под стражу и наемника, и мудрых господ.
Гиздар словно прирос к своему трону. Резнак опустил голову на атласную подушку у ног короля и отошел, брезгливо кривясь. Сир Барристан чуял его духи на расстоянии нескольких ярдов.
Мертвые глаза с укором смотрели на короля. Кровь на бороде запеклась, но из шеи еще сочилась красная струйка. Голову, похоже, отрубили не с одного удара. Просители потихоньку улепетывали; один из Бестий, сняв ястребиную маску, извергал на пол свой завтрак.
Отрубленные головы Селми были не в новинку, но эта… Он прошел со старым мореходом полмира, от Пентоса до Кварта и назад в Астапор. Адмирал, мечтавший вернуться домой, не заслужил такого конца.
— Мы недовольны, — выговорил наконец-то Гиздар. — Что… что это означает?
— Имею честь огласить послание совета мудрых господ. — Юнкаец в багровом токаре развернул пергамент и стал читать: — «Для подписания мира и присутствия на праздничных играх в Миэрин вошли семеро, и семерых заложников взяли у Миэрина взамен. Благородный сын Желтого Города Юрхаз зо Юнзак погиб, будучи вашим гостем. За кровь платят кровью».
У Гролео в Пентосе остались жена, дети, внуки. Почему именно его выбрали? Чхого, Герой и Даарио командуют боевыми отрядами, а Гролео был адмиралом без флота. Соломинки они, что ли, тянули? Или Гролео попросту сочли наименее ценным и решили, что за него мстить не станут? Старый рыцарь плохо умел распутывать такие узлы, однако не смолчал.
— Благородный Юрхаз, если ваше величество помнит, умер по несчастной случайности. Он споткнулся, убегая от дракона, и его растоптали на ступенях собственные рабы — а может быть, сердце разорвалось. Он был уже немолод.
— Кто смеет говорить без дозволения короля? — осведомился юнкаец в полосатом токаре, со скошенным подбородком и большими зубами — вылитый кролик. — Послы Юнкая не желают слушать простого солдата.
Гиздар, прилипший к голове взглядом, опомнился, лишь когда Резнак стал что-то шептать ему.
— Юрхаз зо Юнзак был вашим верховным командующим. Кто говорит от имени Юнкая теперь?
— Мы, — ответил кролик. — Совет мудрых господ.
Голос Гиздара окреп.
— Стало быть, вы все отвечаете за нарушение мира.
— Мир не был нарушен, — возразил юнкаец в панцире. — За кровь платят кровью и за жизнь жизнью. В знак доброй воли мы возвращаем вам трех заложников. — Ряды солдат расступились, пропустив трех миэринцев в токарах — двух женщин и мужчину.
— Сестра, — сухо произнес Гиздар. — Кузина, кузен. Уберите ее с глаз долой, — показал он на голову.
— Адмирал был человеком моря, — напомнил сир Барристан. — Не потребовать ли у юнкайцев и тело, чтобы похоронить его под волнами?
— Если ваша блистательность того желает — извольте, — махнул рукой кролик.
— Не сочтите за обиду, — откашлявшись, молвил Резнак, — но королева Дейенерис послала вам семерых заложников. Остаются еще трое…
— Они задержатся у нас, пока драконы не будут истреблены, — ответил юнкаец в панцире.
Осиное гнездо после недолгой тишины отозвалось на это глухими проклятиями и молитвами.
— Драконы — это… — начал Гиздар.
— Чудовища, как показала нам всем Арена Дазнака. Не может быть истинного мира, пока они живы.
— Только ее великолепие королева Дейенерис, Матерь Драконов, может… — заикнулся Резнак мо Резнак.
— Сожрали ее давно, — бросил Красная Борода, — и трава сквозь нее проросла.
Чертог ответил на это ревом — одни ругались, другие топали и свистели в знак одобрения. Бестии долго колотили в пол древками копий, прежде чем все снова утихомирились.
 
Сир Барристан не сводил глаз с Красной Бороды. Наемник собирался разграбить город, но Гиздаров мир лишил его законной добычи. Он не успокоится, пока вновь не заварит войну.
— Мы удаляемся, дабы созвать наш совет, — сказал, поднявшись с трона, Гиздар.
— На колени перед его великолепием Гиздаром зо Лораком, — завел герольд, — четырнадцатым этого благородного имени, королем Миэрина, потомком Гиса, октархом Древней Империи, владетелем Скахазадхана, супругом Дракона и наследником Гарпии!
Бронзовые Бестии, растянувшись цепью, стали вытеснять из зала просителей.
Квентину Мартеллу в отличие от многих идти было недалеко: ему отвели покои в Великой Пирамиде, двумя этажами ниже, с собственным отхожим местом и огороженной террасой. Именно поэтому он, вероятно, и медлил, дожидаясь со своими друзьями, когда давка у выхода поубавится.
Что сейчас сказала бы Дейенерис? Догадываясь об этом, старый рыцарь зашагал к трем дорнийцам. Длинный белый плащ струился за ним.
— При дворе твоего отца такого веселья никогда не бывало, — шутил Дринквотер.
— Принц Квентин, можно вас на два слова?
— Сир Барристан, — оглянулся принц. — Разумеется. Спустимся в мои комнаты.
— Не смею вам советовать, но на вашем месте я бы не возвращался туда. Спускайтесь до самого низа и уходите.
— Я должен покинуть пирамиду? — в изумлении спросил принц.
— И Миэрин тоже. Вернитесь в Дорн.
Дорнийцы переглянулись.
— В покоях остались наши доспехи, оружие, — заметил Дринквотер. — Не говоря уж о довольно большой сумме денег.
— Мечи можно заменить другими мечами, а проезд я вам оплачу. Король нахмурился, увидев вас в чертоге, принц Квентин.
— Нам следует бояться Гиздара зо Лорака? — засмеялся сир Геррис. — Вы же видели, как он поджал хвост. Юнкайцы казнили его заложника, а он ничего.
Квентин кивнул, соглашаясь с ним.
— Принц должен сначала думать, а потом уже действовать. Я пока еще не раскусил этого короля. Королева тоже предостерегала меня против него, однако…
— Предостерегала? — прервал сир Барристан. — Почему же вы еще здесь?
— Брачный договор…
— …составлен двумя покойниками, и о вас с королевой в нем нет ни слова. Это договор о помолвке вашей сестры с братом королевы, также покойным. Силы он не имеет, и до вашего приезда ее величество ничего не знала о нем: боюсь, ваш батюшка слишком хорошо хранил свои тайны. Знай королева, что такой документ существует, она не направилась бы из Кварта в залив Работорговцев, а теперь уже поздно. Не хочу сыпать вам соль на раны, но у ее величества есть новый муж и старый любовник — для вас, по всему судя, места уже не осталось.
Темные глаза принца вспыхнули гневом.
— Захудалый гискарский лорд не годится в супруги правительнице Семи Королевств.
— Не вам об этом судить. — Говорить ему или нет? Сир Барристан решил, что скажет все до конца. — Одно из блюд в королевской ложе на Арене Дазнака было отравлено. Силач Бельвас съел его по чистой случайности. Лазурные Благодати говорят, что он выжил лишь благодаря своей толщине и недюжинной силе. Может быть, еще и умрет.
По лицу принца Селми понял, что тот глубоко потрясен.
— Яд предназначался для Дейенерис?
— Или для Гиздара. Возможно, для них обоих. Всеми приготовлениями ведал его величество. Если яд — его рук дело, ему понадобится козел отпущения. Кто подходит для этого лучше, чем соперник из далеких краев, не имеющий друзей при дворе? Чем отвергнутый королевой жених?
— Я? — побледнел Квентин. — Не думаете ли вы, что…
Либо он выдающийся лицедей, либо говорит искренне.
— Мое мнение мало что значит, но другие могут подумать. Вашим дядей был Красный Змей, и у вас есть причина желать смерти Гиздару.
— Не только у него, — вставил Дринквотер. — Взять хоть Нахариса, королевского…
— Фаворита, — закончил сир Барристан, не желая, чтобы дорниец порочил честь королевы. — Так, кажется, это называется у вас в Дорне? Моим собратом по оружию был принц Ливен. В те времена у нас не было друг от друга секретов, и я знал, что у него есть любовница… фаворитка. Он нисколько этого не стыдился.