Бывшие. Я до сих пор люблю тебя (СИ)
Глава 23. Все, что было
Герман
Тринадцать лет назад
— Сын, соберись. Поднимайся!
Отец толкает меня в плечо, и я сажусь на диване.
Башка трещит, в висках пульсирует. Во рту сухо, язык прилипает к небу.
С трудом разлепляю глаза, и яркий солнечный свет тут же долбит в глаза. Задеваю ногой бутылку, она со звоном заваливается на бок. Из нее ничего не выливается, она пуста. Как и моя гребаная душа.
Отец поднимает бутылку и кривится.
— Полгода прошло, сын.
— Знаю я, бать… знаю…
А в душе пусто так же, как и в тот день, когда она выставила меня с вещами за порог.
Думал, может, это поможет — бессознательность и зеленая тягучая бездна, в которую я стабильно скидываю себя.
А потом поднимаюсь, сутки дурман выветривается, возвращаю себе человеческий вид и еду к ней. К Тами и моей дочери. К двум девочкам, которых любил больше всего на свете.
И люблю до сих пор, конечно.
— Пора браться за ум, сын. Ты молодец, выдаешь хорошие показатели. Вся компания обсуждает твой отдел. То, что ты собрал рядом с собой умных, дельных ребят. Вставай и поезжай на работу, они ждут тебя.
— Жаль, что только они… — запускаю руку в волосы и оттягиваю их до боли.
Хочется вырвать их с корнем, чтобы хоть немного заглушить ту тоску, что жжет внутри.
Отец садится рядом, кладет руку мне на плечо, тяжело вздыхает.
— Молодые вы. Неготовые ко взрослой жизни. Просто не вывезли.
— Да, бать… не вывезли, — роняю голову на руки.
Отец по-доброму смеется, треплет меня за волосы:
— Соберись, Герман, это не конец света. Все еще можно исправить, сын. Но для начала разберись в себе.
Еду на работу с отцом, пытаюсь вникнуть в дела, но голова чугунная, мысли летят к Тами, к Эми. Душа рвется к ним. Беру в руки телефон, просматриваю все наши фото, от начала до самой последней — той, где уже нет света в глазах. Ни в ее, ни в моих.
В обед срываюсь и еду к ним.
Тамила как раз должна гулять с дочкой. Паркуюсь у подъезда и выхожу. Собираюсь направиться внутрь, но останавливаюсь как вкопанный.
На детской карусели Эмилия, рядом пацан ее же возраста. Тами стоит с одной стороны, а какой-то мужик с другой. Катают детей, улыбаются друг другу, увлеченно обсуждают что-то.
Нутро выворачивается от противоестественной картины. Так не должно быть.
Рядом с Тами, рядом с дочерью должен быть я.
Должен.
Но меня нет.
Я топлю себя во всем, что горит, беспорядочно встречаюсь с девушками, пытаясь найти хоть отдаленно похожую на Тами, а Тами тем временем вот… общается с другими.
Увидев меня, она тепло прощается с парнем, забирает Эми и подходит ко мне.
Ее лицо светится. Она похудела, да. Черты лица заострились, она не красится совсем, но ей это и не нужно, потому что Тамила и без того прекрасна.
— Привет, ты рано. Мы ждали тебя в воскресенье.
Я как придурок цепляюсь за это «мы», запоздало понимая, что ко мне оно больше не относится. Оно относится к Тами и Эмиле. Но не ко мне.
— Решил проведать вас. Это кто? — киваю подбородком на типа, который пялится на мою жену.
— Это Влад, он живет в соседнем подъезде.
— А жена его где?
— Они вроде как не женаты, просто вместе воспитывают сына.
Как и мы. И все свободны. И никто никому ничего не должен, и ничто не мешает завести отношения.
— Я тут, между прочим, от тоски по тебе на луну выла! — надувает губы Инесса.
А я перехватываю руль поудобнее и слепо смотрю вперед.
Перед глазами картина, как костоправ уводит мою бывшую жену.
А я, как последний кретин, ждал, что она обернется и посмотрит на меня. Инесса что-то трещала мне на ухо, но я не слышал ни слова, только смотрел на удаляющийся силуэт Тами с ровной спиной и гордо поднятым подбородком.
Не повернулась.
И что бы ты сделал, Титов, если бы она повернула голову и посмотрела на тебя?
Она не верит тебе. У нее верный и приторно-вежливый, до мозга костей правильный ухажер. А ты остался где-то далеко в прошлом.
В Париже это было так… развеяться она хотела. Забыться. Поддалась на атмосферу города всех влюбленных, растаяла. А наутро собралась, потому что права таять больше не имеет.
Что ты сделал, чтобы она поверила?
А ничего не сделал.
Пару слов сказал — а она что, растаять должна, как пломбир на солнце, и к твоим ногам стечь?
Тамила взрослая, уважающая себя женщина, которая идет по жизни ровно и четко знает, чего хочет. А хочет она простых вещей, как мне кажется: счастье дочери, процветание бизнеса и опора, сильное плечо рядом.
Уверенный в себе, тот, на кого можно положиться и встать за его спину.
За твою спину встать можно?
За ней места нет, Герман. Там прочно засела Инесса. Так, что даже слова в лоб о том, что все кончено, не воспринимаются.
— Инесса, зачем ты приехала в аэропорт? Мы вроде как все выяснили.
— Ничего мы не выяснили, — говорит неожиданно серьезно, без всякого флера дурочки, которым она часто прикрывается. — Ты сказал: «Нам нужно разъехаться», но даже не дал мне ни малейшего шанса оправдаться. Да, у нас с твоей дочерью не все гладко. У нее переходный возраст, а я вспыльчива и эгоистична. Но я честно стараюсь найти подход к Эмилии. Согласна, у меня не всегда получается.
— Не в этом дело, Инесса, — перебиваю ее. — Сколько мы с тобой вместе?
— Четыре прекрасных года, — произносит гордо, улыбается.
— Как думаешь, почему за эти четыре года мы не поженились? — спрашиваю ее и паркуюсь у дома, устало откидываю голову на сиденье, смотрю перед собой.
Инесса какое-то время молчит, а потом отвечает:
— Потому что ты не любишь меня.
Медленно поворачиваю голову к женщине.
Она не плачет, не заигрывает. Просто смотрит на меня. Немного устало, изможденно, но открыто.
— Думаешь, я глупа и не понимаю ничего? Если мужчина любит, он забирает женщину себе. Просто забирает, и все. Без многолетних проверок, без сожительства и глупых отмазок в ответ на вопросы друзей, почему вы еще не расписались. Но знаешь что? Я больше не тешу себя иллюзиями. Я люблю тебя, и этой любви хватит на нас двоих. Просто позволь мне быть рядом.
Перед глазами возникает образ Тами, которая крепко держит за руку Владимира и уходит сквозь раздвижные двери аэропорта. А я стою там, позади нее, и продолжаю смотреть ей вслед. Все жду, жду, что что-то изменится, но не меняется ничего.
Она садится в машину со своим врачом и уезжает.
Из воспоминаний и зарождающегося скандала вырывает стук в стекло.
— Сынок, привет! — машет рукой отец. — А я вот не смог дома сидеть. Смотри-ка, какой Инесса сюрприз устроила! Твоих друзей и нас с матерью позвала.
Это Инесса тоже продумала. Прилюдно я ее выставлять с чемоданами не буду, а наш разрыв я не афишировал, никто не знает…
Ловко.
Бросаю на Инессу холодный взгляд, но она делает бровки домиком. Святая простота, ей-богу. Ни дать ни взять.
Выхожу из машины, жму отцу руку.
— Привет, пап.
— Эми с Тамилой?
— Да.
— Жаль. Соскучился по внучке.
Разговариваем, поднимаясь на нужный этаж. Инесса летит впереди, активно поддерживая разговор. Я открываю дверь своим ключом и и прохожу в квартиру. В гостиной накрыт стол, много закусок, все пахнет очень вкусно. Друзья и мать тепло приветствуют меня. Отмечаем мое возвращение, обсуждаем вопросы бизнеса.
Инесса все время где-то рядом, держит за руку, заглядывает в глаза, а я каждый раз уворачиваюсь от ее удушливого внимания. Я не понимаю, какие слова ей сказать, чтобы до нее наконец дошло? Ну не пинка под зад же ей прилюдно давать? Это вообще низко для мужика.