Наследница чужих богов (СИ)

Сдавшись, она нервно задергалась, вновь попыталась встать.
— Отпусти меня!
— Что бы ты разнесла корабль?
Кайя опешила, не сразу поняв вопрос. «Какой корабль? О чем он говорит?»
Диар демонстративно покрутил головой, и она огляделась. Сжалась. Пальцы сами ухватились за форму на груди мужчины.
— Я-я… Это?..
Она не понимала, что произошло, но вспомнила тот странный металлический скрежет, игру света, вторившие ее гневным речам. Как она не заметила, что стало темнее? Как вообще ничего не заметила?
  
Освещение слабо подрагивало. Оно вернулось к прежнему ровному режиму, местами зияя пробелами темноты, но бросалось в глаза другое. По синим стенам каюты тянулись мелкие трещинки, почти неразличимые, если не присматриваться, витиеватые, одинаковой глубины и такие знакомые, словно… Словно повторяли ее шрамы.
Кайя испугалась, что диар увидит последние мысли и лихорадочно замотала головой.
— Я не знаю, что произошло. Такого со мной никогда раньше не было. Я не вру!
— Не врешь. — легко согласился он. — Но, проснувшись однажды, старая кровь более не успокоится. Она будет говорить в тебе каждый раз, когда ты позволишь. И это будет выливаться чаще в непредвиденные изменения вокруг.
Ал-шаир встряхнул за плечи и когда она посмотрела в глаза, безошибочно нашел ее кисть, ту, которой уже касалось лезвие ножа. Перевернул тыльной стороной, поднял, отчего свободно лежащая ткань платья сама сползла вниз. Большой палец руки лег поверх вен, проследовав вдоль серовато-зеленых полос на коже.
— Это не исцеление, даже если и кажется таковым. Неосознанное изменение реальности под себя, но не исцеление. — спокойно заговорил он. — К тому же, я стал свидетелем твоего феноменального падения на вернской пустоши, когда ты свалилась с лошади. — теперь ее запястьем завладела и вторая рука мужчины, поглаживая медленно, едва касаясь. — Разве обычный человек поднимется после такого, сможет разговаривать, ходить, — он коротко улыбнулся, — злиться и дерзить в конце концов?
Кайя вздернула подбородок, но ал-шаир опередил мысли.
— Нет, везение тут ни при чем. — оставив запястье, он потянул ткань рукава выше, оголив локоть. — У тебя торчала кость. Вот здесь.
Кайя привычно собиралась запротестовать, но промолчала, заново переживая тот момент. Тогда было больно, очень. Она не могла нормально дышать после падения и несколько раз теряла сознание. Путалась в ощущениях, ничего не понимала. А потом, Всевышний… Потом она действительно поднялась.
Растерянно потрогав предплечье, она посмотрела на диара. Он более не прижимал к себе. Обе руки свободно лежали на широких подлокотниках кресла и со стороны все выглядело так, словно она сама взобралась к нему на колени.
Кайя неловко отстранилась, сползая на свое место, отвела глаза.
— Старая кровь в тебе вскипает на грани эмоций: гнева, страха, боли или наслаждения. Но ты способна подчинить ее, управлять, совершать изменения реальности осознанно.
Он проигнорировал замешательство, добавив строго:
— Это важно, Кайя. Важно, сохранять контроль. Держать себя в руках.
Голос диара показался звенящим, похожим на степную метель.
От неожиданной догадки по спине пробежал холодок. Она вдруг отчетливо увидела возможные мотивы этого мужчины, ал-шаира, одного из самых могущественных людей в новом мире. Поняла, зачем она нужна, почти услышала, что он ей скажет. Захотелось зажать уши, убежать, но она все равно спросила:
— Почему это важно?
— За вами долг, не считаешь? — без эмоций, ответил диар. — Скверна, что вы впустили, все еще отравляет наш мир, забирает пустотой.
Кайя обернулась к стене, где за покрытием скрывался иллюминатор. Наверное, корабль давно отошёл на приличное расстояние от шестой системы халифата, но внутреннее зрение все еще видело ту мертвую планету.
— Этим не закончилось. Были и другие инциденты. Всего на данный момент четырнадцать.
— Мертвые планеты?
— Да. Но не так стремительно, как Анаи-Хантен и Риа. Теперь скверна поражает медленно. — мужчина ухмыльнулся. — Милосердно. Достаточно времени, чтобы полностью оставить планету или приспособиться к новым условиям, как на Левааре. Жертв почти нет. Но, если так пойдет и дальше, человечество ждет хаос. К тому же, — диар сделал недобрую паузу. — Пустошь появилась даже на Меодане. В столице халифата. В моем доме, Кайя. — с нажимом подчеркнул он.
Кайя сутулилась еще сильнее, однако собеседник не жалел.
— Едва ли ты осознаешь, насколько хрупким является наш мир. Порядок в нем — иллюзия. Пока что мы можем справляться с последствиями, но, если остро станет вопрос о территориях, если страх завладеет умами, начнутся войны. Мы уничтожим себя сами.
— Не думаете же вы, что я смогу это исправить?
Диар согласился.
— Разумеется, нет. Исправить пытались и до тебя. Но я думаю, — он понизил голос, — ты способна это остановить.
Кайя затравленно отвернулась.
— Пожалуйста. Все это — слишком. Я хочу домой. Верните меня на Леваар и возьмите вместо кого-то другого, кто, — она помедлила, — выдержит.
К ее изумлению, диар неожиданно впервые широко улыбнулся, обнажая ровный ряд белых зубов. Улыбка у него оказалась добрая, задорная, отчего даже синева глаз заиграла теплом. Кайя почти заразилась ею, чуть не улыбнувшись в ответ, но сдержанность в его тоне привела в чувства.
— Я бы нашел. — резко становясь серьезным, ответил он. — Вот только, некого искать, Кайя. Ты — последняя, о ком нам известно. Вернее, известно мне.
Кайя не поверила. Покачала головой. Ведь в монастырях при мечетях Пути удерживают сотни таких же. Как он может о таком не знать?
Но, напоровшись на холод его глаз, она поежилась.
— Никого. — повторил мужчина. — Когда появилась пустошь на Меодане, нынешний правитель халифата тайно казнил каждого, в ком текла старая кровь. От сильного до слабого. Это было семнадцать лет назад.
— Семнадцать?
— А теперь напомни, когда именно ты попала в дом Фалади? Сколько прошло лет?
Кайя отстраненно посмотрела на свои пальцы, потерла руки. Те снова дрожали.
— Семнадцать.
  
Глава 9
 
Командный крейсер коснулся доков станции на первой орбитальной сети. Автоматически сработали швартовочные крюки и массивный, длинной в несколько километров корабль дернулся отдачей, недовольно прогудел вибрацией, полностью останавливаясь. Прозвучал тройной звуковой сигнал, ознаменовав завершение регистра последнего скачка. Точка. Итог двухнедельного перелета. Конечный пункт назначения — Меодан.
Набросив на ходу бронзового цвета кафтан из плотного шелка, Рэм прошел вглубь каюты. Остановился возле панорамного иллюминатора. Родина встречала сине-золотыми красками ночи, изрезанными на лоскутки континентами, привычной тихой радостью где-то возле сердца. Сколько в его жизни было таких возращений? Сотни и сотни. Но что-то светлое оживало в нем каждый раз, стоило лишь ощутить невидимую энергию этой планеты.
Рэм любил свой Меодан.
Как и каждый диар, он был готов отдать жизнь за святые земли родины, воды Имардана, летящую ветром из-под сводов мечетей проповедь ишана, тихую, мелодичную, что струнами задевала душу. Он бы умер за все это и уничтожил бы любого, будь то человек, стихия или даже бог, кто осмелился бы навредить его дому.
Взгляд невольно задержался на маленьком черном плато близь горных хребтов. Глаза сузились гневом. Там, в этом неприметном месте, гнездилась поразившая Меодан зараза, пускала свои корни, отравляла.
Там была пустота.
Этой пустоши не дали названия, как тем, что он видел на Левааре. Ее скрывали. Тщательно охраняли. О существовании скверны на поверхности Меодана знали немногие. Несколько представителей высшего духовенства, правитель и ал-шаиры. Рэм же доверил эту тайну своим галеатам, а теперь еще и той, кто пусть и косвенно, была повинна в поразившей планету беде.
Кайя.
Его сероглазая степнячка.
Ему нравилось называть эту женщину по имени. Нравилось следить за ее реакциями, считывать эмоции, поверхность мыслей. Рэм и себе не хотел признаваться, что ему попросту нравилось на нее смотреть. Подмечать перемены в настроении, задевать вопросами, провоцировать, наслаждаться смущением и злостью на юном бледном лице. За прошедшие две недели, что занял перелет от Леваара, он неплохо узнал свою новую ни-адду.