Когда родилась Луна (ЛП)

Я думал, что у меня будет больше времени, чтобы выбрать подходящий момент. Что я смогу подождать, пока она проявит любопытство и начнет искать ответы, раз уж знакомство со Слатрой прошло так чертовски неудачно.
Теперь я вижу правду.
Она чувствует тяжесть своего прошлого, иначе не прибегала бы к таким крайним мерам. Она подавляет свое любопытство, не давая ему прорасти.
  
Это означает, что она предпочитает остаться в одиночестве навсегда. В одиночестве и счастливом неведении.
К несчастью для нее, на мне лежит ответственность, от которой я отказываюсь уклоняться.
― Я завидую драконам, Каан. Они так красиво умирают. А мы просто… проигрываем. У нас не остается ничего, кроме призраков и воспоминаний, которые ощущаются как раны.
Ее хриплый голос заставляет меня закрыть глаза. Рейв не ломается, когда за ней наблюдают. Она запихивает все это внутрь себя и притворяется, что ничего не происходит. А сейчас… она не притворяется.
Совсем.
― Ты когда-нибудь хотел, чтобы мертвые вернулись? Хотя бы на миг, чтобы почувствовать их в своих объятиях? Сказать им, как много они для тебя значили?
― Да.
На протяжении ста фаз я смотрел на луну Слатры и молил, чтобы она вернула мне Эллюин. Умолял Творцов.
Еще одна улыбка с ямочками на щеках.
Еще одно прикосновение.
Еще один поцелуй на моих веках.
Что угодно.
Она прерывисто выдыхает.
― Я не вернулась ― не совсем. Как бы мне ни хотелось быть… такой. Ей.
Эллюин.
Переплетая свои пальцы с моими, она поднимает мою руку.
Я открываю глаза. Смотрю, как она рисует нашими пальцами очертания округлого кладбища, нависающего над нами, прослеживая линии крыльев мунплюма.
― Этот момент ― дар, который мы либо растрачиваем, либо ценим, но я благодарна за него в любом случае. За время, проведенное здесь. Я наконец-то узнала, что значит жить, и я никогда этого не забуду, Каан.
Каждая клеточка моего тела замирает, когда она снова тянет мою руку вниз, обхватывает ее ладонями и прижимается к ней лицом. Как она делала много раз до этого…
― Никогда.
Я теряю самообладание.
Я срываю маску и наклоняюсь к ней, касаясь щеки и проводя большим пальцем по губам. Ее дыхание замирает, глаза большие и остекленевшие, щеки мокрые от слез.
В ее взгляде такое сильное потрясение, что мне кажется, будто я впервые вижу ее настоящую с тех пор, как она вернулась в этот мир. Не Эллюин. Не Рейв.
Прекрасную, разрушительную смесь того и другого.
Болезненный стон вырывается из моего горла, и я впиваюсь в ее рот сокрушительным поцелуем, ощущая вкус слез на ее губах, когда наконец прыгаю с обрыва, на край которого она меня звала своей песней.
ГЛАВА 76
Камень здесь счастлив, словно Каан попросил у Булдера разрешения, прежде чем выдолбить в скале место для нас. Будто Булдер с радостью уступил.
Мне это нравится. Быть здесь… это похоже на маленький дом вдали от дома.
Каждый раз во время сна мы едим вместе, а потом Каан играет для меня, и я пою ему о Тени. О ветре, воде, земле и пламени.
О моей прекрасной погибшей семье.
Потом он занимается со мной любовью на нашем большом тюфяке, сделанным его собственными руками, пока мы не засыпаем в объятиях друг друга.
Мы словно в пузыре. Я знаю, что это так. Остальной мир не имеет значения здесь, в нашем особом месте.
Здесь он не может нас коснуться.
В прошлый сон Каан встал на колени, снял кулон и протянул его мне. Он назвал его своим мальмером и сказал, что прошел весь путь до Гондрага, чтобы найти чешую Ахры ― Великой Серебряной самки саберсайта ― чтобы сделать светлую половину. Он сказал, что Ахра пришла к нему во сне, и он получил четкое послание, что если он не сможет достать чешую из ее гнезда, то он недостоин той любви, которую мы разделили. Что у него не хватит сил противостоять нашим самым серьезным испытаниям, которые еще не свершились.
Но он сделал это. И выжил.
Поэтому я цепляюсь за этот мальмер и надежду, которой он служит, вкладывая в него свою любовь, даже когда мы не лежим на простынях нашего тюфяка или в нашем особом месте. Я цепляюсь за него и каждым ударом своего сердца молю Творцов позволить нам эту любовь. Больше всего я молю их о том, чтобы Каан был в безопасности.
Жил.
Дышал.
Я уже так много потеряла. Мысль о том, что могу потерять и его…
Ломает меня.
ГЛАВА 77
Какой-то резкий звук выталкивает меня из сна, который скользит по моему сознанию, как масло. Сон такой глубокий и тихий, что тело кажется неподвижным, как камень.
Я пытаюсь найти путь к реальности, убаюканная стуком дождя по стеклу, закрывающему отверстие в крыше. Застонав, я глубже зарываюсь носом в мозолистое средоточие тепла, обхватывающее мое лицо, приятная тяжесть на моей талии дарит комфорт.
Спокойствие.
Еще один раскат грома рассекает воздух, вспышка света озаряет мои веки. Тяжесть перемещается, рука скользит по моим ребрам, прижимая меня
ближе к плотной стене дыхания, пульсирующего тепла… Он все еще здесь.
Я резко открываю глаза, дыхание перехватывает. Я оглядываю куполообразную комнату, которую так полюбила, ― драконы, вырезанные на округлых стенах, едва видны в тусклом, штормовом свете.
Шумное дыхание обдает мое ухо, дрожь пробегает от основания позвоночника до кончиков пальцев ног, и я прихожу к выводу, что это не сон. И это не воспоминание, сдавливающее грудь.
Огромное тело, прижавшееся к моему позвоночнику… Мускулистые ноги, переплетенные с моими… Горячее дыхание на моей коже…
Мое сердце пускается в галоп.
Реально. Все это реально.
Я набираю полные легкие воздуха с ароматом сливок и расплавленного камня. Медленно выдыхая, я погружаюсь в свои пропитанные алкоголем воспоминания о наших поцелуях на вершине столба. Сумрачное переплетение залитых лунным светом изгибов и завихрений. Смех, разрывающий грудь. Терпкий вкус Дыхания мунплюма на моих губах.
Я помню, как хлестал дождь, как я схватила Каана за руку и потащила его по эспланаде. К берегу.
Через джунгли и вверх по витой лестнице.
Помню, как он предоставил мне уединение, которого я не хотела, пока переодевалась в ночную сорочку. Помню, как забралась под простыни, а потом страстно желала, чтобы он заполз ко мне и обнимал, пока я не засну, как он делал это с Эллюин, ― чувствовала, как мое честно заработанное в Скрипи преимущество исчезает из моей груди, как цветок, вырванный из горшка. Потому что выпивка, смех и любовь, очевидно, превращают меня в гребаную идиотку.
Приходится прилагать усилия, чтобы не застонать от осознания того, что я отправила свое желание на случай непредвиденных обстоятельств в окно, как выбросила в Лофф железную манжету после того, как Каан снял ее.
Сильна задним умом и все такое. Хотя мне трудно найти в себе настоящее сожаление. Не при воспоминании о том, как я засыпала, когда он гладил меня по волосам, напевая успокаивающую мелодию.
Хотя…
Мой разум цепляется за самые смутные обрывки воспоминаний. Его голос у моего уха, когда я погружалась в забытье. Что-то о… болезненной правде, которую я должна знать?
Творцы.
Я не хочу этого.
Еще одна вспышка молнии наполняет комнату статической энергией, от которой волосы у меня на руках встают дыбом.
Каан ворчит, сдвигаясь с места, и я, воспользовавшись моментом, поворачиваюсь в его объятиях, пока не оказываюсь лицом к нему, и дыхание замирает, когда я вижу его спящим. И тут же жалею об этом, понимая, что надо было просто встать и уйти, не оглядываясь.
Его черные волосы, вчера собранные в небрежный пучок, сейчас растрепались, пряди рассыпались по лбу, и мне хочется оставить там дорожку из поцелуев.