Наследница чужих богов. Часть 2 (СИ)

Покинув трон, уже теряя терпение, он быстро приблизился к Рэму.
– Кто она такая?! Кто это тварь!
– Больше уважения, мой халиф. – спокойно заговорил Рэм. – Перед вами древнее существо – йаннара. Прямой потомок ваар.
  
Глава 6
 
Сделав несколько шагов к застывшей посреди тронного зала женщине, халиф уже в открытую осматривал ее не только взором, но и силой. Смятение на его лице становилось еще более заметным, а сведенные к переносице брови в паре с плотно сжатым ртом придавали выражению непривычной комичности. Растерянность Давиру не шла. В ней отчим терял и прежний лоск, холодную выдержку, и присущую ему неторопливость, манерность в речах.
  
— Ты… Назови свое имя! – быстро потребовал он.
Самира все также молчала, лучезарно улыбаясь в ответ.
Со стороны могло показаться, что служанка, отбросив полагающееся к месту почтение, заигрывала с правителем Диарского халифата, что ей не было страшно, но в ее карих глазах уже блестели первые слезы, а уголки губ начинали подрагивать. Боялась она вовсе не самого могущественного представителя его народа. Рэм знал, что ее ждет в ближайшие минуты, понимал, почему эта женщина до последнего не соглашалась на убийство тех преступников. Ее расплата будет скорой…
Халиф меж тем протянул к ней раскрытую, горящую живыми письменами ладонь, словно собирался ощупать.
— В ней ничего нет, – не скрывая раздражения, он обернулся к Рэму. – Простая смертная женщина. Человек.
— На вашем месте я бы не стоял к ней так близко, мой халиф, – без объяснений предупредил Рэм.
Отчим не успел ему возразить.
Странный булькающий звук заставил всех замереть. Глаза Самиры внезапно расширились, тело судорожно дёрнулось. В следующий момент из её рта хлынула темно-серая масса, чем-то похожая на разведенную пополам с кровью серую грязь. Вязкая жидкость выплеснулась прямо на подол дорогого одеяния правителя, оставляя на нём пятна.
— Какого дьявола?! – халиф отшатнулся.
Женщина жалобно всхлипнула. Схватившись за живот, она согнулась пополам под тяжестью невидимого груза. В мимике нарастал ужас, еще недавно манящие пухлые губы потонули в пепельно-багровой слизи, юное лицо перекосило в муках. Ее громкие стоны усиливались, в какой-то момент перейдя в налитый то ли болью, то ли немым отчаяньям крик.
Собравшиеся затаили дыхание. Не в силах отвести от нее взгляд, они молча наблюдали за ее новым преображением.
Самира быстро старела.
Кожа на её лице, подобно ссохшейся терракотовой земле, вновь покрылась глубокими морщинами. Волосы побелели ещё больше, превратились в безжизненную паутину, а тело скукожилось, становясь меньше, слабее. Поддерживать ее никто не стал, когда ноги у нее подломились, и она упала на колени, беспомощно хватая ртом воздух. Из груди вырвался последний болезненный вздох, прежде чем ее глаза закрылись.
— Что с ней, она умирает? – поспешно задала вопрос Мара.
Рэм скользнул взглядом по ал-шаире, покачал головой.
— Вернется к прежнему состоянию, но жить будет.
Обернувшись к своим галеатам, он молча отдал приказ убрать тела покойников и саму женщину. Оставлять ее здесь более не имело смысла – в себя она не придет еще долго. К тому же, что хотел, он уже показал.
В это время отчим не сводил с него потемневших от гнева глаз.
— Процесс обратим, – не придав внимания злости со стороны правителя, заговорил он, – жизнь обычного человека не способна насытить это существо, только…
— Старая кровь, – неожиданно подал голос Даарон.
Рэм обернулся в сторону все еще сидящего брата.
— Да. Старая кровь.
Последовавшая далее реакция членов совета оказалась предсказуемой. Споры возобновились с удвоенным рвением. Они снова и снова перекрикивали друг друга, отрицали не только услышанное, но и увиденное, не хотели верить глазам. Рэм и сам недавно побывал на их месте, впервые столкнувшись с правдой.
Той черной ночью, когда он, вымотанный до предела, оказался в собственном доме, наполненном мертвыми телами его людей. Когда за один короткий вечер потерял прежние представления об известной ему реальности, лишился сестры, своей ни-адды, а вместе с ними и почвы под ногами, именно в этот момент пред его гневом оказалась та женщина. Ему стоило большого усилия не сорваться на ней окончательно, не выплеснуть всю скопившуюся злость на ее седую голову.
Он потратил на нее остаток ночи. Изучал, допрашивал часами, обследовал каждый уголок ее сознания, почти убедившись в том, что она всего лишь старая женщина. Придраться к ней и ранее причин не нашлось. Забрав эту хавирку вместе с Кайей, он еще в первые дни проверил ее, не посчитав опасной. В ней ничего не было ни тогда, ни сейчас – разум простого человека, однотипные воспоминания в ее почти что пустой седой голове, примитивные потребности и желания. Единственное, что приходило на ум при взгляде на нее, так это то, что она обычная, никакая.
Теперь Рэм винил себя за поспешность в решениях, хоть и принял некоторые меры предосторожности по отношению к ней еще три месяца назад: без ведома женщины частично блокировал в ее разуме нежелательные мысли и воспоминания, благоразумно привязал служанку к поместью, благодаря чему ей так и не удалось сбежать.
Надолго оставлять ее под крышей своего дома он изначально не собирался. Стоило избавиться от нее также, как и от всех, кто был способен навредить положению его ни-адды. Но, замечая, как одиноко было Кайе в стенах чужого дома, он не торопился лишать ту единственного знакомого человека.
Впрочем, Рэм не был уверен, что, убери он Самиру, итог был бы иным. Не она убивала его людей, и не она забрала бы у него Мириам. Это сделал тот хавирец, второй слуга, который находился при степнячке в первый день их знакомства. Харим. Именно он принес в его дом смерть. Он забрал его сестру. Утешало лишь то, что Рэму удалось вызнать у этой женщины: Мириам была жива.
Допрашивая служанку, он практически махнул рукой, но какое-то внутреннее чутье заставило надавить, сломать ее. Она начала говорить только под утро. Рэм даже было решил, что старуха попросту свихнулась от страха и боли, настолько бредовыми показались ему эти несвязные фразы. Но чем дольше он ее слушал, тем больше убеждался в обратном.
Напоследок Самира потребовала у него чью-то жизнь, пообещав, что он сам сможет увидеть правду. Ей нужна была старая кровь, Рэм же уловил подвох. В первый раз он привел ей простого смертника, а когда та вновь заупрямилась, сделавшись несговорчивой, вынудил пойти до конца.
То, что она сотворила с тем преступником мало чем отличалось от случившегося в стенах совета. Испив его, женщина стремительно преобразилась, помолодела, обратный же процесс начался примерно через две минуты. Вернув истинный облик, она едва не захлебнулась собственной гнилью, а после находилась на грани жизни и смерти еще многие дни. Любая жизнь, кроме старой крови, не просто отторгалась ее сущностью. Рэм сделал вывод, что подобное в итоге могло убить не только эту женщину, но и любого из йаннар.
— Йаннары... – он неспешно осмотрел собравшихся, жестом призывая к молчанию. — Эти существа почти бессмертны. Они продлевают свой век, поглощая жизни других. Для этого им нужна старая кровь. Пусть вас не вводит заблуждение ее внешность. Когда-то, еще в первой своей жизни, это существо было человеком, но сейчас в ней мало что сохранилось от себя прежней.
— Когда-то? – переспросила Мара. – Сколько же ей лет? Веков?
— Тысячелетий. – поправил Рэм. – Много. Она относит себя к третьей эпохе.
В зале зашептались.
— Рождена в третью эпоху?! – возразил еще один из присутствующих на совете ал-шаиров – Зивардэн. – Вы хотите сказать, что ей около сотни веков? Но она же глупее червя!
— Или желает таковой казаться. – Рэм ненадолго умолк. – Существуют и более древние йаннар. Если верить словам этой женщины, некоторые из них застали Исход. Они помнят Праматерь – планету, с которой пошли наши общие предки. Помнят Землю.