Три побега из Коринфа (ЛП)

— Очень просто. Я же купец и торговец. А купцы плавают  на любых кораблях, которые им подходят.
— И где ты был? Наверное,  в Азии?
— Сиракуцы послали меня выкупить несколько нашими пленников на Кипр  к Хираму, потому что он там такой же крупной торговец рабами, как Хореон в Коринфе.  Я приехал и уладил все дела.  Я выкупил их и отправил в Каппадокию. В то же время Хирам меня перехитрил  и обобрал так, что  я не могу сказать, у меня все хорошо. Я рассчитывал на нормальные деловые отношения. Но, эти воры, пусть их съедят собаки, обобрали меня   до наготы! Ты, наверное, думаешь, Меликл, кто сможет меня обмануть?  Я тоже так раньше думал! А эти мерзавцы вдруг меня ограбили.  Они буквально отобрали  у меня все. Я остался в одном  хитоне с блохами, который ты видишь на мне.  Да, Меликл. Мне пришлось  умолять Хирама позволить мне вернуться домой на этом корабле, а заплачу я ему   позже.  Он засмеялся, старый негодяй, и милостиво согласился. И эти мошенники, они взяли  меня с собой.  Всю дорогу они высмеивали мою бедность. Наверняка они были в сговоре и радовались тому, что меня обманули!  Да, обманули!   На корабле мне дали место на каком-то мусоре. Знаешь, Меликл, как перевозят  гостей, у которых нет денег…
— Это не имеет значения, — прервал его Меликл.
— Нет, для меня  имеет. Пятнадцать дней я не держал  во рту ни капли вина.  Мне пришлось пить обычную воду, вместе с галерниками…  тухлую воду!  Понимаешь, Меликл?  —  Все заулыбались, а Калиас продолжал: — Это правильно, что Зевс наказал их этим Веджанусом. Какими глупцами они оказались и трусами. Хотя у них и был быстроходный корабль, они не ушли в открытое море, а решили спрятаться в бухте, где, явно, их ждала засада. Круглые дураки!  А я предупреждал  их об этом, я даже накричал на них и умолял вернуться. Все  было напрасно.
— А как ты сбежал с корабля?
— А, что я должен был делать? Помогать сражаться этим финикийским мошенникам? Пусть воюют сами, как хотят. Мне то, что до них? В любом случае им не уйти живыми. Ты видел, как вторая галера пиратов блокировала им выход из бухты.
 Крики и шум доносились со всех сторон. Пираты уже приступили к захвату  финикийского судна.
— Плывем туда, — сказал Меликл, — нам нужно поспешить и оказать помощь в случае необходимости.
  
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
 
Диосс лежал в темнице казармы портовой охраны. Он лежал долгими часами и днями беспомощный и без сознания, не помня и не понимая, что с ним произошло. По приказанию офицера к нему иногда заходил стражник и приносил кувшин с водой. Мальчик жадно пил воду, которую ему наливали в рот, бросив  остекленевший, рассеянный взгляд на стражника, и сразу же засыпал или впадал в лихорадочный обморок. Так проходили дни. Потихоньку, очень медленно он начал приходить в сознание.
Пожилой офицер несколько раз навещал его. Он приказал, чтобы ему принесли еду и помогли поесть, потому что у мальчика была сломана рука и он не мог  ее ни подняться, ни подтолкнуть ей к себе чашу. При каждом движении он стонал и дрожал от боли, из-за сломанного ребра, которое не позволяло  ему сидеть или переворачиваться в постели, он тяжело дышал. Он высох и похудел словно тростина, а  на его лице виднелись только черные и грустные, лихорадочно горевшие глаза. Однажды офицер пытался поговорить с ним, но Диосс ничего ему  не ответил.  Он или не мог, или не хотел говорить. Он просто отвел глаза в молчаливом упреке или отчаяние  по отношению к нему. Офицер поморгал глазами, постоял немного и ушел, нахмурившись.
 
— Какой-то странный мальчик, — сказал он своим стражникам.
Диосс не знал и никогда не узнает, чем он обязан этому человеку. Речь шла не только о воде и еде, без которых ему пришлось бы быть несчастным и несчастным. бросил умирать. Возможно, даже сами солдаты, которые при первой вспышке гнева они отнеслись к мальчику довольно равнодушно привязанность.
Пожилой офицер по имени Антенион оказал своему маленькому пленнику гораздо большую услугу - он спас его от смерти, от страшной смерти. Через несколько дней после заключения Диосса местные городские стражники пришли  к офицеру и потребовали передать им пленника. По строгому закону Городского Совета  этот заключенный считался злостным поджигателем, восставшим против властей и стремившимся уничтожить сторожевой корабль,  и должен был быть приговорен к смертной казни через распятие. Этого требовали местные власти.
Офицер не согласился экстрадировать Диосса, но обратился вместе с городскими посланниками к своему господину, достойному Даматриону, владельцу горящего корабля. В то время как в Коринфе так и в других греческих городах было  обычным делом, чтобы все военные галеры и сторожевые корабли  строились, покупались и поддерживаются отдельными гражданами.
Этими гражданами были. конечно же, самые богатые и влиятельные граждане города. Городсеой Совет  оплачивал им услуги по постройке и содержанию кораблей определенными привилегиями, такими как право на добычу меди, сбор таможенных пошлин или перевозкой грузов по некоторым особо важным маршрутам.
И таким вельможей и купцом был Даматрион, на котором лежала обязанность поддерживать два сторожевых корабля с экипажем в Истмийском порту  о которых он должен был заботиться и седить за вооружением и надлежащем состояние этих судов. То, что  он за это получал от государства, стоило гораздо больше, что он расходовал, но никто не возражал, потому что таков был обычай.
Даматрион был широко известен в Коринфе, как один из самых скупых и жадных людей. Когда-то он занимал высокий пост в Городском Совете,  но он быстро потерял его, когда поняли, что он слишком открыто  заботится только о своем кармане.
С годами его жадность усилилась еще больше. В то же время в нем вспыхнула страсть, которой  он посвящал все свое время и все заработанные деньги.  Это были лошади, а, вернее, это были гонки на колесницах на ипподроме,  и достойный Даматрион мечтал,  чтобы лошади его конюшни заняли все   лавры в обще-эллинских соревнованиях. Это была самая главная и единственная цель в его жизни.
Пожилой офицер знал об алчности и всех слабостях своего хозяина и знал, как ими пользоваться.
Поэтому, когда он пришел к нему  немного раньше городских стражников,  он предложил ему кое-что изменить в судьбе Диосса:  — Чей корабль этот мальчик уничтожил?  Даматриона!  Кто должен будет заплатить за ремонт?  Только не город, потому от города ничего не дождешься хорошего! ... Ну,  тогда только семья поджигателя или он сам. Если он исцелит  мальчика, —  продолжал офицер,  —  тогда можно будет его продать,  и хорошо продать, потому что мальчик музыкант, флейтист, и за него можно  будет получить шестьдесят или даже семьдесят драхм. Таким образом можно будет покрыть расходы, связанные с ремонтом корабля, а если мы передадим  поджигателя городским стражникам, все развалится . Учтите также, господин, какого прекрасного мальчишку, где вы еще сможете купить за шестьдесят драхм.
Даматриону это сразу же понравилось: — Сколько будет стоить ремонт корабля? — спросил он, как ни в чем не бывало. 
— Пятьдесят драхм.